Фальтерия. Ветер юга (СИ) - Лефейр Мари "Agent_707"

Элемин покачала головой. Упёртость Ламберта выводила из себя, хотелось подойти и хорошенько встряхнуть его, чтобы из его головы исчезла вся ревность, основанная на глупых домыслах. Однако она не сделала этого, потому что знала: Ламберт не изменит своего мнения так легко. С чего он взял всё это?! Она всегда относилась к эльфу как к другу, ведь так?..

Дверь позади них хлопнула, и разговор сам собой оборвался, потому что в комнату вернулся Арен. Элемин резко отвернулась, а Ламберт сделал вид, что ничего не было, и с преувеличенным энтузиазмом отнёсся к принесённой горячей воде для умывания.

В тот вечер они заснули спиной друг к другу.

***

Фарлан впервые хотел, чтобы Левент появился в его сне. Вопрос крутился в голове эльфа с тех пор, как он впервые увидел Сильвию. Элемин верно заметила: новая знакомая была слишком похожа на Левента, и это очень беспокоило Фарлана. Если Сильвия является демоном, то это даже хуже, чем если она окажется одной из Крадущихся. Тогда все сказанные ею слова – искусно сотканное полотно лжи и притворства, призванное лишь запутать и заставить их достать камень из башни. Ведь только он – член Братства хранителей – и Элемин – потомок Денталиона – могут осуществить это.

Как назло, эльф никак не мог уснуть. Он ворочался: найти удобную позу, сидя на деревянной скамье и привалившись спиной к стене, было сложно. Пожалуй, даже на голой земле спать было бы куда проще. Хорошо хоть, что большинство посетителей покинули таверну сразу после выступления Сильвии, и вокруг было относительно тихо, поскольку в зале остались лишь самые пьяные и спящие. Мысленно Фарлан уже не меньше сотни раз проклял и Арена, и постоялый двор за отсутствие нормальных комнат, но вслух не проронил ни слова.

Заявление Элемин поразило его, и он до сих пор не знал, как должен был на это среагировать. Гамма эмоций, которую было трудно описать, не давала ему покоя: удивление от того, что Элемин теперь не испытывает неудобства, находясь рядом с ним; удовольствие, ведь она проявила заботу по отношению к нему; страх, что теперь девушка может испортить свои счастливые отношения с Ламбертом; и наконец внезапная вспышка сильной неприязни по отношению к бывшему Крадущемуся. Фарлан не понимал, что с ним происходит, потому что уже давно не испытывал столь ярких чувств. На протяжении всей жизни он считал, что любил всего одну девушку – Винделию, а когда она погибла, эльф свыкся с мыслью, что больше никогда не испытает этого. Поначалу он думал, что Элемин привлекает его лишь из-за того, что внешне похожа на мать, но чем дольше они путешествовали вместе, тем больше Фарлан понимал, что ему становится дорога именно Элемин: её авантюрность и бесстрашие, а также нежелание отступать перед трудностями, даже если она боится. Полуэльфийка не сломалась несмотря на все произошедшее в её жизни, пусть и потеряла способность сочувствовать другим.

И всё же Фарлан не собирался признавать произошедшие в его душе перемены. Дело было даже не только в том, что у Элемин уже есть Ламберт. Эльф не смел привязывать девушку к себе сейчас, когда у неё впереди почти вся жизнь. В последние недели начали ныть шрамы, возникшие из-за болезни, разносимой по телу Фарлана проклятием, и он подозревал, что это не к добру. Сколько ему осталось жить? Десяток лет – в лучшем случае. Для человека это, может, довольно весомый срок, но для полуэльфа – отнюдь не столь значительный. Фарлан не хотел, чтобы Элемин страдала из-за него. Он уже и так слишком сильно искалечил ей судьбу, убив её мать.

Мечник повернулся на другой бок, но это не помогло. Осознав, что уснуть не получится, он обречённо открыл глаза. Однако обеденный зал таверны исчез. Фарлан встал и огляделся. Он оказался на опушке леса. Была глубокая ночь, на небе рассыпались звёзды. Высокие чёрные деревья громко шелестели ветвями, и от этого казалось, что они переговариваются между собой. Где-то впереди блестела широкая река, отражавшая лунный свет, но взор эльфа привлёк пылающий город на берегу. Сначала ему показалось, что это просто огни фонарей, но затем он пригляделся, а ветерок донёс до него запах гари. Пожар.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Левент стоял чуть поодаль и тоже смотрел на горящее селение. Эльф приблизился к нему:

– Может, объяснишь, что происходит? Нечасто мы оказываемся где-то кроме Миртиса.

