Без лица - Мартина Коул

Мария наблюдала за посетителями гимнастического зала на улице Спиталфилд. Было восемь тридцать утра, но люди внутри, потея, уже работали над своим телом. Мария сидела в маленьком кафе напротив и с нескрываемым удивлением смотрела на женщин, которые изнемогали от усталости, чтобы держать себя в форме в угоду мужчинам. В тюрьме было то же самое. Большинство женщин оказались за решеткой из-за мужчины. И единственной целью их жизни было выйти наружу как можно скорее, чтобы снова заполучить себе очередного кобеля. Это до крайности изумляло ее.

Мария наслаждалась своим одиночеством. Она медленно пила кофе и ждала прибытия Пэта Коннора. Мысль о том, что придется столкнуться с ним лицом к лицу, пугала ее. Но она знала, что должна сделать это. Он использовал ее, использовал очень долгое время. И даже теперь она относилась к нему с осторожностью, хотя больше не испытывала прежнего страха. Теперь он уже ничего не мог ей сделать, ничего не мог ей сказать. Нет, она никогда больше не будет плясать под его дудку.

В девять тридцать пять Пэт подъехал на черном «БМВ» с откидным верхом. Но то старое чувство, когда ее неудержимо влекло к нему, навсегда ушло. Да, когда-то его тело словно магнитом притягивало ее. Выглядел он намного лучше, чем прежде, был в отличной форме, шикарно одет, но она хорошо знала настоящую цену всего этого. Нет, больше такой тип мужчины не мог ее привлекать.

Мария оплатила счет, тяжело вздохнув оттого, что три чашки кофе обошлись почти в шесть фунтов, и направилась к гимнастическому залу. Она почувствовала, что, несмотря на свою старую, поношенную одежду, приковывает к себе восторженные взгляды посетителей. Даже без макияжа и кое-как причесанная она выглядела очень привлекательно. Но ей было на это наплевать. Она чувствовала себя агентом на задании и была полна решимости выполнить его. Улыбаясь, она вошла в гимнастический зал Пэта Коннора.

Патрик Коннор медленно потягивал чай, настоянный на травах, и суммировал свои финансовые поступления за прошедшую ночь. В этот момент к нему вошла Венди, его молодая секретарша, и сказала, что какая-то женщина внизу настаивает на встрече с ним.

— Как она выглядит?

Девушка пожала плечами:

— Блондинка. Довольно привлекательная, только неряшливо одета… — Она не успела закончить, потому что Мария уверенным шагом уже входила в комнату.

— Привет, Пэт, давно не виделись, не так ли?

Увидев неподдельный ужас в его глазах, она испытала радость.

Венди смотрела на эту сцену с нескрываемым интересом. Пэт сидел за рабочим столом. Его ноги ослабели, он не нашел в себе сил даже встать.

— Вы свободны, Венди.

В его голосе звучали такие нотки, которых Венди никогда до этого не слышала. Она много раз видела, как ее босс улаживал дела с крупными поставщиками наркотиков и с подчиненными. Кто эта женщина, которая могла позволить себе так разговаривать с Патриком Коннором?

— Может быть, принести кофе? — Секретарша улыбнулась Марии.

— Да, спасибо, это было бы очень мило с вашей стороны.

Оставшись наедине, Мария и Пэт несколько минут молча смотрели друг на друга. Он первым нарушил тишину, и Мария знала, что именно так и будет. Эту уловку она придумала еще в тюрьме — молчание пугает людей. Если вы выдерживаете долгую паузу, они первыми начинают говорить, давая вам явное преимущество. С Пэтом ей нужно было чувствовать это преимущество.

— Ты хорошо выглядишь, Мария. Как твои дела? — пробормотал Пэт.

— А как ты думаешь, Пэт? Но не будем об этом. Я пришла затем, чтобы узнать, где находятся мои дети.

Пэт уставился на нее. Она понимала, что сейчас его мозг судорожно работает, как вечно заедающий мотор машины пятидесятых годов выпуска.

— А ты вообще когда-нибудь видел их? Ты хоть что-нибудь знаешь о нашем сыне? Это, собственно, все, что я хочу от тебя узнать, Пэт.

Он прикусил верхнюю губу. Это была та нервная гримаса, которую она помнила еще с давних времен. Неожиданно зазвонил его мобильный телефон. Тишину нарушил довольно громкий мотив из песни Боба Марли «Нет женщин — нет разочарований». Он как нельзя лучше подходил к ним обоим. Пэт нервно посмотрел на телефон, потом на Марию, которая широко ухмылялась.

— Умно, ничего не скажешь. Я никогда еще эту вещь не видела так близко. У одной из женщин, которая сидела со мной в одном крыле, был телефон. Его тайно принес ей надзиратель, но сама я никогда этой штуки не видела. Охранники перевернули ее камеру вверх дном и наконец нашли. В качестве наказания она провела четыре дня в карцере — только за то, что хотела позвонить своей дочери. Но в отличие от меня у нее был и ее номер телефона, и адрес.

