Последний патрон - Алексей Котов

– Разумеется, она попыталась, сэр.

– Но почему ты жив, черт бы тебя побрал?!

– Полковник!.. Сэр! Да будет вам известно, что меня расстреливали шесть раз. Последний раз, если мне не изменяет память, это попытался сделать взвод Национальной Гвардии возле водопада Чертова бездна. По-моему от меня ждали, что я стану осыпать проклятиями бледнолицых, и сам брошусь на их штыки. А я просто прыгнул вниз…

–А зачем ты приперся в форт в третий раз?

– У меня кончилось виски…

– Ложь!

– … И табак.

– Уж не считаешь ли ты мой форт своей продовольственной базой?!

– Конечно, нет, полковник. На любой такой базе, если тебя нет в строго определенных списках, нужно платить деньги, а у меня их не так много, как хотелось бы. Короче говоря, когда во время третьего визита я взял все необходимое и уже шел к воротам, мне снова не повезло – я споткнулся о пьяного часового. Малый вряд ли бы проснулся и от более крепкого толчка, но как только я уронил ящик с виски, он сразу же вспомнил о своем долге. Мне пришлось спрятаться.

– И сколько на этот раз ты пробыл в спальне Джойс?

– Три дня, сэр, и вы можете легко проверить мои слова. Ровно за три дня до того, как вы обнаружили в спальне Джойс, вашем форте пропал ящик виски.

Дадли растерянно заморгал глазами. Виски во вверенном ему форте пропадало чуть ли не каждый день.

– Кстати, полковник, однажды в казино в Сан-Хуане на рулетке три раза подряд выпало «зеро». Как только оно выпало в третий раз, крупье сразу же пристрелили. Никто даже не попытался выслушать его объяснений потому, что третье «зеро» не смог бы объяснить и сам отец Лаврентий!

– Послушай, Снок… – лейтенант Джонс жевал невесть откуда взявшуюся травинку и с холодным любопытством рассматривал две фигуры возле вершины горы. – Ладно, эта парочка наверху нашла тему для беседы, но какого черта бездействуем мы?

– Вы тоже можете попробовать договориться с индейцем, сэр.

– О чем?

– Он должен отпустить полковника.

– Индеец ничего нам не должен. И примерно с таким же успехом я могу попросить его, чтобы он застрелился, – лейтенант поморщился и взглянул на Бредли. – А ты что думаешь, Малыш?

– Я думаю о том, сэр, что полковника никто не любит. В него может выстрелить любой из наших ребят, а потом он постарается свалить вину на вас, потому что вы первый показали свое нерасположение к полковнику. Ведь вы уже стреляли в него.

– Я стрелял в индейца. Кроме того, почти все слышали, как щелкал курок его кольта. У Большого Змея кончились патроны.

– Индеец не так глуп, сэр. Он предъявил нам последний патрон, который таскал в своем чертовом амулете.

– Ладно, что ты предлагаешь?

Малыш Бредли усмехнулся. Он сунул в рот трубку и не спеша закурил.

– Прежде чем начать наступление, нужно позаботиться о тыле, сэр.

– Что ты имеешь в виду?

– Поскольку, как я уже говорил, в индейца может выстрелить любой, вы должны быть на виду. Вам нужно алиби, сэр.

– Спасибо за заботу, Малыш. Итак, ты тоже понимаешь, что выстрел все равно будет. Но мне не очень-то нужен мертвый индеец.

– Значит должен умереть полковник. Но как раз в него нельзя стрелять.

– Ты хорошо соображаешь, Малыш. Интересно, а как ты стреляешь?

– Тоже неплохо, сэр.

– Отлично! – лейтенант Джонс встал и отряхнул форменные брюки.

Присев на валун, он достал сигареты. Солдаты, кто с любопытством, а кто с удивлением, смотрели на своего командира.

– Рядовой Бредли! – рявкнул Джонс.

– Да, сэр!

