Рейтинговые книги
Читем онлайн Муравей в стеклянной банке. Чеченские дневники 1994–2004 гг. - Полина Жеребцова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 143

02.04.

Мы ходили на консервный завод. Это далеко. Нужно идти пешком часа четыре. Я, мама, Аленка и тетя Валя.

Там можно взять кабачковую икру. Срок годности пропал. Но есть можно, если пережарить. Все носят и едят. Там тысячи банок!

Мы шли через дома и сады туда. Там были сотни людей и корреспонденты. Иностранцы. Они говорили на непонятном языке. Мама сказала, они из Англии и Франции. Эти дяди дали мне и Аленке конфеты!!! Настоящие! Шоколадные! И ушли. Они что-то фотографировали. А мы сразу все конфеты засунули в рот и съели. О, как вкусно!

Мама и тетя Валя взяли много банок икры. Мы будем обжаривать ее на сковороде!

Но было и страшно. Когда мы шли туда, есть дорога, где едут машины. Эта дорога недалеко от консервного завода. Там лежал человек. Не человек, а такой черный скелет. Немного одежды. Лицо и руки скушали собаки. А середину поели, но не совсем. А рядом сгоревший танк. И больше не было трупов.

Мама и тетя Валя отвернулись и прошли мимо. А я и Аленка остановились. Мы смотрели. Я видела его ребра. Они такие были странные, и куски одежды приклеились вроде. Мама и тетя Валя давай на нас орать.

Мы побрели дальше. Потом я Аленке говорю:

– Вдруг он зашевелится?

Аленка завизжала.

Обратно не хотели идти той же дорогой, но пошли. И опять я не испугалась. Посмотрела. Лежит. Все ходят мимо, а он – лежит. Собака подошла, понюхала. Мы отогнали ее палкой.

Решила звать его “танкистом”. Он погиб, сгорел в танке. Он русский. Где его друзья? Почему он лежит на дороге?

06.04.

Ох, и страшный сон! Танкист приснился. И вроде он мертвый – весь черный, горелый, а живой! И шевелится. Ползет куда-то. Я кричала. Маму разбудила. Мама опять дала подзатыльников.

09.04.

Были на “Березке”. Там очередь была. Давали коробку с красным крестом. Гуманитарная помощь.

Я принесла домой. И вижу – сыр. Я так сыра хотела!!! Отрезала кусочек. Пожевала. И фу… Это оказалось мыло.

Я есть хотела, думала, сыр. Мама открыла консерву. Это тушенка. И мы ели ее из банки ложкой.

11.04.

Пыль. Воняет непонятно чем. Стреляют. Все война. Опять ходили на консервный завод.

Икру едим. Противная, гнилая. Но тетя Валя жарит ее на сковороде с маслом, и ничего. Можно макать лепешку и есть. Я ждала, когда мимо танкиста пойдем.

Мама и тетя Валя прошли быстро. И Аленка с ними. Я картонку тащила, чтобы его накрыть. Нашла коробку, разломала, чтобы длинная картонка была. А его нет нигде. Смотрю, а в канаве! Кто-то с дороги в канаву спихнул. Мимо машины едут, люди идут с тачками за икрой кабачковой, а он в канаве лежит. Бедненький! Собаки ножки доели. Вкусно, наверное. Остались только ребра да кости. Страшно смотреть. Но я решила накрыть картонкой.

Мама увидела, как закричит:

– Дура! Дура! Иди оттуда!

Я не знала, что делать, но картонку вниз бросила. Чуть промахнулась. Мама подбежала, за руку схватила. Кричит:

– Собака картонку не снимет, думаешь?! Не трогай и не смотри!

И обратно мы этой дорогой не пошли. Прости, танкист.

Поля

15.04.

Мы с мамой ходим на базар “Березку”. Продаем дедушкины удочки. У дедушки было много удочек. Он был рыбак! На Волге рыбачил. Дядьки покупают. Рыбу будут ловить. Мы покупаем рис, макароны.

Иногда стреляют. Недавно был такой взрыв!!! Взорвали солдат в машине на остановке. А другие солдаты стали стрелять. И все бежали. Падали. Товар бросили. Мы забежали к одной тете в дом и там в сарае сидели. Потом пошли домой. Еще долго стреляли. Я и мама лежали на траве, и я все думала, прилетит мина или нет. Но не прилетела.

Домой пришли, а там Аленка, Васька, тетя Валя и тетя Дуся. Они слышали взрывы, сидели в коридоре. За нас молились, чтобы нас не убило. Спасибо!

23.04.

Пасха!!!!

Я болею. Меня тетя Валя угостила котлетами, и теперь болит живот. Я лежу.

Тетя Дуся и тетя Валя напекли печенья. Приходил сосед дядя Валера. Принес яблоко. А Васька принес в подарок конфету!

26.04.

Удалось поесть. Мама ходила в центр города. Там бесплатно раздавали хлеб с машин. Какие-то добрые люди,

не военные. Все становились по два-три раза в очередь. И брали три-четыре булки. Мама взяла нам и старикам с нашего подъезда. Они ходить не могут. У них ноги болят.

Мы с Аленкой играли в куклы. Мы решили, что будем сестрами и не расстанемся.

15.06.

