Мир клятв и королей (СИ) - "Mikki Host"

«А что, если…»

Джонатан прогнал мысль, даже не дав ей до конца сформироваться. Нет, он не должен сомневаться ни в одном из своих товарищей. Только не сейчас, когда открывшаяся в Берлине брешь грозится поглотить Бранденбургские ворота. У Джонатана и без бреши было слишком много проблем. Нельзя отвлекаться на беспочвенные подозрения.

Джонатан аккуратно вернул повязку на место, закатал рукав рубашки и поправил её, надеясь, что из-под неё не видно повязку. Он быстро умылся и, несколько раз отрепетировав радостную улыбку перед зеркалом, вышел из ванной.

И оказался напротив двери своего кабинета.

«Чёрт бы побрал Шера́ю!»

Черти не любят, когда их упоминают, но Джонатан не придумал ничего лучше. Он, скрипнув зубами, вошёл в свой кабинет.

— Выглядишь напряжённым, — заметила Шерая, расположившаяся за его столом. Выглядела она, как и всегда, безупречно: в отглаженной белой рубашке и юбке-карандаше, хотя Джонатан решительно не понимал, чем женщину так привлекал этот фасон. Несмотря на идеальный собранный хвост белокурых волос и позу, которая, наверное, у Шераи считалась расслабленной, Джонатан видел, что она напряжена не меньше него: залегшая между бровей складка лишь тому подтверждение.

— Я бы попросил тебя не практиковать пространственную магию в моём доме, — сказал Джонатан, спиной прислонившись к закрытой двери кабинета.

— Я не для того так долго изучала этот тип магии, чтобы игнорировать его, когда он нужен, — без единой паузы ответила Шерая. Она злобно сверкнула глазами, и Джонатан мог бы решить, что собеседница ненавидит его, если бы не знал, что это её обычный взгляд. Всегда собранная, напряженная, внимательная и прямая — никто ещё не видел Шераю в другом образе, и Джонатан не считал, что должен быть исключением.

— Плохие новости? — со вздохом предположил Джонатан.

— Если вспомнить ту брешь… — она сцепила пальцы в замок и положила на них подбородок. — Эти новости нельзя назвать хорошими или плохими. Это новости, продиктованные свыше.

Джонатан вздрогнул. Волей-неволей, но с си́гридцами начинаешь верить во всяких богов, которые когда-то там сотворили миры и каждому дали свой язык. Но, даже несмотря на тот факт, что Джонатан знал всё об истории Сигрида, его богах и прочем, он не был уверен, что правильно понял слова Шераи.

— Прости, ты не могла бы повторить? Мне кажется, что…

— Мы обнаружили магический след сальва́торов.

«Дыши, Джон. Дыши».

— Сальваторов?

— Трудно определить количество, но, полагаю, больше двух мы пока не найдём.

— На данном этапе можно определить, кто есть кто?

— Нет, — Шерая пожала плечами, но в её случае движение не выглядело лёгким и непринуждённым. — Этот след очень… общий, я бы сказала. Такой был у всех сальваторов. Для того чтобы определить, кто есть кто, они должны задействовать магию са́кри.

— Ну что за прелесть, — пробормотал Джонатан, против воли усмехнувшись. — Именно в тот момент, когда Эйс вновь заинтересовался моими историями…

— Джонатан, — предупреждающе произнесла Шерая, — ты не…

— В нём есть кровь первых, — перебил её Джонатан. — Она может отозваться. Но, клянусь тебе, я прекращу рассказывать ему эти истории, если кровь первых не даст о себе знать.

— Несмотря на то, что в большинстве своём кровь первых доминирующая, думаю, твои племянники попали в процент с исключениями. — Шерая отбила ритм ногтями по столу и отвела взгляд в сторону. — Хотя, возможно… Нет, мы же проверяли их. Если кровь первых не отзовётся до двенадцати лет… Сколько уже Эйсу?

— Одиннадцать.

— Двенадцать, — исправила его Шерая, сверкнув глазами. — Ему двенадцать, Джон, а кровь первых всё ещё не отозвалась. Ты должен прекратить это.

— Я знаю. Поверь мне, я знаю.

