Рейтинговые книги
Читем онлайн Диомед, сын Тидея. Книга 1. Я не вернусь - Андрей Валентинов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 17

Меня тянут за руку. Сфенел? Да, это он. Капанид помнит правило: взрослый не может тронуть маленького. Не может – если тот не начнет первый. А вот тогда…

Смех – презрительный, обидный. Алкмеон смотрит прямо на меня, дергает губой своей заячьей (во урод!), рука подбрасывает меч…

Р-раз!

– Плюнь на этого засранца, брат! Что он, что его отец!..

Чернота плещет в глаза. Они… Они не смеют говорить о папе!

Амфилох тоже смеется – еще гаже, еще обидней. Смеется, щерится.

– Эти этолийские недоноски только коз могут портить! Что, Диомедик, твой папочка небось всех козлов в Калидоне разом заменял? Потому и мамочка твоя не выдержала – сдохла?

Мама!!!

…Река шумит совсем рядом, тихая, спокойная. Странно, я не могу ее увидеть. Только плеск – и легкий теплый ветерок.

Тихо-тихо.

Тихо…

Река совсем близко, только шагни, только вдохни поглубже свежий прозрачный воздух…

Плещет, плещет…

– Держите! Держите!

Кого держать?

Рука сама собой сжалась в кулак, дернулась – наугад, не глядя…

– Тидид!!!

Остановил не голос – глаза. Никогда у моего друга Сфенела Капанида не было такого взгляда.

– Тидид… Ты… Не надо!

И тут я опомнился. Опомнился, удивился. И сразу же захотелось спросить: «Почему?». И не одно «почему» – много.

Почему так болит рука? И палец?..

Почему Капанид держит меня – и не за локоть, не за плечо – за горло, боевым захватом, который нам обоим показал дядя Эгиалей? Почему Ферсандр… Ну, это я потом узнаю. Но вот почему Амфилох?..

– Ж-жив? Он ж-жив?

Странно, я никогда не слышал, чтобы зазнайка Алкмеон заикался! Я никогда не видел…

…Видел! Такое лицо было у соседского мальчика, которого в прошлом году взял к себе Гадес. Мальчика звали Эгиох…

– Т-ты! Этолийская сволочь! Ты убил его! Убил!

Кто убил? Кого? Я настолько удивляюсь, что даже забываю обидеться.

– Да позовите кого-нибудь, позовите! Эй, сюда! Отец! Папа-а-а!

Антистрофа-I

Я не понимаю. Я ничего не понимаю.

Когда они собираются вместе – папа, дядя Капаней и дядя Полиник, – горница (большая, на стенах рисунки – птички красные и желтые) сразу же становится маленькой. Дядя Полиник садится в левое кресло, папа – в правое, а дядя Капаней – на скамью. Обычно он смеется и говорит, что подходящее кресло для него еще не сработали. Но сегодня он не смеется.

Не смеется и дядя Эгиалей. Он – четвертый. Кресла ему не досталось, скамьи – тоже. Это неправильно! Дядя Эгиалей – сын дедушки Адраста. Мой дедушка – ванакт, а дядя – будущий ванакт. Когда он приходит, ему уступают лучшее кресло. И ковер стелют. Но сегодня он не сидит, а стоит. Стоит – и ходит, от двери к окошку, назад, снова к двери. И почему-то не обижается, что все сидят!

Я – пятый, тоже сижу. В уголке, прямо на старой шкуре. Волчьей. Она сыпется, ее, наверно, скоро выбросят…

Говорит папа. Нехотя, словно у него что-то болит. Говорит – ни на кого не смотрит.

– Его оскорбили. Я убивал за меньшее…

«Его» – это меня. Я молчу. Мне… страшно? Нет, не страшно. Но…

– Ты же знаешь Амфиарая, Ойнид! Отец с ним и так на ножах, – негромко бросает дядя Эгиалей, отворачиваясь к окошку.

Интересно, что он там увидел?

– Если его мальчишка умрет…

«Мальчишка» – это Амфилох. Он лежит дома. Он умирает. Это сказал дядя Эгиалей.

– Ну и Кербер с ним! – Отец встает, машет рукой: – Уедем отсюда к хароньей бабушке!

– Ойнид!

У дяди Капанея очень громкий голос. У дядя Капанея очень широкая ладонь. Широкая, тяжелая. Когда он кладет мне ее на плечо, я едва стою на ногах. Но папа – сильный. Ему ладонь дяди Капанея нипочем.

Правда, харонью бабушку он больше не поминает. А я и не знал, что у Харона есть бабушка. Старая, наверное.

– Та ладно вам! Ну, потрались…

Дядя Полиник всегда говорит очень тихо. Он всегда грустный. Я знаю, почему он грустный! Его выгнал из дому собственный брат. Он плохой. Его зовут Этеокл. А дядю Полиника его папа проклял (его папу Эдипом зовут, он тоже очень плохой – так все говорят). Но это ничего. Мой дедушка Ойней тоже проклял папу. И папа не огорчается. То есть не очень огорчается.

Дедушка Ойней плохой! Он даже не хочет пригласить меня в гости. И видеть не хочет!

Внезапно в горнице гремит гром. Почти как настоящий. Но я знаю – это не гром. Это дядя Капаней смеется.

– Подрались! Три ребра, рука и еще печенка. Шестилетний малец! Ну, ребята, я вам скажу! Прямо Геракл какой-то!

