Жажда/water (СИ) - kissherdraco

А прошлым летом, после школы, и мать сказала ему. Она плакала, Драко помнил ее слезы, и часами думал о том, почему. Он не притворялся, что горюет. Сидел в спальне и читал книги. Одна была о мальчике, который участвовал в войне, другая – о человеке, который войну развязал. Прочитав главу, Драко останавливался проверить – может, он ощущает хоть что-то? Но нет. Он заметил в себе лишь растущее чувство вины. А еще была злость: как получилось, что он настолько исковеркан человеком, которого считал эталоном чистоты? Чистый Гребаный Малфой, что бы это ни значило, чему бы его ни учили по этому поводу. Всем этим важным вещам. Важным для него, для Драко. А мальчик в книге был плохим. Он убил друга, убил врага, убил себя, и Драко знал, что это его точная копия. Как в зеркале.

Убить любого, убить себя. Он дошел до того, что стал ненавидеть жизнь. Зачем он заставлял себя, подталкивал, до ран, до крови, если ничто и никогда не устроит единственного человека, для которого он никогда не будет достаточно хорош для... Хреновое оправдание для жизни... дерьмо... дерьмовая вера в истинное зло, когда жизнь не такая, не для него... ЭТО НЕ ДЛЯ НЕГО. Придет время – и он плюнет на могилу отца, потому что с него достаточно, в нем самом уже достаточно… в нем теперь больше от Малфоя, чем когда-либо было в отце, потому что он ЖИВ.

Драко чуть ли не ощущал это на вкус. Наконец-то, после стольких лет, он полюбил отца. Чувство было странное — новое, почти забавное. Драко Малфой любил отца. Он очень сильно любил его мертвым.

*******

Он внезапно проснулся в тишине. Дерево за окном, все еще оранжевое, усыпанное хрусткими умирающими листьями, нависало над ним в зеркале. Грязное стекло, в пятнах, в отпечатках рук, ног, задниц, многочисленных и горьких совокуплений. Палочка в руке, готова, нацелена, ждет... с ненавистью. Все привычно, все на своих местах: мантии аккуратно сложены, метла убрана. Все было как всегда, и он лежал, дрожа, потея, тяжело дыша в темноте; потом глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. Драко не стал закрывать глаза, потому что боялся опять заснуть. А спать он больше не мог. Во всяком случае, не сегодня.

Малфой тронул палочкой свечи и сел на кровати. Из царапины на руке сочилась кровь, над старым шрамом отчетливо виднелись следы ногтей. Ему опять было страшно. Он потрогал раны и скривился. Так просто было залечить их, и так трудно понять, почему он не мог. Не мог себя заставить.

В комнате было слишком тихо и мрачно. Драко хотел, пусть ненадолго, покинуть ее, спуститься вниз, выйти в ночь... Почему-то казалось, что снаружи светлее. Ладно, пусть сейчас это невозможно, наплевать на прогулку. Его хватило на то, чтобы натянуть поверх трусов серые штаны и выйти из комнаты. В гостиной всегда было светло, натоплено и горел камин, и ему нравилось лежать на диване перед огнем.

Под босыми ногами – холодный камень лестницы, но это неплохо. Ему всегда было жарко, а ступени приятно холодили. Все время жарко. Мать говорила, что в нем сказывается кровь Блэков, сильная и горячая. А он вечно спорил. Он — Малфой, более чем кто-либо, - говорил он, - и другой крови в нем нет.

Лестница закончилась аркой, и яркий свет гостиной на мгновение ослепил его.

― Твою мать, ― пробормотал он, спотыкаясь на пути к дивану и прикрывая глаза рукой.

― Небогатый у тебя лексикон.

Глаза привыкли к свету как раз вовремя, чтобы заметить ее саркастическую гримасу.

― Твою мать, ― повторил он, ― Грейнджер.

Она закатила глаза и вздохнула.

― Не волнуйся, ― я скоро ухожу.

Драко пожал плечами.

― А тебе что не спится?

Гермиона уставилась на него поверх разложенных на столе тяжелых книг.

― Мне надо кое-что сделать, ― холодно заявила она. ― Обязанности старосты не оставляли мне слишком много времени на этой неделе.― Она закончила фразу, повернувшись к своим бумагам, чтобы намек прозвучал не слишком очевидно. Хотя Драко и так был в курсе, поэтому говорить это было вообще бессмысленно.

― Который час? ― спросил он, Он плюхнулся на диван и запрокинул голову, чуть повернувшись к Гермионе.

― Час ночи? ― пробормотала она. ― Два?

