Аль! Пу-пух… - Михайлов Дем

Едва заметив его грозную звероватую фигуру, бессмертные жители тут же старались перейти улицу, чтобы не оказаться слишком близко.

Его боялись и не любили «там». Ничего не изменилось и здесь. Но самому виновнику чужих страхов, в прошлом натворившем немало ужасных дел, было не до них.

Сидя на заборе, почесывая заросшую грудь, он неотрывно смотрел на запертую дверь небольшого ладного домика.

– Пошел прочь, псина паршивая! – донесся из-за двери сердитый женский голос.

Обрадованно вздрогнув, он старательно заулыбался. Стал похож на лохматого преданного пса, завидевшего хозяина. Будь у него хвост – он бы молотил им что есть сил.

Хозяйка дома счастливой от столь бурного проявления радости не стала. В ее голосе прибавилось сердитости:

– Пошел прочь, я тебе сказала! Будет он мне тут клыки скалить!

Еще одна улыбка громилы показала – он никуда не уйдет, и он рад слышать сердитый женский голос. Пусть хозяйка домика говорит что хочет – он примет с благодарностью.

– Пошел вон!

Громила остался недвижим, улыбаясь при этом необычайно тепло. Да и выглядел он уже не таким взъерошенным и злобным. Скорее походил на приласканного пса с чуть приглаженной косматой шерстью. Пса, способного в мгновение ока порвать любого, кто осмелится бросить косой взгляд на его хозяйку.

Путник прошел в шаге от него.

Путник… путник… он сам себя давно уже так называет. Вечный Путник. Есть еще одно подходящее для него имя, но он избегает его. Узник… вечный узник Аньгоры…

Его ноги ступили на участок улицы, выложенный прозрачным камнем. Та же мостовая, но сквозь нее можно видеть происходящее под Городом Мертвых. Под подошвой сапога юркнула крохотная рыбешка, испуганная внезапной тенью.

Подводная часть Аньгоры не больше и не меньше надводной части.

Точная её копия.

Ахилотам привольно жить в толще полосатой воды, пронизанной солнечными лучами.

Тепло и мирно.

Спокойно и вечно.

Скользят неслышно рыбы. Ползут по дну гигантские крабы, несущие шары магических светильников. Причудливая игра света и тени убаюкивает.

Вечность пролетает незаметно.

Дремлет на троне старый король…

Король подводный свергнут был. Собственным сыном, что прибег к помощи и силе бессмертных чужеземцев, возглавил восстание и ворвался во дворец.

Король ту битву проиграл. И был не только свергнут, но и убит.

Таковы извечные законы смены королевской власти.

Что на суше, что под водой.

Старый убитый король сидит на троне смиренно.

Но он не смирился.

О нет!

Он не смирился!

Он ждет!

Что ж… не он один. Все они ждут…

Седовласый величественный волшебник медленно шагал по улице. Он глядел строго перед собой, лоб сморщен в глубоком раздумье.

Мастер-волшебник Иландорос. Каждый его шаг отдавался грозным гулом.

Маг Иландорос геройски погиб в одной из страшнейших битв в истории Вальдиры. Он пал в Первой Северной Кампании, успев истребить перед смертью множество тьмальдов.

В финале битвы, будучи смертельно раненым ледяной проклятой стрелой, он сумел дотянуться магией до стрелка, убившего его.

Стрелком, поразившим Иландороса, был никто иной, как сам Иглистый Кусака – лучший лучник тьмальдов.

В тот мрачный день они оба остались на поле битвы.

Так Вальдира лишилась разом двух Великих Мастеров – мастера-волшебника, грозного боевого мага, и мастера-лучника, способного на невероятное, попади в его руки лук.

Иглистый Кусака тоже здесь.

Не в Аньгоре.

Не в черте Города Мертвых.

Неподалеку.

В северной части долины, там, где зелень лугов и пестрота цветочных полян сменяются белоснежным снегом, а затем начинается ледяной склон горы Анькристо.

У самой вершины и обитает сейчас темная душа Иглистого Кусаки, денно и нощно стоящего на краю ледяного обрыва и смотрящего на Лестницу Исхода. Иглистый Кусака терпеливо ждет:

Это не ново.

Здесь все чего-то смутно ждут.

