Июнь. 1941. Запрограммированное поражение. - Лев Лопуховский

Таким образом, наша армия за 18 дней боевых действий (а на Юго-Западном направлении — за 15 дней) потеряла, по нашим данным, 747 870 человек, при этом только безвозвратные потери в людях составили 588 598 человек, санитарные — 159 272. Потери в танках составили 11 703 единиц, орудий и минометов — 18 794, боевых самолетов — 3985. Наибольшие потери понес Западный фронт. К исходу третьей недели на главном — западном стратегическом направлении — немецкие войска уже стояли у ворот Смоленска, завершив еще одно окружение значительных наших сил. Только на этом направлении в период с 22 июня по 1 августа 1941 года, по немецким данным, было взято в плен около 640 тысяч человек, захвачено свыше 6300 танков и более 4800 орудий [26].

Кроме того, в первые две-три недели войны были утрачены немалые запасы материальных средств, сосредоточенных на территории приграничных округов. В результате противник сразу получил огромное превосходство в средствах вооруженной борьбы. Без их восполнения организовать сопротивление хорошо вооруженному и оснащенному врагу было невозможно. В последующих сражениях вермахту противостояли наскоро сформированные или пополненные недостаточно обученным личным составом соединения и части. Кроме больших потерь в людях, вооружении, боевой техники и запасах материальных средств, армия и народ нашей страны испытали глубокое моральное потрясение, преодолеть которое удалось далеко не сразу. Последствия поражения в начальный период войны продолжали сказываться в течение всего 1941 года.

Гальдер на 12-й день войны записал в своем дневнике, что война с советской Россией выиграна в течение двух недель [27]! Действительно, ни одна армия в мире, поставленная в такие немыслимо тяжелые условия и понесшая громадные потери в первые же дни войны, не смогла бы оправиться. Но в данном случае Гальдер жестоко ошибался. Красная Армия не только оправилась, но, в конечном итоге, сумела переломить ход войны в свою пользу и добиться Победы. Но дорога к ней оказалась долгой и весьма трудной.

История страшной катастрофы, постигшей нашу страну и Красную Армию в начале лета 1941 года, до сих пор хранит множество безответных вопросов о ее причинах и виновниках. Безответных, потому что официальная версия, полная мифов, легенд и явной лжи о тех трагических событиях, никогда не устраивала советский народ, который принес на алтарь Победы неисчислимые жертвы. Легенду о внезапном нападении и подавляющем количественном превосходстве противника в танках и самолетах придумал И. Сталин для самооправдания. Она давно уже опровергнута советскими и немецкими архивными документами.

Почему наша страна и народ, не жалевшие сил и средств для подготовки вооруженных сил, вдруг оказались перед опасностью потери свободы и независимости? Почему многочисленная Красная Армия, имевшая в своем составе больше танков, чем во всех армиях мира, вместе взятых, вчистую проиграла приграничное сражение, а затем потерпела еще целый ряд сокрушительных поражений? Было ли это следствием субъективных ошибок, допущенных руководством страны? Несомненно. Но тогда, в чем они заключались, каковы их причины, наконец, кто виновен в них? Или все-таки такой печальный исход событий был предопределен объективными причинами? Но тогда почему наши армия и народ, несмотря на жестокие поражения в первой половине войны, не только сумели оправиться от их последствий, но и добиться Победы?

Споры о причинах поражения наших армий в приграничном сражении в среде историков и публицистов не прекращаются до сих пор. Выдвигаются различные версии, вплоть до самых невероятных. Чаще всего в числе главных причин поражения наших войск в начальный период войны называют внезапность нападения противника и несвоевременное приведение наших войск в боевую готовность. Это поставило наши войска, остававшиеся на положении мирного времени, в невероятно тяжелые начальные условия. В то же время иногда можно встретить утверждения, что никакая «внезапность нападения» никакими документами, кроме «воспоминаний и размышлений» тех, кто позорно проиграл начало войны, не подтверждается. Мол, какая может быть внезапность, если все знали о скором начале войны и к ней готовились?