Я хожу в школу. Раньше это был детский сад, а теперь школа. Она из красного кирпича.

Мою школу № 55 разбило. Остался черный остов. Много людей погибло в подвале. Бомба упала. И другую мою школу, № 32, разбомбили. Там документы сгорели. Но мои бумаги нашлись. Учительница их дома спрятала.

Дети в школе обижают. Обзываются. Один мальчик спросил:

– Ты русская?

Я сказала:

– Да.

Он дал мне пощечину. Я не знаю этого мальчика. Он не из моего класса. Дети обзываются на меня и других нечеченцев: “дохлый Ельцин”, “Исусик”, “гъаски хак” (русская свинья). Что мы сделали плохого?

Эти дети из России приехали – они тут на войне не были, как мы. Теперь говорят:

– Все тут наше. Наша земля. Всех русских убить!

В класс я одна не хожу. Меня бьют. Одежду рвут, за волосы таскают. Я учителя жду. Только с ним захожу в класс. А до этого за дверью стою. Прячусь. Или в туалете закрываю дверь на замок. Мои тетради порвали. Анжи это сделала. Она взяла и порвала. Аслан и Милана меня держали, а Расул меня ногой бил в живот. Я одна в нашем классе, кого считают русской.

17.06.

Забыла написать: зимой умерла бабушка Аленки. Бабушка Римма была строгая. Аленку любила. Ее хоронили на поляне у дома. Бабушка Римма мерзла в войну. Голодала. Она парализованная была.

У Аленки еще и папа умер. Раньше. Он помогал людям тушить пожар и задохнулся. Храбрый был. Теперь остались вдвоем Аленка и мама ее, тетя Валя. Это наши друзья!

18.06.

Я придумала вот что: в ведро налить воды, развести пакетик сока “Юпи”. Потом наливать в стаканы, класть лед и ходить продавать. Я на Центральном рынке продаю. На мне белый платок и белый фартук. А платье зеленое, длинное. Мама в кафе помогает, продает пирожки. За это ей дают пирожки домой и немного денег. Мама работает у чеченцев. У них прозвище “Эдик” и “Арлет”. На самом деле мужа и жену зовут по-другому. Они русскую девочку у себя приютили из семьи пьяниц.

А сок я сама продаю. Деньги отдаю маме. Мало бывает. Можно только хлеба купить и чуть картошки, но я стараюсь.

Сегодня я ходила в ряду, где продают батарейки, часы, кассеты и шоколад, и встретила незнакомую женщину. Она купила у меня стакан сока и заплакала. Потом спросила:

– Как тебя зовут?

– Поля.

– А мою дочку звали Фатима.

И плачет.

– Сколько тебе лет? – говорит.

– Десять, – говорю.

– И ей было десять, – сказала женщина. – Она похожа на тебя как две капли воды. Ее зимой убило в селе. Снарядом. Одна была у меня дочка!

Потом женщина подбежала к столу и купила большую коробку с шоколадом. Отдала мне и ушла.

21.06.

Я люблю учительницу по географии. Она живет на остановке “Березка”, где базар. Худенькая чеченка. Мы иногда вместе ходим домой.

Не люблю математику. Люблю литературу. А учитель один говорит все время в школе:

– Русских будем убивать! Все русские – свиньи!

После его урока меня бьют дети. Никто не дружит со мной. Кричат, обзываются.

В одного мальчика из первого класса кидали камнями. Мальчик русский. Русских детей мало.

Еще в нашем районе убили бабушку и одну семью зарезали. Других избили. Ой, что творится!

Храни нас Бог! Поля

01.07.

Читаю книжки. Мало стала играть. Раньше мы строили города из камней и цветов. Сейчас просто играем в историю. История о том, как что-то случилось. Потом об этом забыли, и оно случилось снова. Мама купила куклу.

Мы ели пирожки на рынке. Мама сказала, что мы не будем уезжать из Грозного.

– Пусть, кто хочет, едет! А мы не поедем. Тут наш дом! – сказала мама.

11.07.

Хорошо, придумали занятия в школе – не придется пропускать год.

Я в пятом классе. Плохо, что английского теперь нет.

Стреляют мало. Война закончилась? Теперь будет мир, и мы будем жить?

В классе дерутся. Я не умею драться и не хочу уметь. Очень обидно, когда ударят за то, что у меня русское имя.

Я люблю читать книги. Другие не любят. И я стала рассказывать истории. Они слушают. Потом не дерутся.

На ночь я читаю молитву святой деве Марии, чтобы она защитила меня. И Ангелу-Хранителю.

15.07.

На первом этаже только две квартиры: наша и тети Марьям. А других квартир нет, потому что рядом овощной магазин. Там тетя Амина торгует. Сахар продает.

Тетя Марьям меня любит. Она – ингушка. У нее много братьев и сестер. Когда на Ингушетию напали, они еле спаслись. Старенькая мама тети Марьям шла с другими людьми через тропу у пропасти. А сверху летал вертолет и бросал бомбы. Много людей убило, детей.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 143
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Муравей в стеклянной банке. Чеченские дневники 1994–2004 гг. - Полина Жеребцова бесплатно.
Похожие на Муравей в стеклянной банке. Чеченские дневники 1994–2004 гг. - Полина Жеребцова книги

Оставить комментарий