Умереть без свидетелей. Третий апостол - Станислав Гагарин

Лапин сидел на стуле посреди кабинета, вытянувшись и положив руки на колени.

— Можно закурить?

— Подожди. Не время курить, подожди.

Прошло полчаса. Бирюков не задавал вопросов, казалось, совсем забыл о том, что в комнате не один. «Надо поймать его на лжи, да поэффектнее, — думал полковник. — Это вызовет соответствующий психологический резонанс…»

Было точно установлено, что именно Ростислав Лапин встретил Лену и Свету у кинотеатра «Заря» и о чем-то говорил с Леной минут десять.

— Ты, говорят, радиолюбитель? У тебя приемник есть?

— Есть, «Грюндиг».

— Хорошо берет? Удобная штучка, правда? По грибы там или на рыбалку взял его и наслаждайся? Рыбалку-то любишь?

— Езжу иногда, с ребятами.

— Да… Сейчас техника далеко ушла. Вон какие транзисторы делают: сунул в карман, вышел на улицу, и музыка при тебе. Твой «Грюндиг» только великоват, на улицу его не возьмешь.

— Почему не возьмешь? Я всегда беру.

— Всегда берешь? А когда с Леной у «Зари» говорил, приемник у тебя был?

— Был…

— Ну вот, а ты говорил, что Лену после танцев не видел. Как же так? Видел или нет?

— Видел…

— Вот что, давай все начистоту, Ростислав. Зачем отозвал, что говорил, что отвечала она, все по порядку и подробно.

Лапин долго еще выкручивался, петлял, каждое слово приходилось вытаскивать у него словно клещами. Он утверждал, что встретил Лену случайно, говорил с ней о ее подруге, которая ему понравилась на танцах, хотел, чтобы Лена ее с ним познакомила.

— Как зовут подругу?

— Не знаю.

— Ну, а как же ты мог говорить о ней с Леной, если ты не знаешь имени подруги?

— Ну, Валя…

— Сейчас придумал или на самом деле?

— На самом…

— Проверим. Теперь дальше. Чем окончился разговор?

— Она обещала помочь познакомить.

— Больше ничего?

— Ничего.

— А почему ты сразу не сказал, что видел Лену после танцев?

— Не знаю.

— Посиди в коридоре.

Лапин вышел. Бирюков позвонил Леденеву.

— Юрий Алексеевич, зайдите ко мне.

— Не знаю, не знаю… Двойственное чувство у меня, — сказал полковник. — С одной стороны как будто зелень-парень, а с другой, сдается, хитрую играет роль этакого растерявшегося простачка. Приятелей его допросили?

— Почти всех, — сказал майор. — И вот что интересно. Некий Володя Щекин показывает, что Лапин уже в день убийства Лены рассказывал про это своему другу Толику со всеми подробностями, будучи осведомленным даже о характере нанесенных девушке ран.

— Действительно, интересно. Фамилия Толика установлена?

— Более того, уже допросили. Все отрицает, ни о чем ему Лапин, мол, не рассказывал. Сидит сейчас у меня в кабинете. Есть у меня одно предложение…

— Хорошо, я согласен, — выслушав, сказал Бирюков. — Давайте попробуем. Пусть Лапин войдет.

— …Значит, так: поговорили вы с Леной, а потом?

— Попрощались, она сказала, что идет домой.

— И все?

— Да.

— Но как же ты мог попросить ее познакомить с подругой, когда ты сам дружил с Леной?

— Не дружил я…

— А вот эти письма кто ей писал, угрожал рассчитаться, если она не станет с тобой снова ходить? Кто их писал? Ты? Не отпирайся, заранее говорю, что мы сличили их с образцами твоего почерка.

— Я писал… Мы дружили, потом она не захотела.

— И ты угрозами пытался вернуть ее расположение? Итак, о чем ты беседовал с Леной? Не хочешь говорить?

Лапин низко опустил голову.

— Ну ладно. Ответь на другой вопрос. Куда ты пошел после разговора с Леной?

— Домой.

— И пришел?

— В половине первого.

— Интересно у тебя получается, Лапин. Ты что? Дважды за ночь домой приходил?

— Почему дважды?

— А потому, что вот передо мной показания твоей соседки Мамонтовой, которая в четвертом часу встала кормить ребенка и слышала, как ворчала твоя мать, отпирая входную дверь. А это сообщила твоя мать: «Мой сын пришел в ночь с воскресенья на понедельник минут 10–15 четвертого. Я заметила, что он был выпивши». Где был, Лапин? Куда пошел после разговора с Леной?

Лапин молчал.

— Будешь отвечать?

— Гулял… По улицам.