Красная Армия была вполне боеспособной. В смысле численности личного состава, оснащения основными видами вооружения и боевой техники, обеспеченности материальными средствами она мало в чем уступала вермахту, а по количеству танков и самолетов намного превосходила его. Однако немцам за счет скрытного выдвижения и развертывания войск первого эшелона в боевые порядки 21 июня удалось в полной мере использовать неготовность наших войск к немедленным действиям по отражению нападения. Вряд ли кто будет отрицать, что для них нападение немцев действительно оказалось неожиданным. Свою отрицательную роль здесь сыграло и печально знаменитое «Заявление ТАСС от 14 июня», которое в известной степени дезориентировало население страны и армию, способствовало ослаблению бдительности личного состава войск.

Но, видимо, дело не только во внезапности нападения немцев. Ведь и потом, в ходе сражений 41-го и 42-го годов, когда немцам уже не удавалось (а если и удавалось, то редко и на отдельных участках) заставать наши войска спящими в казармах и аэродромы, забитые незамаскированными самолетами, они не раз ставили наши войска на грань катастрофы. Скорее всего, неудачный для нас исход приграничных и более поздних сражений упирался, прежде всего, в разную степень подготовки германских и советских войск к современной войне, в разный уровень их умения воевать.

Так, в чем же все-таки дело — во ВНЕЗАПНОСТИ нападения или НЕГОТОВНОСТИ Красной Армии к той войне, которую навязали Советскому Союзу?

Некоторые историки, например, считают, что Красная Армия была готова к наступательным действиям, но не готова к обороне! Они обвиняют Сталина, что он упустил свой шанс нанесением внезапного упреждающего удара по вермахту захватить инициативу и в корне изменить обстановку в свою пользу. Доказывая возможность успеха такого удара, они рисуют аналогичную картину событий 22 июня, но в зеркальном отображении, когда нам удалось бы застать врасплох германские войска. Нам кажется, что при этом они подсознательно проецируют высокое военное искусство и огромные возможности Красной Армии, убедительно продемонстрированные ею в победных 1944–1945 гг., на РККА образца 1941 г. При этом упускается из виду, что для победы недостаточно иметь соответствующие силы и средства. Необходимо было еще умение их применять, нужна современная военная теория, нужны командиры и штабы, обученные в соответствии с этой теорией, способные управлять войсками по-современному, и нужны сами эти войска, умеющие точно и эффективно выполнять приказы своих командиров.

К великому сожалению, высокие потенциальные возможности наших войск в начальный период войны так и не были реализованы. Почему так произошло? Ведь советский народ, жертвуя многим во имя построения светлого будущего, львиную долю усилий тратил на укрепление обороноспособности страны. В условиях враждебного окружения политическое руководство Советского Союза поставило задачу создать мощные вооруженные силы, которые могли «быть в состоянии вести борьбу с любой коалицией мировых капиталистических держав и нанести армиям этих держав решительный и сокрушительный удар и поражение» [28]. Как решалась эта задача, насколько эффективно было использовано время, предоставленное нам историей?

Мы убеждены, что в событиях 1941 года можно разобраться, только рассмотрев хотя бы кратко обстановку, которая сложилась в Европе в предвоенные годы. Во всяком случае, события, предшествующие Великой Отечественной войне, не могли не наложить свой отпечаток на все последующие, в том числе и на начало войны. Кстати, в отечественной историографии почти отсутствуют исследования, посвященные их комплексному анализу с учетом документов, введенных в научный оборот в последние годы. Важно на основе фактов и документов разобраться, почему было принято то или иное решение по строительству вооруженных сил страны, выяснить, что за эти годы успели сделать и чего не успели из того, что должны были успеть. Надо, наконец, понять, почему наш победный марш на Берлин начался от стен Москвы и пролег через Сталинград, Кавказ и Харьков. Ограничиться объяснениями из официальной истории было бы наивно. Цену им наш народ понял еще во время войны, когда наша армия отступала, оставляя на произвол судьбы миллионы советских людей, которых после войны огульно зачислили чуть ли не в пособники врага.

Ответить на многие поставленные здесь вопросы невозможно, не рассмотрев историю развития вооруженных сил Германии и СССР, военно-теоретических взглядов военного руководства этих стран на способы ведения войны. Особенно важно рассмотреть вопросы формирования и применения танковых войск противоборствующих сторон, сыгравших решающую роль в ходе маневренных боевых действий начального периода Отечественной войны.