Демон вздрогнул, будто не ожидал его здесь услышать, а потом обернулся. Вопреки привычному самодовольству, сейчас на его лице застыло угрюмое выражение:

– Не ожидал, что ты сам пожелаешь меня увидеть.

– Где мы?

– Разве ты никогда здесь не был? Вон там, – Левент указал на горящий город, – Минт.

Теперь Фарлан и сам понял, в каком месте они очутились. Минт – большое поселение в двух неделях пути к югу от Фальтера и в нескольких днях – от Боренберга. Этот город был знаменит своим мостом, служившим единственной переправой через полноводную реку Каменку, которая раскалывала южную часть Фальтерии на две части. В мост был встроен хитрый механизм, благодаря которому его половины поднимались. Таким образом, между ними появлялся проход, где могли разминуться два корабля средних размеров. Это было необходимо, потому что по Каменке часто ходили торговые суда с товарами из Кромленса. Когда Фарлан, Элемин и остальные их спутники плыли из Фальтера, они также проходили под этим мостом.

– И? Почему ты притащил меня именно сюда?

– Ты сам явился, я не звал. Впрочем, ничего странного, раз уж мы делим одно подсознание, – демон вздохнул, – ты удивишься, но мне довелось несколько лет прожить в Минте, подобно обычному человеку.

Фарлан смерил Левента недоверчивым взглядом, и тот грустно усмехнулся.

– Не переживай, это продлилось не слишком долго. Мои чудесные собратья прознали об этом и пришли меня… наказать за нарушение их идеологии, – Левент презрительно хмыкнул, – они запихнули меня в эту дурацкую железку из-за того, что я не хотел убивать всех людей подряд!

Слышать от демона такие слова было странно, и Фарлан не мог понять, верит он Левенту или нет. Конечно, мечник уже давно заметил, что его демон отличается от других, но одна мысль о том, что темноволосый якобы выступал против бесцельных убийств вызывала лишь горький смех. Особенного после того, какая участь постигла Винделию.

– Что ты так на меня смотришь? Не думал же ты, что я всю жизнь был говорящим мечом? – неправильно растолковал реакцию эльфа Левент.

– Я всего лишь чуточку удивлен, потому что уже двадцать лет пытаюсь узнать, что приковало тебя к этому мечу, а сейчас ты рассказываешь об этом таким будничным тоном.

– Девчонка, которую вы сегодня встретили, всколыхнула старые воспоминания, – пожал плечами демон.

– Ты её знаешь? – осторожно спросил Фарлан.

– Всё ждал, когда ты наконец спросишь, –

Он резко умолк, и Фарлан уже успел подумать, что как всегда не дождётся ответа, однако внезапно Левент продолжил:

– В Минте жила одна человеческая женщина, к которой я… был привязан. Когда произошло нападение демонов, она была беременна, и я попытался отвлечь их, чтобы ей удалось сбежать. Я так и не узнал, уцелела ли она, потому что в тот день перестал существовать, став всего лишь призраком, заточённым в мече.

– Таким образом… – Фарлан осёкся, потому что история складывалась немыслимая.

– …Сильвия – моя дочь, да, – закончил Левент, – от неё исходит едва заметная демоническая аура, которая как две капли воды похожа на мою. Правда, скорее всего, никто из вас этого не заметил, потому что она очень хорошо скрыта. Интересно, кто обучил девчонку этому…

– Тилль могла это сделать?

– Ты о той маленькой надоедливой волшебнице? Я не знаю. Аура демонов отличается от той, что присуща обычным магам, и далеко не все демоны умеют её скрывать. Способы есть, конечно, однако… понятия не имею, где она могла достать эту информацию. С посторонним демоны делиться таким не станут.

Фарлан кивнул. У него были предположения, где Тилль могла достать такие знания. Если только всё не окажется гораздо проще и не выяснится, что Сильвию подослали демоны, предварительно раскрыв ей свои тайны.