Среди звезд - Владимир Михайлов

Биограф явно зашел слишком далеко: в такие детали вдаваться не следовало. Все-таки гораздо полезнее было - до конца разобраться в сегодняшнем происшествии. Потому что никому не хотелось примириться с мыслью, - ни влюбленному, ни биографу, ни даже аналитику, - с мыслью о том, что все кончено.

Что же произошло вслед за тем, как он уравновесился? Как ни странно, он прежде всего подумал о том, что, благодаря всей этой карусели ему удалось освоиться с проклятой педалью. Теперь он сможет управлять ранцем-ракетой вполне сносно. Прежде всего, сознание этого принесло ему некоторое моральное удовлетворение. А затем - приятное предчувствие скорой встречи с кораблем. Дело в том, что у него как-то мгновенно возник новый план, в котором умение управлять скваммером играло не последнюю роль.

Причины, по которым он не мог достичь корабля, так и оставались загадкой; пока ему не пришло в голову ничего более правдоподобного, чем предположение, что, в конце концов, виновато во всем было его неумение точно прицеливаться. А может быть, и прицел был разрегулирован. Круг помянул недобрым словом вакуум-слесаря и решил, что это ему так не пройдет. Но до вакуум-слесаря надо было еще добраться. И вот он придумал: сейчас он, дав слабый импульс, медленно поплывет к кораблю, целясь прямо в борт. Метрах в двух-трех остановится, затормозив. Он уже чувствовал себя в состоянии вовремя затормозить. А потом, с такой дистанции, не попасть в нужное место будет просто невозможно. Если же он будет двигаться так, как нужно - не слишком быстро, но и не столь медленно, чтобы перейти на круговую орбиту, - то и тормозиться не станет, а причалит прямо к борту. И все кончится.

Он прицелился и нажал педаль. Импульса не последовало. Что он, опять разучился? Круг нажал сильнее: без результата. Выжал до отказа. Опять ничего. Что за свинство!...

Следовало искать повреждение. Он взглянул на светящееся окошечко наверху и похолодел: индикатор показывал, что бак сух, и топлива не осталось ни капли.

Этого быть не могло. Круг помнил, что бак был полон, и примерно представлял, какое расстояние он успел пролететь, сколько и какой силы импульсов дать. По его расчетам, чуть ли не половине топлива следовало еще остаться, но его не было.

Круг несколько минут повисел без движения, привыкая к этой мысли. Топлива нет. Тогда как же, черт побери, он попадет на корабль?

И тут он впервые понял, что, может статься, он туда вовсе и не попадет. Однако в этот раз он не позволил себе задуматься над такой явной нелепостью. Не попав на корабль, он мог бы только умереть. А смерть исключалась: ему еще нельзя было умирать, прожито было так мало, сделано и того меньше, и ведь существовала же на свете справедливость, в конце концов! Поэтому он стал прежде всего думать о том, как вернуться на корабль без топлива, вернуться побыстрее, пока его не хватились, и так, чтобы не оказаться смешным, ведь, если он повисит здесь до того, что его станут искать и найдут за бортом, это будет очень смешно - для всех, кроме него самого.

Итак, он висел довольно далеко от корабля, без капли топлива. Куда оно девалось - выяснится потом. Может быть, один из патронов оказался неисправным и вытек. Может быть... мало ли что могло быть. Надо было чем-то заменить топливо, вот какова была задача. Топливо в ракетном двигателе есть, по сути дела, отбрасываемая масса. Но у него была и другая масса, которую можно отбросить. Инструменты. Круг подсчитал их вес, затем - скорость, с какой он сможет отбрасывать от себя эти инструменты, тем самым сообщая себе движение в противоположном направлении. Результат получился малоутешительный. То есть, движение он приобрел бы, но скорость оказалась бы слишком мала; он вышел бы на круговую орбиту и начал бы довольно быстро обращаться вокруг корабля, только и всего.

Это его не устраивало. Тогда он подумал еще немного и нашел еще один выход.

Он полетит медленно, но инструмент, брошенный им, полетит во много раз быстрее. Возьмем... ну, хотя бы ключ для регулировки антенных пластин. Он невелик и достаточно массивен. Чуть развинтим его. Так. Теперь зажмем ключом карабинчик тросика. Смотаем тросик с катушки - пусть покоится в пустоте. А теперь швырнем ключ так, чтобы он попал в антенну или рядом с нею, туда, где скоба. Может быть, не с первого, так с десятого раза ключ зацепится, и Круг, сматывая тросик, притянется к кораблю. Просто и красиво. Конечно, пока ключ будет лететь. Круг несколько отплывет назад. Но в случае неудачи, вытягивая ключ обратно, он возвратится на прежнее место. Так что риска никакого.

Он швырнул, и ключ полетел прямо к кораблю. Точно прицелиться было, конечно, невозможно, но Круг знал, где скобы натыканы гуще всего, а уж в корабль-то попасть было несложно. И однако он не попал. Ключ пролетел выше и остановился, дернув тросик. При этом и Крут почти остановился. Пришлось сматывать тросик и начинать все сначала. Теперь ключ прошел ниже корабля. Круг начал сердиться. В третий раз он прицелился особенно точно и теперь ясно увидел, как траектория полета ключа изогнулась и ушла в сторону. Тут, наконец, Круг сообразил, в чем дело: корабль не принимал ключа так же, как не хотел принять и самого Круга.

Круг обозлился и испугался вместе: выходит, он все-таки не мог попасть на корабль своими силами? Это было обидно. Это означало, что без помощи людей ему не обойтись. А Круг примерно представлял, как посмотрят люди с корабля на его нелепое приключение и что об этом скажут. Языки у них были остры, весьма. Круг и сам в обычной обстановке не уступал им, но сейчас придется помалкивать, и чего доброго, рассказ об этом приключении распространится по всему Звездному флоту и будет обрастать выдуманными смешными подробностями, и .превратится в анекдот, который не то, что будет следовать по пятам за Кругом, но станет даже опережать его. На какой бы корабль он потом ни пришел служить, там уже будут знать его, и при самом первом знакомстве кто-нибудь протянет, ухмыляясь: "Так это вы-тот самый, кто не мог вернуться на корабль? И вы еще летаете? Ну-ну..." А другой сочувственно прибавит: "Ну и перепугался же ты, наверное! А неприятностей не было?" Да, слава обещала быть не такой, о какой он мечтал.

Но ничего не поделаешь - другого выхода, по-видимому, не было. Приходилось ожидать людей. Ожидать: позвать их на помощь Круг пока еще не решался. А люди не торопились выходить из корабля. "Ньютон" по-прежнему неподвижно висел в пространстве, висел с таким видом, словно ему не было никакого дела до того, что тут погибал человек, и непросто человек, а еще и один из членов экипажа. Один из тех, без кого этот корабль был бы всего-навсего мешаниной из металлических и пластиковых деталей и кристаллов, и воды, и топлива, и консервов, и ковров, и зеркал, и еще много чего. Круг почувствовал, как в нем начала расти злоба на корабль. Не столько даже на людей, находившихся за его броней в полной безопасности и ни о чем не подозревающих, хотя он, Круг, отстаивал за них лишние вахты; злоба на корабль крепла в нем, на эту махину, равнодушно пребывающую по соседству. И Круг решил, что корабль за это заплатит.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});