Утилизация (СИ) - Тараканова Тася

Мужики прыгали друг за другом, будто вводя себя в боевой транс. Наконец костёр догорел. Прыжки и чудачества прекратились, как и повизгивание, и радостные крики нашей группы поддержки. Музыку выключили. Из темноты материализовался бородатый мужик с лопатой и стал раскидывать и разбивать тлеющие угли. Зрелище казалось завораживающим. Красные угли, чуть присыпанные золой, крепкие мужские руки, готовящие место действия. Не хватало только шамана с бубном для камлания.

Миллионеры умело совместили выезд в безлюдный лагерь с тренингом, шашлыками, танцами и практикой хождения по углям. Я была уверена, что мужчины уже получили рекомендации. Ничто не нарушало таинство, которое должно было начаться с минуты на минуту. А вот я не смогу пересилить страх пройти по раскалённым углям. У меня не было ни уверенности, ни железной воли, ни смелости.

Кто-то умел наступать на горло своим страхам, идти на риск, побеждать, не боятся нового. Ничего из этого судьбоносного набора у меня не было. Ровным счётом ничего. Я хотела семью, детей и всего лишь нормальной обычной жизни. Ни фейерверки, ни заоблачная любовь не рисовались в моём воображении. Возможно, я попросила слишком мало, и жизнь устроила мне экстремальные горки, с которых я сейчас со свистом катилась вниз.

На ровной площадке бородач соорудил неширокую дорожку примерно полтора метра длиной. Лопату перехватил другой миллионер, тщательно разбивая крупные куски угля. Он окончательно разровнял дорожку и прибил угли. Они ровно тлели, не образуя над собой пламени, над ними лишь струился сизый дымок. В конце дорожки поставили тазик с водой.

Никаких инструкций не прозвучало, видимо, миллионеры знали, что делать, они дружно закатали штаны и приготовились. Убрав лопату, поклонившись зрителям, на угли вступил мужчина, который тщательно ровнял угли. Несколько раз вздохнув, он вступил на дорожку и, не погружая глубоко ноги, прошёл по ней. Впечатление такое, словно он двигался над углями. Мистика! Что только не привидится ночью?

Вступив сразу же в тазик, он вскинул руки в победном жесте. Я поняла, что даже не дышала, глядя на его проход. Лиза стиснула пальцы рук, щёки её горели то ли от жара, то ли от волнения.

— Неужели ему не больно? Угли ведь обжигают!

За первооткрывателем огненной дорожки началось настоящее паломничество. Никто не хотел отступать, тем более под восторженными женскими взглядами. Парень, за которым я наблюдала, попрыгал на месте босыми ногами и, шагнув вперёд, одолел тлеющие угли гораздо медленнее других. Возникло ощущение, что он совсем не боялся.

Слаженный вздох пронёсся между нами. Красиво прошёл, что и говорить. Я не заметила, как у меня на губах появилась улыбка. Неужели, я улыбаюсь? Крепкие икры в подвёрнутых джинсах, босые ноги, движущиеся по углям, сотворили чудо. Первый раз за три недели из унылой ветоши я превратилась в нормального человека.

Мужчина, выпрыгнув из тазика, сделал несколько шагов и присел передо мной, упершись коленями в землю. Я замерла. Чего такое? Посмотрев мне в глаза, он взялся за мою лодыжку. Ошарашенная его действиями, я онемела, не зная, как реагировать. Он аккуратно снял кроссовок, потом носок и поставил мою ногу себе на бедро, со второй ногой проделал то же самое. Мои голые ступни стояли на его бёдрах, обтянутых джинсами, в ответ я лишь глупо моргала. Мужчина тщательно протёр стопы о свои джинсы и поставил ноги на землю, поддёрнул до колен мои спортивные штаны, ещё раз взглянул мне в лицо.

— Надо, чтобы стопы были сухие.

Интонация мужчины заставила что-то тонко завибрировать в моей груди. В голосе миллионера не было ни бесцеремонности, ни напора, которые я ожидала услышать. Он протянул мне руку.

— Пойдём?

— Я-а…?

Как под гипнозом вложила пальцы в его шершавую ладонь. Он потянул меня с бревна, мы поднялись одновременно. В ушах грохотал пульс, я ничего не слышала и не видела, кроме его глаз, которые держали меня в плену. Он подвёл меня к началу дорожки, наклонился над ухом и негромко проговорил.

