Охотники на фазанов - Юсси Адлер-Ольсен

Раньше это было для полицейских делом не шуточным. В среднем срок жизни по окончании изнурительной службы в полиции не доходит и до десяти лет. Хуже обстояло дело только среди журналистов, хотя, вероятно, в этой профессиональной группе причиной смерти становился в основном алкоголь.

Карл знавал служащих криминального отдела, которые отдали концы, не прожив на пенсии и года. Но эти времена, слава богу, остались позади. Даже полицейские хотят посмотреть мир и дотянуть до того дня, когда внуки закончат школу. В результате многие покинули ряды защитников закона — например, Клас Томасен, который служил раньше в Нюкёбинге, а сейчас, изрядно растолстевший, стоял перед Карлом. «Тридцать пять лет отходить в сине-черном — этого человеку достаточно, — говорил он, кивая. — Потом тебе гораздо важнее дом и жена». Карл прекрасно его понимал, хотя в его случае насчет жены дело обстояло не так однозначно. Официально жена у Карла тоже имелась, но вот уже несколько лет, как она от него ушла, и вряд ли многочисленные любовники согласились бы вернуть ее к семейному очагу. Впрочем, ему и самому не приходило в голову этого требовать.

За широкими двустворчатыми окнами расстилались поля, окружавшие Стенлёсе; перед домом Класа Томасена раскинулся ухоженный газон.

— Очень красиво тут у вас, — высказал свое восхищение Ассад.

— Спасибо, что согласились с нами встретиться, — сказал Карл. — Не много осталось людей, знавших Хеннинга Йоргенсена по работе в полиции.

— Лучшего сослуживца и друга трудно себе представить. — Улыбка сбежала с лица Класа Томасена. — Мы тогда жили по соседству. Кстати, в том числе поэтому мы и переехали: просто не выдержали, когда его вдова заболела и лишилась рассудка. Слишком уж тяжелые воспоминания связаны с этим местом.

— Как я понимаю, Хеннинг Йоргенсен заранее не знал, кого он найдет убитыми в летнем домике.

Клас покачал головой:

— Нас вызвал жилец соседнего дома. Он заглянул туда повидаться с хозяевами и нашел тела. Позвонил в участок, и я принял вызов. У Йоргенсена в тот день был выходной. Он приехал за своими ребятишками и застал перед домом полицейские машины. Назавтра кончались каникулы, и ребятам надо было идти на занятия в третий класс гимназии.

— Вы были уже там, когда он подъехал?

— Да. Вместе с техниками и начальником следственной группы. Начальника тоже нет уже в живых. — Томасен покачал головой. — Автомобильная авария.

Ассад достал блокнот и сделал пометку. Не успеешь оглянуться, как помощник все научится делать сам. Карл решил, что этому следует радоваться.

— Что вы увидели в летнем домике? В общих чертах?

— Все окна и двери были нараспашку. Имелись различные следы ног. Башмаков мы так и не нашли, но они нанесли в дом песка, и мы сумели определить его происхождение — таким песком была посыпана терраса у родителей одного из подозреваемых. Затем мы вошли в комнату с камином и увидели на полу трупы.

Томасен сел поближе к диванному столику и жестами подозвал обоих слушателей поближе.

— Девушка была в таком виде, что даже не хочется вспоминать. Сами понимаете, я ведь ее знал.

Тут подошла его немолодая жена и стала наливать гостям кофе. Ассад принялся было отказываться, но она не обратила внимания.

— Никогда еще не видал такого избитого тела, — продолжал Томасен. — Девушка была такая маленькая и хрупкая. Даже непонятно, как она еще продержалась так долго.

— Что вы имеете в виду?

— Вскрытие показало, что она еще была жива, когда ее бросили. Прожила около часа. Кровь из печени скапливалась в брюшной полости, слишком сильное было кровотечение.

— Убийцы сильно рисковали.

— Какое там! Даже если бы она выжила, рассказать ничего бы не смогла — слишком обширные повреждения мозга. Это сразу было видно.

Он отвернулся к окну. Карл по себе знал, каково это бывает: когда перед глазами всплывают подобные картины, поневоле отворачиваешься, стараясь отвлечься на что-то другое.

— И убийцы это знали?

— Знали. Когда лоб пробит насквозь, все сразу становится ясно.

— А мальчик?

— Он лежал рядом. С удивленным, но умиротворенным выражением лица. Такой был хороший мальчик! Я много раз встречался с ним — и дома, и в участке. Он хотел стать полицейским, как отец.

Томасен посмотрел на Карла — у полицейского, много повидавшего, редко встретишь такой опечаленный взгляд.

— И тут пришел отец и все это увидел?