Когда дядя Капаней хохочет, горница становится совсем маленькой. Это потому, что дядя Капаней очень большой и высокий. И еще он очень шумный. Как гидра.

– Не сравнивай, – папино лицо почему-то дергается. – Не дай Зевс, чтобы мальчик стал таким же!

Я не понимаю. Я ничего не понимаю. Папа почему-то не любит говорить о Геракле. А ведь Геракл женился на папиной сестре. У взрослых это называется «зять». Папе он зять, мне – дядя. А папа не хочет о нем даже вспоминать!

– Если он умрет, вы уедете в Тиринф, – негромко говорит дядя Эгиалей. – Так решил отец. Но… Будем надеяться.

– Лучше бы твой мальчишка Амфиарая ударил! – смеется дядя Капаней. – Нет, ну надо же, а? Шестилетний! Четырнадцатилетнего оболтуса! Геракл бы точно сказал: «Маленьких обижают!» Помните, как он орал? Ма-а-аленьких обижаю-ю-ют!

Не знаю, громко ли кричал дядя Геракл, но уж не громче дяди Капанея. Все улыбаются – даже папа. Даже дядя Полиник. То есть не улыбается, но… почти.

– Парня учить надо, – роняет дядя Эгиалей. – По-настоящему учить. И не только войне. Есть тут одна задумка…

Учить? Я снова удивляюсь. Я и так учусь. Уже полгода я хожу в гимнасий, там все бегают, прыгают. Я даже на колеснице ездил! Не сам, конечно.

– Ладно, пойду. Если что… Попытаюсь уговорить отца.

Дядя Эгиалей подходит ко мне, кладет руку на плечо (как дядя Капаней папе!).

– Выше нос, Тидид. Выше, еще выше!

Он улыбается. Я краснею. Я удивляюсь. Почему-то я думал, что меня станут ругать. Сильно ругать. А меня никто не выругал. Даже папа! Мне даже показалось, что папа испугался. И не за Амфилоха – за меня.

А зачем за меня пугаться? Я ведь не болен!

– У него то же, что и у меня, ребята. Понимаете?

«У него» – это у меня. Дядя Эгиалей ушел, а меня, кажется, просто забыли выставить за дверь.

– Он говорит, что ничего не помнит. Что он видел реку. И – все…

Дядя Полиник кивает, дядя Капаней – тоже. И снова я ничего не понимаю. Неужели папа болен? Но он не болен, он очень сильный! Его только дядя Капаней побороть может. Он – и, конечно, дядя Геракл.

…Когда папа был таким, как дядя Эгиалей, на него напали враги. В Этолии, где он жил. Папа их всех убил. Он молодец! А дедушка Ойней на него почему-то обиделся. Обиделся – и проклял.

– Мне это стоило очень дорого. Очень!.. Я думал, все кончится на мне…

Почему папа говорит так, будто я болен? И почему никто с ним не спорит?

– Мы, ребята, становимся опасны. Понимаете? Просто опасны.

– Конечно, опасны! – гудит дядя Капаней. – Пусть только кто сунется!

– Я не о том, – отец морщится, зачем-то трет щеку. – Мы все – я, ты, Полиник, Адраст, Тезей, Геракл – потомки богов. Так?

– Та какой я фотомок! – откликается дядя Полиник. – Сетьмая вода на финоградном сусле…

– Все равно. Нас даже называют героями. А какие мы герои? В каждом поколении – безумцы, калеки, просто больные…

Я совсем не понимаю папу. Да, мы все – потомки богов. И Сфенел, и Ферсандр, и даже Алкмеон с Амфилохом. Это – хорошо. Мы – герои!

– Какое-то… ядовитое семя. Геракл… Нет, не Геракл. Иолай, его племянник, сказал, что мы опасны для богов. Ладно, для богов – мы для людей опасны! Я думал, хотя бы Диомед…

– Нато бы к оракулу, – неуверенно предлагает дядя Полиник. – Жаль, Асклефий умер!

– Да иди ты со своими оракулами! – басит дядя Капаней. – Ни приапа собачьего…

– Эй, здесь ребенок! (Это папа.)

– М-м-м… Ни пса они там не знают! Сидят у жертвенников, морды наели и каркают: «Воля богов! Воля богов!» Я бы всех этих пифий разложил бы на полянке и…

– Эй! (Это уже дядя Полиник.)

– М-м-м… И выпорол бы, чтобы людей не дурили. А все идолы бы в костер кинул! Какие они боги? Засранцы приапо…

– Капаней!!!

(Это они оба – и папа, и дядя Полиник.)

– А пусть слушает! Слышишь, Диомед? Боги – они не боги! Они что, мир создавали? Человека создавали? Пришли на готовенькое, расположились, как разбойники в чужом доме, и корми их! И деревяшкам кланяйся! А им все мало, проглотам. Овец мало – быков подавай! Быков мало – людей режь! Что, не так?

Глаза закрыты. Сейчас Зевс кинет молнию…

Сейчас!..

– А все потому, что мы их боимся. А чего их бояться?

– Потому что они сильнее!

Это папа. Я раскрываю глаза. Кажется, обошлось. Добрый Зевс не кинул молнию.

– Они сильнее. А если враг сильнее, ему надо платить дань. Что поделаешь…

И это папа?! Мой папа, который ничего не боится? На миг мне становится обидно за папу.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 17
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Диомед, сын Тидея. Книга 1. Я не вернусь - Андрей Валентинов бесплатно.

Оставить комментарий