― Что это должно означать? ― ядовито поинтересовался он.

― Что я не знаю точно.

Драко пробурчал что-то и закинул ноги на стол.

― Умная, да? Это не твой стиль — не спать по ночам. Я думал, ты никогда не ложишься позже десяти, Грейнджер.

― Если вспомнить, что мы иногда должны патрулировать до полдвенадцатого, этого никак не может быть, правда? ― ответила она, встречаясь с ним глазами и захлопывая книгу. ― А ты почему не спишь?

Он пожал плечами. Очевидно, сегодня ночью это был его излюбленный способ самовыражения.

― Плохой сон? ― спросила она.

Драко нахмурился.

― Отвали, тупая сука, ― огрызнулся он. ― Заканчивай и убирайся.

Возможно, ее немного шокировала его резкость, но слова, тон и выражение лица были из категории «мы все это уже проходили».

― Я уйду, когда закончу.

― По-моему, ты уже закончила, ― заявил он, заложив руки за голову. ― Оставь меня одного.

― Почему бы тебе не пойти к себе в спальню? Зачем быть таким... ― Гермиона внезапно почувствовала, что ужасно устала. С тех пор, как они с Малфоем начали разговаривать, наезды и оскорбления не прекращались. Заканчивать казалось бессмысленным. Было поздно, и у нее совсем не осталось сил.

― Кем? ― спросил он. Гермиона не ответила, и ему это не понравилось. Она могла говорить все, что захочет, но игнорировать себя Малфой никому не позволит. ― Давай, Грейнджер, ― сказал он, глядя на нее. ― Вываливай.

― Не знаю. Ублюдком? Придурком? ― она откинулась в кресле. ― Или ты предпочитаешь козла? ― Похоже, она не могла выбрать.

Драко нахмурился.

― А ты что предпочитаешь? "Вонючая грязнокровка", Грейнджер?

― Ага, конечно, ― она подняла бровь. ― Тогда почему ты глазеешь на эту вонючую грязнокровку с тех пор, как вошел?

Он почувствовал себя дураком и отвел глаза.

― Отвали, ― пробормотал в потолок. ― Может, какие-то идиоты и глазеют на тебя, но, по-моему, ты мерзкая...

― Да. ― Гермиона закрыла остальные книги и поднялась со стула, держа их в руках. ― Именно так. ― Драко чувствовал, что она смотрит на него, и ему это не нравилось. ― Честно говоря, мне бы очень не хотелось, чтобы ты думал иначе. ― Она придвинула кресло к столу. ― Спокойной ночи, Малфой.

Разумеется, он не смотрел, как она уходила. Чего еще она могла ожидать? Это ее идиотская пижама виновата в том, что сегодня у него совершенно не получалось ее игнорировать. Драко даже мог заглянуть под ее чертов стол, блин. Это было что-то новенькое – узнать, что грязная принцесса Грейнджер носит такие вещи. Может, она и правда шлюха. А он, в конце концов, мужчина, а мужчины устроены соответствующим образом: звериные инстинкты, гормоны, все такое. Если он смотрел, то не потому, что хотел, или ему нравилось, а совершенно машинально. Его тошнило при одной мысли об этом. Если дура грязнокровка подумала, что он хоть... Драко вздрогнул.

Взял книгу со стола и начал читать. Он будет читать до рассвета, потому что не сможет больше заснуть. Не сегодня.

*******

Прошла неделя, наступил конец октября. Холодно не было, но непрекращающиеся ветра устраивали дикие пляски листьев и сильно мешали тренировкам по квиддичу. Дни становились короче, темнее, и каждый из них начинался с предвкушения Рождества. Гермиона знала, что дома уже украсили магазины. Пустая трата времени и сил, но это позволяло продлить праздник. Ей нравилось хотя бы это, пусть очарование самого праздника потускнело с исчезновением магии детства.

С Гарри Гермиона всю неделю почти не разговаривала. С Драко тоже. Короткий разговор в ту ночь, когда оба не спали, восстановил начавшее было спадать напряжение. Ей нравилось молчание - до тех пор, пока она не вспомнила, почему изначально это было так неудобно. Помимо назревающих серьезных изменений в системе дежурств префектов, стремительно приближался Зимний Бал семикурсников со всей связанной с ним суетой. От одной мысли о нем становилось тошно. Студенты мечтали об этом бале все школьные годы, завидуя старшим, а сейчас - сейчас была их очередь, но вместо волнения и предвкушения, Гермионе больше всего на свете хотелось отсидеться в сторонке.