И многие смотрят на Лестницу Исхода. Но ее закрученные ступени пусты. А если и появится на них ненадолго очередная темная скорбная фигурка – она следует вниз, а не вверх. По приглашающе мерцающим ступеням не подняться. Коли однажды положение вещей и изменится – вряд ли это случится скоро.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Но ничего… ничего страшного. Ведь они бессмертны и могут потратить на ожидание целую вечность…

Не обращая особого внимания на подводную кутерьму под ногами, путник миновал прозрачный участок мостовой и круто свернул на перекрестке Смиренных Душ.

Над небольшим ухоженным двориком ненадолго посветлело небо. Озарила все вокруг яркая изумрудная вспышка. Над головой копающейся в крохотном садике старушки открылся переливающийся зеленым тоннель.

Миг… и уронившую лопаточку старушку засосало в тут же захлопнувшийся тоннель.

Прохожие продолжали спокойно идти мимо. Чего тут удивительного?

Просто кто-то из живых решил пообщаться с усопшей и по всем правилам провел сложный ритуал.

Путник в бордовом плаще шагал дальше, минуя улицу за улицей, меряя шагами Город Мертвых. Сколько уж раз он ходил этим путем? Не стоит и пытаться – не сосчитать…

Рокочущий шум не удивил его и не заставил замедлить шаг. У этого перекрестка не затихал особый тяжкий гул, исходящий из ворочающейся груды битого камня цвета запекшейся крови. Поверженный чужеземцами могучий Дун Гру, воплощенный в большом старинном здании, продолжал бороться и неустанно пытался отстроиться, возродиться. Но сил не хватало.

Каждую ночь медленно росли красивые башенки, вздымались стены, прорисовывались узкие высокие окна.

И каждый день все рушилось, снова обращаясь в щебень.

Мало. Слишком мало сил. Но злой дух Дун Гру не сдавался.

Продолжал бороться. Продолжал свирепо громыхать. Внимательно слушающий мог бы уловить в гуле обрывки яростных слов. Дун Гру неустанно проклинал чужеземный клан Неспящих, чьи воины разрушили его каменное тело и сломили его дух.

Неспящие! Будьте прокляты! Прокляты! Прокляты…

Медленно ползут кирпичи, зарастают разверстые раны стен… и снова рушатся толстые стены, перекашиваются дверные проемы, разлетаются сверкающими осколками окна.

Неспящие! Будьте прокляты! Прокляты навек!

Еще один строитель старался чуть дальше. Знаменитый архитектор, возведший немало замков и крепостей Вальдиры, зодчий от бога, погиб нелепой смертью во время путешествия по Дождливым джунглям. Его не смогли спасти воины клана Архитекторов, для которых он начертал план клановой цитадели. Сейчас мертвый архитектор Силлионис старательно и молча возводил башню, тянущуюся к подземным небесам. Он верил, что найдет там, в небесах, выход из царства Мертвых. Сильна вера его. Но башня растет медленно. Старик же упорно продолжает трудиться…

Спустя десяток шагов путник снова свернул. И чуть удивленно замедлил шаг – почему он свернул к тенистому старому парку? Что заставило его изменить такой привычный путь? Пройдя по алее, миновав овальный фонтан Трех Утопающих, путник в бордовом плаще остановился. Остановился впервые. По-прежнему держа руки за спиной, он неотрывно смотрел на сидящего на садовой скамейке мужчину. Элегантно одетый, тот сидел, небрежно закинув ногу на ногу, и радостно улыбался, глядя на проплывающие облака. Зеленый богатый камзол, травяного цвета штаны, длинный кинжал в изумрудных ножнах свисает с широкого ремня. В сверкающей усмешке нескрываемое ликование…

Путник хорошо знал сидящего. Ведь он знал каждого живущего в Аньгоре. Но он впервые видел, чтобы этот вечно мрачный малый улыбался.

Знаменитый в прошлом разбойник Изумрудный Лемросс никогда не улыбался.

Заметив путника, Лемросс встрепенулся, подался вперед и с твердой уверенностью заявил:

– Скоро все изменится!

Путник в бордовом плаще молчал. Но продолжал стоять. Словно ободренный неподвижностью слушателя Изумрудный Лемросс повысил голос:

– Я видел ЕГО! ЕГО самого, Хозяина! Он стоял предо мной и вопрошал! Я рассказал ему все что знаю. И он ответил мне! Ответил! Он сказал – Я ИДУ! ИДУ В АНЬГОРУ! Он обещал мне это! САМ БОГ! Скоро все изменится…