— Да, к сожалению. — Томасен покачал головой. — Он хотел забрать тела прямо оттуда. В отчаянии метался по месту преступления и, наверное, уничтожил много следов. Нам пришлось силой вытащить его из дома. Я до сих пор не могу себе этого простить.

— И тогда вы передали дело хольбекскому отделению?

— Нет. У нас его отобрали. Может быть, по пирожному?

Томасен кивнул жене и взглянул на накрытый стол, но вид у него был такой, словно он ждет, что они откажутся, попрощаются и уйдут.

— Так это вы переслали нам дело?

— Нет, не я. — Хозяин поднес к губам чашку и покосился на заметки Ассада. — Но я рад, что расследование возобновилось. Каждый раз, когда я вижу по телевизору эту скотину Дитлева Прама, и Торстена Флорина, и этого биржевика, у меня на весь день настроение портится.

— Похоже, у вас сложилось определенное мнение насчет того, кто в этом виновен.

— Еще бы, можете не сомневаться!

— А как же тогда осужденный, то есть Бьярне Тёгерсен?

— Поверьте мне, эта чертова шайка богатеньких деток сделала все сообща. — Нога бывшего полицейского описывала круги под столом, но лицо оставалось спокойным. — Дитлев Прам, Торстен Флорин, биржевик и та девчонка, которая за ними таскалась. И эта дрянь Бьярне Тёгерсен тоже в этом участвовал, но все они действовали вместе. Включая Кристиана Вольфа, шестого в компании. И умер он не от какого-то там сердечного приступа. Если хотите знать мое мнение, его устранили остальные, потому что он перетрусил и ударился в панику.

— А я слышал, Кристиан Вольф погиб от несчастного случая на охоте. Сам нечаянно выстрелил себе в бедро и истек кровью, потому что поблизости никого не оказалось.

— Не верю этому ни на грош! Это убийство.

— И на чем ваша теория основана? — вмешался Ассад и потянулся через стол за пирожным, внимательно глядя в лицо Томасена.

Тот лишь пожал плечами: дескать, интуиция полицейского. Откуда Ассаду знать, что это такое, должно быть, подумал он.

— А вам известно что-то такое, что нам надо знать в связи с этим делом? — продолжал Ассад. — Что-нибудь такое, чего мы сами бы не нашли?

Клас Томасен пододвинул блюдо с пирожными поближе к гостю.

— Вроде бы ничего…

— Ну а кто знает? — Ассад отодвинул блюдо. — Кто подскажет нам следующий шаг? Если нам никто не поможет продвинуться, дело опять ляжет на полку.

Поразительно острое замечание!

— Я бы попробовал поговорить с женой Хеннинга, Мартой Йоргенсен. После гибели всей семьи она еще долго обивала пороги у следователей. Возможно, она вам чем-то поможет.

7

Над железнодорожным полотном висел серый туманный рассвет. За линией, над которой протянулась паутина электрических кабелей, уже давно гудели желтые автомобили почтового терминала. Народ ехал на работу, и электрички, сотрясавшие жилище Кимми, шли битком набитые.

Все это могло бы стать прелюдией обыкновенного дня, но в душе у нее бушевали сорвавшиеся с цепи демоны. Они были словно видения лихорадочного бреда: зловещие и неуправляемые, незваные гости.

Встав на колени, она попыталась помолиться, чтобы голоса умолкли, но у высших сил, как всегда, оказался неприемный день. Тогда она приложилась к бутылке, стоявшей возле ее импровизированной койки, а влив в себя полбутылки жгучей жидкости, решила не брать чемодан. Она и без того таскала с собой тяжелый груз ненависти, отвращения, ярости.

Со времени смерти Кристиана Вольфа первым на очереди у нее числился Торстен Флорин. Мысль о нем всплывала очень часто.

Лисья морда Торстена попалась ей недавно в газете: на снимке он гордо красовался в своем только что открывшемся после ремонта Доме мод на Индийской набережной в Старой гавани, похожем на стеклянный дворец. Реставрация этого здания принесла ему премию; там-то она и заставит его вернуться с облаков на землю.

Морщась от боли в пояснице, Кимми слезла с продавленной, колченогой койки и понюхала у себя под мышками. Запах не слишком ощущался, так что с походом в бассейн при гостинице «ДГИ-бю» можно пока подождать.

Сунув руку под койку, Кимми достала маленький ящичек и открыла крышку.

— Ну, как ты спала, деточка? — спросила она, поглаживая пальцем крошечную головку, и как всегда подумала: «До чего у нее мягонькие волосики и длинные реснички!»

Она нежно улыбнулась малютке, бережно закрыла ящичек и засунула его на прежнее место. Как всегда, это было для нее лучшей минутой после пробуждения.