Бредли подскочил как подпружиненный чертик из шкатулки.

– Там чуть ниже есть ручей. Идите и наберите воды. Можете не спешить, у нас еще масса времени.

– Есть, сэр!

Лейтенант Джонс потерял к Бредли интерес. Он помахал рукой полковнику и индейцу.

– Как дела, ребята? – белозубо улыбаясь, спросил он.

Выстрел был почти не слышен, так как прозвучал довольно далеко, но пуля едва не оторвала Дадли кончик носа. Полковник зарычал и, выхватив кольт, разрядил весь барабан в сторону улыбающегося лейтенанта. Джонс выругался, упал и отполз за валун.

Чинганчгук удовлетворенно кивнул головой.

– Хватит, полковник. Этот тип совсем обнаглел, – индеец не без усилия вытащил кольт из рук Дадли и взвесил его в руке – У вас еще есть патроны? Нет? Жаль.

Полковник уже несколько освоился с положением заложника и прорычал в ответ:

– А пошел ты!..

– Остыньте, полковник. Знаете, чем мы отличаемся друг от друга? Тем, что в отличие от вас я оптимист. Вы удивлены?

– Я скорее возмущен тем, что ты до сих пор жив. Потому ли ты никак не можешь забыть дорогу в спальню Джойс?!

– Полковник, ваше поведение становится просто не выносимым. Вы слишком ревнивы и вам нужно изменить свой характер, иначе когда-нибудь утром вы умрете от носового кровотечения. Хотите стать оптимистом, полковник?

– Я им стану, если ты мне объяснишь записку, которую мне передали вчера. В ней черным по белому было написано, что ты снова припрешься к Джойс.

– Все очень просто, сэр. Записку, о которой вы мне сказали, конечно же, написала моя жена. Этой бедной женщиной руководило чувство элементарной ревности. И уж кому как не ей было знать, где я прятался дважды и куда, в случае опасности, я сунусь наверняка еще раз? Если хотите, это доказывает мою невинность. Если бы я испытывал какие-то чувства к Джойс, я ни за что не рассказал своей скво о своем вынужденном визите в ее спальню.

Чинганчгук врал. Дикая Лоза догадалась о новой любовной связи совсем не потому, что он рассказал ей об этом сам. Просто Джойс любила духи «Ночь любви», запах которых не испарялся с мужского тела даже после пятидесятимильной пробежки при полном индейском вооружении. Кроме Джойс, в окружности двухсот пятидесяти миль, такими духами не пользовался никто.

Полковник немного подумал.

– Значит, тебя выдала твоя же собственная жена?

– Да и могу привести вам еще одно доказательство. Уверен, что в записке, которую вам подбросили, мне давалась довольно оскорбительная характеристика. Но заметьте, полковник, это именно такая характеристика, которую может дать только жена и только своему мужу. Например, я уверен, что она написала вам, что я – бабник. Скажите, полковник, если один мужчина называет другого бабником, должен ли второй воспринимать это как оскорбление? Разумеется, нет. Это, скорее всего, комплемент. Так что все дело в женщинах, дорогой полковник.

– Откуда мне знать, что ты мне не врешь? – в голосе Дадли легко угадывалось сомнение.

– Действительно не откуда? Но это чисто риторический вопрос, полковник. Поэтому попытайтесь и в самом деле стать оптимистом, то есть поверьте мне на слово. Такая вера может подарить вам жизнь. В противном случае лейтенант Джонс разделается с нами обоими. Точнее сначала я разделаюсь с вами, а потом он со мной. Впрочем, у меня в отличие от вас даже есть некоторый шанс. Джонс уже давно предлагает мне прогуляться с ним на Золотую Речку. Он гарантирует полный комфорт путешествия. Боюсь, что после вашей смерти я не смогу ему отказать до, а после прогулки к речке у меня просто не будет возможности сделать это. Нам пора сматываться отсюда, полковник.

Конец ознакомительного фрагмента.