Свидетельство Лабрюйера - Леонид Словин

Но покидая зал, Денисов заскочил в служебный отсек, в помещение, выделенное уборщицами. В длинной узкой комнате за столом пять или шесть пожилых женщин пили чай.

- Доброе утро...

Они предложили чаю, но он отказался:

- Дела... Спасибо.

Женщины не признали причину основательной:

- Всех дел не переделать...

Седая старуха цветочница, торговавшая днем мимозами, задумчиво смотрела перед собой.

- Тетя Вера... - Денисов напомнил о цветах для новобрачной, о реплике Павла. - Сегодня днем... Помните? Он назвал вас "мадам"?!

- Ну? - спросила старуха.

- Куртка кожаная... Вспомнили?

- Вспомнила.

- Мужчину этого вы видели раньше?

- Ни разу. И женщину тоже.

- Что он собою представляет?

Цветочница пожала плечами:

- Он? Могу точно сказать. Прохиндей.

Старуха явно была не в духе, пытаться извлечь что-либо из дальнейшего разговора с ней представлялось совершенно бесполезным.

Улицы были еще пусты, но шофер вел машину с осторожностью: легкий снег едва прикрывал ледяные проплешины. Антон откровенно посапывал на заднем сиденье.

"Вот и ночь прошла". - Денисов покосился в зеркальце над головой: Тулянинова с закрытыми глазами сидела рядом с Антоном. Денисов был уверен - она не спала.

"Что вы еще узнали, Денисов?" - Он продолжал игру с собой.

"Много-много интересного..."

В основе игры лежала мечта: неспешно обсуждать меняющуюся перспективу с тонким спокойным собеседником.

"Ночь не прошла напрасно..."

"А конкретно?"

"Аноним, как я уже указывал, подозрительно хорошо осведомлен обо всем, что касалось Павла: знал, что он заедет в Донецк, хотя цель поездки - Красный Лиман... По какой-то причине оказался на вокзале... Но! Зачем писать анонимку в Донецк, если через несколько дней Павел вернется в Москву? И еще: о поездке скорее всего могли знать только самые близкие... Узкий круг лиц!"

"Тут вы правы... Это безусловный промах! Пока неясно, какие это может иметь последствия".

"Для него? Самые печальные. Вы сами убедитесь. И очень скоро!"

На повороте машину занесло - шофер чертыхнулся.

- Ну и трасса!

"Логически невозможно объяснить, почему анонимку следует отправлять одновременно с адресатом. С того же вокзала и, наверное, с тем же поездом... И писать на почте, на телеграфном бланке... - Денисов находил все новые несообразности, обосновывавшие его версию, и излагал их несвойственным ему, напыщенным слогом. - Другое дело, если сам уезжаешь ночным поездом и некуда убить время..."

На маленькой улице, у Института теоретической и экспериментальной физики, против башенок бывшего монастыря, Тулянинова открыла глаза, сказала тихо:

- Красиво! Это Кремль?

- Нет.

Денисов посмотрел на часы: начало шестого.

Шофер остановил машину.

- Приехали.

- Видимо, то здание, - сказал Денисов. - Пятнадцатиэтажное... Пошли.

- Мне с вами идти? - спросил шофер "газика".

- Не надо. Жди здесь.

Подъезд дома оказался просторным, с мрачноватым пустым вестибюлем и тусклой нишей. Сбоку на стене висел список дежурных. Денисов нашел в нем фамилию Кожуховых. Семья телеграфистки должна была дежурить по подъезду.

- Получилось удачно, - сказал он.

Антон вызвал лифт, скользивший без особого шума. Все трое поднялись на пятый этаж. Было светло и зябко. Одна из форточек в окне оказалась забитой фанерой.

- Подождите там, - Денисов показал Люде на площадку маршем ниже. - Не так дует... Я думаю, скоро все выяснится.

Тулянинова послушно спустилась вниз. Денисов коротко позвонил. Подождал, позвонил снова.

- Кто там?

- Вы дежурите по подъезду? - спросил Денисов.

Дверь открыла Кожухова, в халате, в наброшенном на плечи пальто. Денисов сразу вспомнил ее - длинная, с подкрашенными зеленым веками.

- Вы? - Телеграфистка их узнала. - Что-нибудь случилось?

- Ничего. - Антон постарался ее успокоить. - Нам надо поговорить. В ночь на шестое вы работали?

Кожухова беззвучно зашевелила губами.

- Дело в том... - принялся он объяснять, - что возникла необходимость проверить некоторые обстоятельства. В вашем почтовом отделении писалось анонимное письмо. На телеграфном бланке...

- Анонимное?!

- Я сейчас объясню. Вы сидели за окошком?

- Ничего не могу вспомнить. - Она поежилась. - Закурить найдется?

Антон достал "Беломор".

"Какой вред здоровью будущего ребенка!.." - вспомнил Денисов.

Антон щелкнул зажигалкой - Кожухова глубоко затянулась.

Теперь Денисов отчетливо представлял, какое место отводилось фразе о вреде табака на планшете преступника, совершившего кражу портфеля у студентки на Казанском вокзале.

"Она предназначалась конкретному человеку... Собеседнику. Дело в том, что студентка из Ужгорода не курила! Жулик готовил комплимент: "Это так редко в наш испорченный век!.." Или что-то в этом роде. - Пока Сабодаш и Кожухова разговаривали, Денисов продолжал моделировать поведение преступника. - Потом он должен был обязательно посетовать: "Так трудно в наше время выбрать скромную девушку, настоящую подругу жизни..." Ему необходимо было, чтобы случайная попутчица сама вывела прогноз его будущего поведения, узнав, что он одинок и скромен..."

"Студентка упростила его задачу - оставила портфель, пошла звонить. А если б не ушла? - Денисов посмотрел на лестницу, где маршем ниже их ждала Тулянинова. - Чтобы завладеть ее деньгами, наверное, предложил бы ей руку и сердце? Поехал бы с ней в Ужгород?!"

Телеграфистка силилась, но никого не могла вспомнить.

- Как назло...

- Конечно: едет много людей! - Антон был готов отступить. - К тому же столько времени прошло!

"Они и термина такого не слыхали - "брачный аферист"!" - подумал Денисов. - Для нас это из прошлого века, из рассказов Чапека да фельетонов. И вероятность встречи с ним была не больше, чем столкновения с шальным метеоритом".

Денисов смотрел в спокойное лицо с зелеными подкрашенными веками.

- Наверное, вспомните другого? - спросил Денисов. - Он в ту ночь был в почтовом отделении. В бархатном пиджаке, однотонная серая сорочка... Вместо примет преступника Денисов намеренно давал приметы исчезнувшего Иванова.

- В шляпе?! - Кожухова улыбнулась. - Так бы и сказали... Это же Павел! Работник МИДа!

- Он уезжал?

- В Донецк. Ночным скорым...

- Вы познакомились на почте?

- Ну! - Она затянулась.

Пока Антон уточнял детали, Денисов спустился этажом ниже. Тулянинова стояла у лифта. Она все слышала.

- Не понимаю... - Люда развела руками. - Выходит, Павел врал? И про детский сад, про родителей? И про банкетный зал?

Денисову показалось, она бесконечно устала.

- Вы поможете мне с билетами? - сказала она наконец. - Я уеду.

- В Красный Лиман?

- В Кривой Рог.

- К дяде?

- У меня нет родителей.

Она отвернулась.

"У подлецов поразительный нюх на сирот. - Денисов не раз в этом убеждался. - Подлецы паразитируют на людях с тяжелым детством и еще на мошенниках, подобных им самим. Эти вторые всегда намереваются извлечь для себя выгоду из ситуации, а в результате попадают в ловушку сами..."

Тулянинова достала платок, вытерла лицо.

- Подождите в машине, - попросил Денисов.

"Павел надеялся заполучить и те деньги, что Туляниновой выслали из Кривого Рога, которые сейчас при ней... - размышлял Денисов. - В то время, когда она звонила несуществующему Шульману и его друзьям, чтобы пригласить их в "Прагу", он выкрал из камеры хранения вещи, а потом, видимо, ждал Тулянинову на станции метро "Коломенская", чтобы заполучить и деньги тоже. К счастью, они не встретились..."

Выше этажом Антон все еще разговаривал с телеграфисткой.

"Следующей жертвой должна была стать эта Кожухова... - подумал Денисов. - Преступник постоянно завязывал новые знакомства. Рыжая кассирша из Красного Лимана... Но та отпала, ждала свекровь, возможно, носит кольцо. Тогда он обратил внимание на Люду. Потом студентка на Казанском вокзале... - Одно не укладывалось в прокрустово ложе этой версии анонимка. - Записка с угрозой, которую он сам себе послал... Скорее всего, она должна была объяснить причину его внезапного исчезновения... Отсрочить начало розыска! Даже мы с Антоном поколебались, связав анонимку с несчастным случаем на Затонной, не имеющим к брачному аферисту никакого отношения..."

Денисов дождался, когда дверь подъезда внизу тихо закрылась, поднялся к Антону.

Сабодаш говорил о пустяках, не задавал Кожуховой никаких новых вопросов: профессиональная этика, как понимал ее Антон, запрещала ему реализовывать версию, принадлежащую его коллеге. С появлением Денисова он сразу замолчал, предоставив ему сделать это самому, как он сочтет нужным.

- Павел долго пробыл на почте? - спросил Денисов.

- Всю ночь.

- Дремал?

- Болтал со мной. Помогал мне дежурить.

- Влюбился?

Кожухова поправила волосы.

- Сражен наповал. Это его слова... - Она улыбнулась. - Труднее всего исцелить ту любовь, что вспыхнула с первого взгляда. Забыла, чей это афоризм...