Но Джонатан не мог так просто прекратить рассказывать племяннику истории. В случае с кровью первых, она могла проявиться и несколько месяцев спустя после двенадцатого дня рождения. Неожиданно ожившие бронзовые морские котики или пялящиеся во все глаза рыбы не были доказательством проявления крови первых — здесь было что-то более масштабное, сильное и действенное, что-то, о чём они бы обязательно узнали. Бронзовые морские котики и рыбы в озере могли быть лишь незначительным колдовством какого-нибудь шутника, решившего, что подтолкнуть обычного человека в границе сигридского мира и понаблюдать за его реакцией очень весело.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Пока ты не пустился во все тяжкие, — продолжила Шерая, — решим несколько вопросов?

— Ты должна была обратиться к Августу, а не ко мне.

— Августа не было с тобой и Дэниелом, когда вы встретили перевёртыша.

Джонатан не хотел вспоминать о том дне.

Столкновение с перевёртышем изменило его брата. Дэниел стал более замкнутым, он всё реже делился своими мыслями и почти не соглашался на поиски, что ему предлагали. Его репутация в Ордене пошла под откос. Другие искатели отказывались принимать тот факт, что перевёртыш явился Дэниелу в облике Третьего, и Джонатан мог их понять. Никто из живущих не захотел бы встретить Третьего — даже те, кто знали о нём лишь из легенд, были в ужасе от его деяний. Джонатан не мог представить, каково сигридцам, знавшим Третьего лично, и не хотел представлять. Однако он не понимал, почему даже они оставили Дэниела. Они рассмотрели его версию, высказали своё мнение — и всё. Дэниел остался один на один с перевёртышем, который стал являться ему во снах. Дэниел всё чаще говорил о Забвении. Дэниел предался Забвению, оставив Джонатана одного.

Джонатан не хотел вспоминать о том особняке.

— Не думаю, что я скажу тебе что-то новое.

— Тебе и не нужно, — покачав головой, произнесла Шерая. — Мы всё сделаем сами.

— Конкретизируй.

— Помнишь, как мы изучали вас после того поиска? — Шерае не нужно было дожидаться его кивка, но она проявила верх приличия, продолжив лишь после того, как Джонатан вяло качнул головой. — Тёмные создания всегда оставляют после себя след на тех, с кем они сталкиваются. Даже ноктисы, имеющие собственную, как бы лучше сказать, отличительную черту, могут нести в себе след от магии тёмного создания. Этот след достаточно легко выявить, но то, с чем мы столкнулись…

Маги тогда были в замешательстве. На Джонатане и Дэниеле почти не осталось следов от магии тёмных созданий. Подобное уже случалось ранее, но не в столь малых количествах. Маги смогли определить следы перевёртышей и ноктисов, но один из следов так и остался загадкой. Он был столь слаб и мал, что определить его точный источник казалось невозможным.

Шерая смотрела на Джонатана со смесью интереса, сожаления и всепоглощающего отчаяния, словно уже мысленно прощалась с ним.

— Вы определили источник того следа? — очень тихо, будто боясь, что все в доме его услышат, спросил Джонатан.

— Сальватор, — одними губами произнесла Шерая. — Это был след сальватора.

Джонатан слишком громко спиной врезался в дверь и выругался сквозь зубы.

Перевёртыш явился Дэниелу в облике Третьего, после чего Дэниел предал себя Забвению. И сейчас Шерая заявляет, что оставшийся на них след принадлежит сальваторам. Прекрасно!

— Это шутка такая? — с нервным смешком спросил Джонатан, чьи губы растянулись в кривой улыбке. — Пожалуйста, скажи мне, что это просто идиотская шутка.

— Мне жаль, Джон, но это правда. Вероятнее всего, тёмные создания завладели источником магии сальваторов.

— Сакри не может быть у них, — мгновенно возразил Джонатан. — Они же сгинули.

— Скорее всего. Но один уж точно уцелел, — сцепив руки в замок, напомнила Шерая. — Лера́йе удалось перейти в этот мир до того, как Сигрид был разрушен.

— Но Лерайе исчезла много лет назад. Не могла же она… Минуточку. — В голове Джонатана щёлкнуло. В голове всплыли слова Шераи относительно проблем, из-за которых ей и пришлось явиться сюда.

— Выглядишь так, будто новости очень плохие.

— Дэниел говорил об этом, — пробормотал Джонатан, проведя ладонями по лицу. — Дэниел говорил, что он вернётся.