— Не погружай ноги глубоко, иди быстро. Упор на пятку и внутреннюю сторону стопы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я вздохнула полной грудью и… загадала. Если пройду, то всё будет хорошо.

— Иди. Я рядом.

В следующую минуту мысли улетучились, он отпустил мою руку и легонько подтолкнул в спину. Секундное возмущение исчезло под действием сильнейших ощущений, в ногах возникло болезненное покалывание. Боже! Я стояла на углях двумя ногами. Остолбенев, я посмотрела на свои ноги, по щиколотку утонувшие в багровых углях.

— Быстрей, Юля!

Разве мы знакомы? Ноги задвигались отдельно от головы, отключив защитные реакции тела. В тазик с прохладной водой я вступила, неожиданно почувствовав, что к пятке прилип уголёк.

— Ай!

Мой провожатый был тут как тут.

— Обожглась?

Никто кроме него не заметил, что я захромала, перешагнув через бортик тазика.

—Кажется, да.

Какое там обожглась! Меня трясло после пережитого стресса. Через ноги по всему телу шло, как будто электрическое покалывание. Пятка болела, но боль была терпимой. Мужчина усадил меня на бревно.

— Правая?

— Да.

— Сейчас обработаю, подожди.

Он исчез в темноте. На дорожке развернулось действо. Осмелевшая Галина Ивановна, под анестезией от коньяка, собиралась покорить горящие угли. И опять мне показалось, что кто-то подтолкнул её в спину. Галина Ивановна, ойкнув, пробежала по углям.

— Мамочки! — вскрикнула она и наступила в таз с тёмной водой. Столько чёрных пяток там уже побывало. Никто не думал о гигиене, не заморачивался чистотой. Мы были на одной волне, вступив на тропу тлеющего угля.

Вернулся мой инструктор. Бережно поднял ногу, обработал тампоном рану на ноге.

— Дезинфекция, — он ободряюще улыбнулся, — завтра, послезавтра не останется и следа.

Чтобы скрыть неожиданно накатившие слёзы, я наклонилась над кроссовками, доставая носки. Искренняя забота незнакомого мужчины словно выбросила меня на обочину мироздания. Прежде меня настолько не ценили, что капля человечности вдруг сотрясла моё существо до основания. Мозг прошило воспоминание о прошлой жизни. Привыкшая к недовольству, оскорблениям, унижениям, я перестала адекватно реагировать на них, словно покрылась коркой льда. Инструктор одним бесхитростным движением взломал бездушный лёд, и меня окатило ледяной водой.

Мужчина поднялся, куда-то ушёл, и через минуту в моих руках оказался пластиковый стаканчик с янтарной жидкостью.

— Давай, выпей. Залпом.

Не думая, я проглотила коньяк, чтобы, уже не таясь, смахнуть якобы выступившие от алкоголя слёзы.

— Спасибо.

— Всё нормально?

— Да. Лучше.

Голова приятно закружилась, дыхание выровнялось, я расслабилась.

Всё-таки хорошо, что у меня сработал инстинкт самосохранения, и я не вернулась к мужу. Так или иначе, у меня бы начались преждевременные роды, и он обвинил бы меня в том, что я родила недоношенного ребенка. Пусть сейчас я была один на один со своими страхами, но никто не подливал масла в костёр, заставляя чувствовать себя ничтожеством.

И сейчас, именно сейчас, в эту минуту мне стало легче.

Мужчины прошли по углям уже второй раз. Женщины, которых удостоили вниманием, смущались, отказывались, но шли. На бревне осталась только Лиза. Она не смогла преодолеть неловкость и страх. Её длинный балахон требовалось задрать до колен, но она ни в коем случае не хотела этого делать. Никто не настаивал, не тащил Лизу за руки на дорожку. Угли постепенно затухали, соревнуясь свечением с далёкими звёздами. Арнольдик пробежался по углям второй раз и объявил, что пора идти в корпус, потому что с утра запланировано много мероприятий.

Неожиданно у нас образовалось две парочки. Ирочку и Нину пошли провожать мужчины. Ко мне подошёл мой инструктор, подставил локоть.

— Пойдём вместе. Ты прихрамываешь, я помогу дойти.

Сердце до сих пор ёкало от воспоминания, как он по-хозяйски снял с меня кроссовки.— Ты знаешь моё имя?

— Оно у тебя на груди.