Полуночное танго - Наталья Калинина

— Значит, это ты ее убил.

У меня подкосились ноги, и я села прямо на землю. Впервые в жизни я видела настоящего убийцу.

— Это недоразумение. — Парень посмотрел на меня испытующе. — Хотя я, наверное, не смогу доказать, что не виноват.

— Чепуха. Существуют такие неоспоримые улики, как отпечатки пальцев и…

— Вся ее комната в моих отпечатках. Ведь я провел с ней ночь.

— Ты же сказал, что она шлюха.

— Я узнал об этом только сегодня утром. Как ты думаешь, они не найдут меня здесь?

— Скорей всего нет. Только сиди тихо.

— Они хотели учинить надо мной самосуд. Думаю, мне рано или поздно придется сдаться в осиное гнездо.

— Куда?

— Ментам. Только они вряд ли сумеют защитить меня от этих уголовников.

— Ася! — донесся до меня зычный голос бабушки. — Обедать пора!

— А меня зовут Арсен. Иди обедать, Ася, а я пока поразмышляю. Придешь потом?

— Наверное, — промямлила я и нехотя встала с земли. — Приду.

… — У тебя щеки пылают, — сказала мама. — Зачем, спрашивается, жариться на солнце? Это так вредно для здоровья. Голова болит?

— Нет. — Я подняла глаза от тарелки с окрошкой и поймала на себе заинтригованный взгляд сидевшей напротив Марго. — Я заснула, и мне напекло затылок.

— Так можно схлопотать солнечный удар. После обеда закрой у себя шторы и полежи в темноте, — наставляла мама. — Я сделаю тебе холодный компресс.

Марго едва заметно мне подмигнула и показала большим пальцем в тарелку. Я поняла: мне следует собраться с духом и съесть эту противную окрошку. Иначе мама, чего доброго, Бульдога вызовет. А он пропишет касторку. Бульдог всех касторкой лечит.

— Что случилось? — Марго загородила мне дорогу в коридоре.

— Ничего особенного. Пусти, я хочу полежать.

— А неособенного? — На меня внимательно смотрели зеленые глаза Марго. — И почему это Славка до сих пор не объявился?

— Его еще мне не хватало! — вырвалось у меня.

— А говоришь, ничего особенного не случилось. С кем ты разговаривала в саду?

— С одним убийцей. Хочешь познакомлю?

— Я серьезно, а ты… — Марго обиженно хмыкнула. — Не расскажу тебе, как было в ресторане. Око за око.

Она удалилась к себе, мурлыча под нос песенку из репертуара этой привязчивой «АББЫ». Я облачилась в сарафан, взбила перед зеркалом волосы. Я обратила внимание, что мои движения стали какими-то замедленными. Словно я двигалась в густом тумане, опасаясь на что-нибудь наткнуться. Собственное отражение в зеркале казалось мне тенью. Зато вошедшую маму я увидела отчетливо.

— Тебе нужно лечь.

— Я сбегаю к Ирке. Она обещала мне новую пластинку… Патрисии Каас.

— Это еще кто такая? Почему бы тебе не слушать наших эстрадных певцов? У нас тоже есть…

— А почему бы тебе их не слушать?

— Ты же знаешь, я не люблю этот сорт музыки. — У мамы было брезгливое выражение лица. — Удивляюсь, что вы находите во всех этих «АББАх» и «Битлах». Ладно, одна нога здесь, другая там. Когда придешь, сделаю тебе холодный компресс. И прошу тебя: как можно больше пей. Обезвоживание организма ведет к…

Я уже была за дверью.

Обойдя вокруг общаги, я очутилась на задворках нашей усадьбы. Здесь воняло какой-то дохлятиной с помойки. Я отогнула доску собственного забора, нагнулась, пролезла в узкую дырку и нос к носу столкнулась с дедушкой Егором. Я обратила внимание, что у него мокрые щеки.

— Что-то случилось? — Я была удивлена: каких-нибудь десять минут назад дедушка восседал за обеденным столом, сыпля веселыми прибаутками.

— Я старый вонючий козел, а вы все почему-то меня терпите и даже, кажется, любите. А я ведь бросил семью. Я… я совсем на старости лет рехнулся. Она веревки из меня вьет. Она… она удивительная женщина, — неожиданно закончил он свой монолог.

— Кто? — приличия ради поинтересовалась я. Честно говоря, мне было совсем неинтересно.

— Что я мелю? Не слушай меня, Сашенька. — Он закрыл лицо платком и тихо заплакал. Я хотела было ускользнуть незаметно, но он вдруг сунул платок в карман и глянул на меня озабоченно. — Никому ничего не говори. Не хочу выглядеть слабым.

— Не скажу.

— Ты куда-то спешишь?

— Да, дедушка. Но ты им тоже ничего не говори. Идет?

Он жалко улыбнулся.

— Вся в меня вышла. А я и не знал про эту лазейку. Оригинальный способ войти в собственный двор.

— Разрешаю тебе им пользоваться. Но больше никому ни слова.

— Я умею хранить чужие тайны, детка.

Дедушка Егор повернулся и пошел, не оглядываясь, в сторону веранды. Я подняла с земли байковое одеяло и аккуратно его сложила. Я изо всех сил тужилась доказать себе самой, что с головой поглощена этим занятием, хотя, похоже, все мои мысли были в крольчатнике.

Арсен сидел на куче соломы и курил, пуская дым в ржавую самоварную трубу, конец которой просунул в щель между досками сарайчика.

— Из общаги видно. Стенка в их сторону выходит.

Арсен нехотя загасил сигарету.

— Не могу. Вижу окровавленную подушку и ее слипшиеся волосы… Она еще жива была, когда я вернулся. Эти подонки все точно рассчитали. Она смотрела на меня с такой мольбой. Я… я даже не подошел к ней. Я вылез в окно. Они ждали меня. Бросились втроем и стали выкручивать руки. Мне каким-то чудом удалось вырваться. Там остался мой пиджак, деньги, документы. Я, похоже, здорово влип.

— Это… это случилось далеко отсюда? — не без страха поинтересовалась я.

— Маяковского, шесть. Не знаю, далеко или нет. Я… я не помню ничего.

Я почувствовала озноб и головокружение.

— Ее зовут Жанна, — с трудом выдавила я.

— Ты знала ее? — Его глаза поблескивали в темноте. — Ты с ней дружила?

— Она… работала с Марго, моей теткой. Она была курьером.

— Она говорила, что работает в газете. Я думал, она… Хотя какая теперь разница? Ты еще что-то про нее знаешь?

— Ничего особенного. — Я опустила глаза. — В нашем городе сплетничают про всех.

Про Жанку трепались, будто она подрабатывает на панели. Я несколько раз встречала ее на Бродвее в компании подвыпивших парней. Но по Бродвею прошвыривались все кому не лень.

— Дыма без огня не бывает. В ее туалетном столике валялись презервативы и противозачаточные пилюли. Она знала, я не люблю пользоваться презервативами.

Я почувствовала, что покраснела до самых корней волос, и поспешила отвернуться. В ту пору я еще краснела и от более невинных вещей.

— Это не доказательство, — пробормотала я. — Ты все равно не должен был ее убивать.

Он одним прыжком очутился возле меня и больно схватил за плечи.

— Я не убивал ее, слышишь? Если ты еще раз это скажешь, я тебя убью. — Внезапно он отпустил меня, спрятал руки в карманы и отвернулся к стенке. — Прости. Если бы не ты, я бы уже валялся на мостовой с дыркой в животе.