Нирвана - Юрий Иванович

"А мы как смотримся? - вовремя задал себе правильный вопрос молодой майор. - Наверняка косятся на нас с уверенностью, что мы никак не меньше чем бастарды императора Павла Ремминга. Как бы до открытых ссор не дошло…"

Поэтому он сразу повернулся к своим друзьям и задал извечный, чаще всего нейтральный, но всегда актуальный для служивого человека вопрос:

- Интересно, а когда здесь обедать позовут?

Тема благодатная, неистощимая и всегда легко переходящая в любую иную плоскость бытия. Вот и сейчас, разговоры о происходящем на транспорте и в большом мире, рванулись не просто гейзерами, а настоящими вулканами.

И больше всего волновало ребят так и не услышанное обращение императора Павла Ремингтона к народу. Оно уже практически транслировалось по всей империи, наверняка и окончилось уже, но убывающим по тревоге на практику офицерам возможности просмотреть, или хотя бы прослушать, как всем остальным подданным Оилтонской империи, не предоставили. Хотя как раз для третьей части здесь собравшихся одногодок было весьма интересно узнать: насколько раскроются тайны о событиях чуть более чем пятилетней давности. Но интенсивнее всего спорили между собой, перекрикивая всех остальных Граци и Армата. Ещё и Феликс добавлял остроты в их споре короткими междометиями и восклицаниями типа: "Мечтатель! Вот заливает!? А ведь он прав! Ух, ты! Сам такой! Ну и ты и загнул!" и некоторые другие, менее приличные. Всё-таки женщины их сейчас не слышали.

- Никогда, запомни, никогда император не назовёт истинных имён участников событий на Хаитане, - пытался со всей своей рассудительностью доказывать Армата. - Это будет противоречить всем канонам сохранения военной, государственной и внешнеполитической тайны.

- А смысл?! - экспансивно восклицал порывистый, но полный жизненного оптимизма и юмора Граци. - Ты сам посуди, сколько уже людей про эти секреты знает! Да почитай, всё высшее адмиралтейство в курсе! Масса аналитиков! Сотни учёных и воинов городка! Не говоря уже о самих военных младшего звена.

- Ну не скажи. Ведь до сих пор про имена никакому журналу или телеканалу выведать не удалось. А ведь они для такого дела огромные суммы не жалеют.

- Ха! Это только лишний раз доказывает, что жёсткий контроль за средствами существует, верен и вполне эффективен.

- Как же! Плевать наши журналисты хотели на контроль, - Армата многозначительно поднял указательный палец. - А уж иностранные издания, так и подавно.

- Рассмешил! - Граци и в самом деле заливисто хохотал, умудряясь при этом внятно разговаривать. - Да кому в иных королевствах или империях нужны истинные имена участников хаитанских событий?! Что они с этого поимеют? Нонсенс!

- Вот и нет! - стал распаляться и Армата, хотя при этом и поглядывал на Парадорского, словно прося о моральной помощи в споре. - Любая разведка заплатит троекратно больше любого телеканала, лишь бы выведать кто, где и как! Потом вражеские аналитики поработают над этим, вычислят места обучения элитных сил Оилтона и могу всегда ударить по ним в самый неподходящий для нас момент.

- Да что ты понимаешь! Перестраховщик!

- А ты?! Недальновидный авантюрист!

Тантоитан решил немного погасить разгорающиеся страсти:

- Ребята, чего даром глотки рвать. Вот доберёмся на Нирвану, просмотрим выступление императора, и всё станет ясно. Может никакой угрозы над нашим любимым десантным училищем и не нависнет.

После чего грубый смех послышался с иной части кубрика. Причём потешалось сразу все восемь дальников, которые до этого негромко переговаривались, а сейчас хохотали над какой-то скабрезной шуткой того самого "Ломтя сала". Толстяк продолжал кривляться, но теперь уже свои ничем не закамуфлированные оскорбления выговаривал вполне громким, отчётливым голосом:

- Ну вот, коллеги, а вы опасались, что наша золотая элита взрастает в каком-то важном, невероятно засекреченном детском садике. Хо-хо! Оказывается - это всего лишь какое-то плюгавенькое училище для малолеток.

Всё расслышавшие друзья Тантоитана, да и он сам, гневно нахмурились, всё ещё пытаясь подумать, что они неправильно поняли и говорят не про них.