Пэт провел своей огромной ладонью по лицу.

— Чего ты хочешь, Мария?

— Только не надо демонстрировать мне псевдоямайский акцент. Ты никогда в жизни не уезжал из Лондона. Мне сорока на хвосте принесла, что ты ищешь свои корни. Но прибереги эти россказни для тех глупеньких безмозглых птичек, которым они могут показаться интересными. Итак, где мои дети?

— Какого черта я вообще должен это знать?

Мария не отрываясь смотрела ему в глаза.

— Ты хочешь сказать, что ни разу не побеспокоился о том, как живет твой собственный сын?

— Я не нуждаюсь в этом дерьме, Мария. У меня достаточно проблем, с которыми я должен справляться… — Он понимал, что она обвиняет его, и, чувствуя на себе ее суровый взгляд, начал оправдываться: — А что хорошего я мог ему дать? Я был совершенно не в состоянии заботиться о нем как подобает. То есть я хочу сказать, ну подумай сама, кем бы я был, если бы у меня на шее сидел ребенок?

— Значит, у нашего сына не было ни отца, ни матери все эти годы. А как насчет Тиффани? Ее ты видел? — с отчаянием спросила Мария.

Патрик смутился.

— Нет. А с какой стати? Она же не моя дочь… — сказал он после продолжительной паузы.

Ничего другого от него Мария и не ожидала.

Он открыл ящик своего стола и вытащил оттуда пачку денег. Это были купюры достоинством в двадцать и десять долларов, которые были аккуратно сложены и перевязаны эластичной ленточкой.

— Это тебе… В любом случае я собирался помочь тебе… Поэтому потрать их, как считаешь нужным.

В это время вошла Венди, неся на подносе кофейник с чашками, но Мария, не глядя на нее, направилась к двери. Она все еще хотела плакать: ее малыш остался без отца и без матери. В отличие от сестры Джейсон знал, кто был его отцом. Должно быть, ему было очень страшно, когда его отдавали в приют и он остался совсем один. Таких историй невероятное множество, о них можно прочитать в любой газете… Брошенные дети, оставленные родителями, голодающие и подвергающиеся частым избиениям.

— С вами все в порядке, милая?

Мария посмотрела на пожилую женщину, которая обратилась к ней. Внезапно она поняла, что стоит посреди улицы и не замечает ни прохожих, ни движения машин. Она чувствовала только сильную боль в сердце. Было такое ощущение, будто чья-то рука сильно сжимает его. Еще секунда, и она готова была упасть в обморок. Она все еще видела перед собой лица своих детей, которые смотрели на нее огромными выразительными глазами в тот последний день в суде. Она до сих пор чувствовала запах их волос, когда она в последний раз крепко обнимала их. Годы заключения окончательно отрезвили ее, очистили от скверны. Заставили понять, что она потеряла за те годы, когда накачивала себя наркотиками. Но слишком поздно было что-либо менять.

Мария медленно направилась к своему временному пристанищу, холодный воздух пронизывал ее насквозь. Ей ничего не нужно было от Пэта, особенно его грязных денег. Это были деньги, пропитанные горем и стыдом молодых девушек и женщин. Она сможет обойтись и без них.

* * *

— Кто это была такая, Пэт?

Голос Венди действовал ему на нервы.

— Не кажется ли тебе, что это не твоего ума дело? Не суй свой нос, куда тебя не просят.

— Я ведь только спросила, — обиделась Венди. Она резко вышла из комнаты, как можно выразительнее покачивая красивыми бедрами и маленькой упругой попкой. В любом случае зрелище стоило того, чтобы посмотреть. Но на Пэта это не произвело никакого впечатления. Он прекрасно знал, что от Марии, кроме неприятностей, ему ничего не светит, что неприятности ожидают его довольно крупные, и он абсолютно не был уверен в том, что сумеет урегулировать ситуацию. Интересно, если бы она узнала о всех его грязных делишках, хватило бы у нее смелости убить его? У него было такое чувство, что она способна на все. Она всегда была очень загадочной, эта Мария.

Пэт сейчас думал только об одном: сколько времени ей понадобится для того, чтобы до конца узнать о всех его злодеяниях, и какова потом будет ее реакция?

* * *

Тиффани улыбалась, глядя на крохотное личико своей дочери. Анастасия действительно была очень милым ребенком. У нее были большие глаза и вьющиеся черные волосы, очень светлая кожа. И если бы ее волосики распрямились, она вполне могла бы сойти за гречанку или итальянку. Тиффани любила ее с какой-то особенной страстью, которую сама не могла понять. Она часто задавала себе вопрос, испытывала ли подобные чувства к ней ее собственная мать. И сомневалась, что могла бы дать положительный ответ. Тиффани была уверена, что может убить за своего ребенка. Ее мать совершила убийство ради какой-то несчастной инъекции кокаина.