Устройство и его дубль - Мюррей Лейнстер

— Неплохая мысль, — одобрил Мэннерд. — Погода сегодня хорошая. Поедем все вместе.

Лори удрученно улыбнулась Коглену. А сам он решительно сказал себе, что рад тому, что ему не стоит оставаться с Лори наедине. Но на душе у него веселее не стало.

Мэннерд отодвинул стул.

— Это невыносимо! — буркнул он. — Никак не пойму, чего ради они все это затеяли! Давайте поедем и взглянем на этот дьявольский дом!

Они поднялись на третий этаж, в номер Мэннерда, и тот позвонил, чтобы ему подали машину — ее он взял напрокат на период своего пребывания в Стамбуле. Лори накинула на голову шарф. Коглен обреченно отметил, что она хороша даже в таком виде.

Аполлоний Великий вежливо принял приглашение и продолжил распространяться о своей политической деятельности по подкупу. Он полагал, что в будущем, когда в глухие деревушки его народа придет просвещение, там могут обнаружиться даже древние манускрипты. Из его речи Коглен сделал вывод, что его единоверцев-земляков насчитывается две или три тысячи.

Доложили, что машина подана.

— Я спущусь по лестнице! — возвестил Аполлоний, взмахнув пухлой ручкой. — Теперь, когда нашелся человек, готовый дать деньги мне и моему народу, я ощущаю себя исполненным достоинства и величия. Не думаю, чтобы кто-то мог чувствовать себя исполненным достоинства в лифте.

Мэннерд хмыкнул. Все двинулись к широкой лестнице вслед за Аполлонием.

Внезапно повсюду погас свет. И тут же кто-то ахнул, что-то упало. Голос Мэннерда яростно выругался откуда-то из середины закругляющегося лестничного пролета. Еще секунду назад он стоял на верхней площадке.

Снова вспыхнул свет. По ступенькам взбежал разъяренный Мэннерд. Он сердито озирался по сторонам, тяжело дыша. Сейчас он совершенно не походил на миллионера. Грозный, весь подобравшийся, казалось, он в любой миг готов был броситься в драку.

— Друг мой! — ахнул Аполлоний. — Что случилось?

— Кто-то пытался скинуть меня с лестницы! — зло рявкнул Мэннерд. — Меня схватили за ногу и потянули! Если бы я упал туда, куда меня пытались сбросить, — если бы я не успел спохватиться, — то перелетел бы через перила и свернул себе шею!

Он сердито огляделся. Но на площадке их было всего четверо. Мэннерд бегло осмотрел все коридоры. Он был вне себя от злости. Но вокруг не было ни одной живой души, которая могла бы совершить такое.

— А может быть, я поскользнулся, — сказал он раздраженно, — но мне так не показалось! Черт побери… Ладно, никто не пострадал.

Он хмуро зашагал по лестнице. Свет горел ровно. Все остальные двинулись за ним.

Лори спросила дрожащим голосом:

— Странно, правда?

— Очень, — согласился Коглен. — Если ты помнишь, мне сказали, что я, возможно, убью его.

— Но ты стоял рядом со мной! — быстро сказала Лори.

— Не настолько, чтобы теоретически я не мог этого сделать, — возразил Коглен. — Лучше бы этого не случалось.

Они спустились в вестибюль; Мэннерд все еще кипятился. Аполлоний шествовал с поистине утиной грацией. Коглену он казался очень похожим на портреты Ага-хана. Иллюзионист прямо-таки светился улыбкой. Вид у него был очень импозантный. И он думал точно так же, как и Коглен, потому что в вестибюле обернулся и произнес вкрадчиво:

— Вы говорили что-то о пророчестве, о том, что вы можете убить мистера Мэннерда! Будьте осторожны, мистер Коглен! Будьте осторожны!

Он подмигнул им с Лори и продолжил величественное шествие к машине, которая уже ждала их у входа.

На заднем сиденье было темно. Лори устроилась рядышком с Когленом. Он остро чувствовал ее близость. Но машина тронулась, и он нахмурился. Надпись, сделанная его собственной рукой в древней книге, гласила: «Позаботьтесь о Мэннерде. Его хотят убить». А с Мэннердом только что едва не случился несчастный случай… Коглен с беспокойством ощущал: произошло нечто важное. То, что он обязательно должен был заметить.

Впрочем, раздраженно сказал он себе, это не что иное, как просто совпадение.

III

На следующий день Коглен в одиночестве пил утренний кофе с унылым видом и в подавленном состоянии духа, как это в последнее время всегда случалось с ним наутро после свидания с Лори. Беда, разумеется, была в том, что он хотел жениться на ней и решительно отказывался даже представить такую возможность.

Он пил кофе и угрюмо смотрел во двор за окном. Он снимал квартиру в одном из наиболее старых домов в районе Галата, слегка подремонтированном на современный манер. На месте этого дворика, наверное, когда-то располагался гаремный садик. Теперь его вымостили плитами, между которыми пробивались немногочисленные чахлые кустики, и приглушенный шум Стамбула почти не добирался сюда.

Послышалась чья-то поступь. Через двор, чеканя шаг, шел лейтенант Галиль. Он нырнул в дом. Секунду спустя в дверь позвонили. Коглен открыл, хмурясь.

— Доброе утро! — с ухмылкой поздоровался Галиль.

— Опять загадки? — осведомился Коглен подозрительно.

— Мне кое-что пришло в голову. В мыслях я куда более свободен.

— Я пью кофе, — проворчал Коглен. — Присоединяйтесь.

Он вытащил еще чашку и налил гостю кофе. У него появилось странное ощущение, что Галиль наблюдает за ним с каким-то непонятным дружелюбием.

— У меня для вас письмо, — весело сообщил турок.

Он передал Коглену конверт. Внутри оказалось уведомление на английском языке, аккуратно отпечатанное, насколько мог судить Коглен, на бланке министерства полиции. Официально министерство располагалось в Анкаре, а не в Стамбуле, однако неофициально оставалось там, где находилось средоточие преступного мира, — в более старом городе. Подпись была очень разборчивая. Она принадлежала члену кабинета министров, никак не меньше. В уведомлении говорилось, что по просьбе американского гражданина мистера Мэннерда лейтенанту Галилю было приказано побеседовать с мистером Когленом по делу, которое мистер Коглен считал необычайно серьезным. Его автор также заверял мистера Коглена в том, что лейтенант Галиль пользуется полным доверием министерства, убежденного в его компетентности и способности к сотрудничеству.

Коглен поднял на него недоуменные глаза.

— А я-то счел вас подозрительным типом! — сказал Галиль. — Но вы совершили то, что подозрительный тип ни за что бы не сделал — с самого начала позвонили в полицию. Потому что посчитали подозрительным меня! — Он фыркнул. — А сейчас, если у вас все еще остались сомнения, я могу доложить начальству, что вы желаете разговаривать только с лицом более высокого ранга. Но нелегко будет убедить кого-то еще принять это дело всерьез! Или заняться им в столь же дружелюбной манере, принимая во внимание предполагаемую угрозу жизни мистера Мэннерда и мою относительную уверенность в том, что вы пока что, — он слегка улыбнулся, — не имеете никакого отношения к этой угрозе.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});