— Наивно, наивно, парень. Посмотри, как получается. Около двенадцати ты расстался у «Зари» с Леной. Простились вы или договорились встретиться, после того как уйдет Света, неизвестно. Лена мертва, а ты не говоришь правды. В первом часу Лену видели у подъезда с высоким блондином в черном костюме и белой рубашке. У тебя светлые волосы и одет ты так же. Дома в это время тебя не было — факт доказанный. В час ночи Лена была убита. Улавливаешь? Теперь отвечай: где ты был в промежуток времени между тем, как ты расстался с Леной и тремя часами ночи? В то, что ты гулял, позволь мне не поверить, ибо врал ты уже предостаточно. Подумай, подумай, Лапин.

— Я не могу…

— Что не можешь?

— Сказать… Где был, сказать…

— Что ж, тем хуже для тебя.

— У нее был…

— У кого?

— Ну, есть у меня знакомая. Я не хотел, чтоб знали… Муж у нее в море…

— Понятно. Фамилия, имя, отчество, адрес — быстро!..

Бирюков позвонил. Вошел Корда.

— Вот по этому адресу, возьмите машину. Установите: когда, во сколько пришел и ушел от нее Лапин.

— Может, не надо, напугаете там, — сказал Лапин, — поздно уже…

— Во-первых, еще только начало десятого, во-вторых, работники у нас достаточно тактичны, а в-третьих, Лапин, почему тебя не беспокоило, что твоя знакомая может испугаться, когда ты стучишься к ней в час ночи? А? — спросил Бирюков.

Давно погас свет в окнах на этажах управления, и только на третьем, в кабинетах угрозыска, горел свет.

Корда вернулся быстро. Он искоса взглянул на сидевшего посреди кабинета Лапина и положил перед полковником листки бумаги.

— Так, так… Ладно. Что ж, Лапин, вы как будто показали свое алиби. Около часу, показывает Родионова, вы пришли к ней и ушли ровно в три часа ночи. Неофициально тебе скажу: сволочь ты, Лапин. Хорошему парню, который в море ходит, в душу гадишь… Жаль, что в законе нет статьи для таких пакостников…

Он снова перечитал привезенные Кордой показания.

— А ну-ка, разувайся, — неожиданно приказал полковник.

Лапин изумленно глядел на него.

— Живо-живо разувайся, говорю!

Лапин нагнулся, расшнуровал ботинки и подал Бирюкову. Тот молча передал их Корде. Корда вышел, полковник сел за стол и поверх очков пристально глянул на Лапина.

Оба молчали. Через пятнадцать-двадцать минут вошел Корда. Он поставил туфли на стол, подстелив сначала газету, показал пальцем на один ботинок и положил перед полковником стеклышко, на котором виднелось небольшое пятно.

— Спасибо, идите, — сказал Бирюков.

Он долго рассматривал указанный Кордой ботинок, принесенное стеклышко, раскрывал папку, просматривал какие-то схемы, снова вертел, будто к чему-то примеряя ботинок. Лапин со страхом смотрел на все это, словно догадываясь о чем-то, глаза его округлились, рот приоткрылся, руки беспокойно ерзали по коленям.

Полковник отложил в сторону стеклышко, поставил ботинок на газету рядом со вторым и отряхнул руки. Встал из-за стола и подошел к Лапину вплотную.

— Значит, ты доказал свое алиби, Ростислав Лапин. Это хорошо… А теперь объясни, почему у тебя кровь на ботинке и откуда ты знаешь характер ран на трупе Лены?

16

Когда выдавалась свободная минута, это бывало редко, но бывало, шеф собирал сотрудников на чашку чая. Чай, хороший крепкий чай, и сопутствующие ему беседы в отделе любили.

И это не было пустой «травлей» на перекуре. Все знали, что под каждый случай из своей или чужой практики шеф обязательно подведет теоретическую базу, сделает вывод в назидание, так сказать, потомкам. Начальник угрозыска никогда не повторялся, истории были интересны, а молодые, так те слушали с раскрытыми ртами. Шеф пользовался старой терминологией и называл беседы «предметными уроками», а кто-то из управленческих острословов окрестил их попросту притчами. Вот некоторые из них:

— Недавно узнал я, что в школах милиции курс психологии ввели, — начал шеф, прихлебывая чай из стакана. — Это хорошо. Без психологии в нашей работе — никуда. Да только по учебнику одному не научишься в людях разбираться… Такое умение складывается годами.

— А пораньше нельзя? — спросил кто-то. — Или оно только к старости придет?

— Можно и пораньше. Только надо постоянно изучать человеческие поступки, характеры и их взаимозависимость. Знать, чем дышат люди, их помыслы, мечты и планы, слабые и сильные стороны. Сложная это наука. Вам легче ее постичь — материала достаточно и всяких других возможностей тоже. В том числе и времени больше. Кстати сказать, некоторые преступники конкурируют с нами по этой части. Такие есть знатоки психологии, что только удивляешься, прямо на доцента, а то и на профессора тянет.