А презрительно гоготание продолжалось под иное разглагольствование:

- Так и представляю себе картину маслом: все, ну прямо все враги нашей империи собрались, разведали и решили жестокого отомстить этой славной альма-матер истинных воинов и поборников высокого духа. Направили туда огромный бомбовоз, открыли люки и…, - толстяк сделал артистическую паузу, во время которой все его друзья задержали выдох. - И закидали ребятишек тоннами сладких леденцов. Ну и чего вы ржёте? Чего? Ведь после этого все курсанты только и будут что баловаться с леденцами и даже про ношение формы забудут. Вот тогда и настанет истинная трагедия: училище закроют по служебному несоответствию.

Хохот грянул воистину дружный. Вдобавок ещё и обры, вкупе с негром-пилотом заулыбались от всего сердца. Соратники чернокожего воина не выдавали своих эмоций, но всё замечающий Танти успел заметить поощрительный кивок своего карточного напарника. Этот знак расценивался как "Бей тузом!"

Но вот отреагировать первым, старший по званию не сумел. За него это сделал лучший друг:

- Эй, ты, грязный кусок сала! - рявкнул Гарольд своим командирским голосом. - Давно тебе космодесантники рыло не чистили?! Так я сейчас пару твоих гнилых зубов вышибу, чтобы дышалось легче!

Он уже двинулся вперёд, хотя на его пути жёстко встал Парадорский. Тогда как толстенный дальник тоже вскочил на ноги и стал дурачиться с плаксивыми нотками:

- Неужели деткам в училище шоколадок не давали? Ай-я-яй! То-то я смотрю они такие злые и невоспитанные. Придётся наказать, надавать по попке…

- Капитан! Ведите себя достойно и не позорьте своё воинское звание! - заорал на него Парадорский. Он и так еле сдерживал своего приятеля. - Это вы затеваете инцидент своими пошлыми оскорблениями.

- Ой! Ну что вы, майор! - продолжал паясничать "Ломоть сала" под смех своих соратников, - Разве детей оскорбляют? Их воспитывают!

- Как старший по званию, я вам приказываю…

- Да иди ты!… - оскалился толстяк, -… Со своим званием к…своему папеньке!

Тут уже стало понятно, что никакие увещевания от банальной драки не остановят. Весь вопрос только и заключался теперь в том, все в этой драке сойдутся, или не все? И как она пройдёт? Понятно что за оружие никто хвататься не будет, в случае нечаянного убийства трибунал и каторга обеспечены. А вот кулаками помахать, вроде как все не против. Обры стали приподниматься со своих мест, слишком уж презрительно поглядывая на шестерых космодесантников. Чернокожий старший лейтенант тоже был не против показать свою удаль в драке с численным превосходством. Зато двое его коллег сидели так, словно вокруг ничего не происходит корме скучной рыбалки, а поплавок вообще не дёргается.

Тем временем Гарольд всё-таки обошёл своего лучшего друга и шагнул на центр кубрика:

- Ну что, жирдяй, собираешься за спины своих недалёких умом сослуживцев прятаться, или выйдешь сам как мужчина, показать на что способен?

Дальники недовольно запыхтели, сжимая кулаки и делая шаг вперёд.

- Трусишка! - хохотнул капитан Стенеси, и не думая отступать.

Но заводила и зачинщик скандала лишь презрительно фыркнул, и расставленными в сторону руками, остановил коллег:

- Сейчас он у меня получит!

Видимо очень надеялся на свою массу и, как оказалось впоследствии, весьма неплохие бойцовские качества. Даже удивительно было смотреть, насколько казалось бы неповоротливая туша стремительно скользнула вперёд, а неимоверно длинные руки стали наносить хлёсткие и сильные удары.

Да только всё равно в любом случае, у дальника против младшего по возрасту десантника шансов не было. Слишком уж Гарольд в последние годы пристальное внимание уделял собственной физической подготовке и всем возможным, а порой невозможным видами единоборств. Настолько он всегда стремился доказать всем, а в особенности Тантоитану Парадорскому, что не слабей своего друга детства. Из всего потока, да и во всем Восьмом Секретном Корпусе (ВСК), равных по силе соперников для Стенеси не существовало. Кроме Танти, естественно.

А то, что Гарри не с первых трёх ударов обрушил дальника на пол, так это говорило лишь о коварстве, да желании как можно болезненней и обидней наказать обнаглевшего хулителя родного училища. Ну и по поводу оскорблённых сирот дополнительное наказание полагалось. Такое вообще не прощалось.

Поэтому первый удар по несущемуся навстречу противнику, был нанесён не убойный, а сильный, но точный. Да настолько расчётливый, что кожа на скуле под левым глазом сразу оказалась у дальника рассечённой. Кровь заструилась, как и следовало ожидать. Второй удар последовал в плечо, и третий уже с тыла по печени. Пока "Ломоть сала" пронёсся в сторону по инерции, да разворачивался, Гарольд, не получивший ни царапины, взялся за словесное воспитание: