Не жизнь, а роман! (СИ) - Меллер Юлия Викторовна

Глава 2. Поездка к алтарю.

Утро наступило удивительно скоро. Только что Катюша ворочалась, горюя о детях, надеясь на свекровь и своих родителей, что они не оставят внуков без любви... и вздрогнула из-за громыхнувшего ведра.

- Вот вода, - всё та же неприветливая женщина уже хозяйничала в выделенных покоях.

Засов на дверях теоретически был, и даже надёжный, но вот задвижку из него почему-то вытащили. Катя думала, что всю ночь будет тревожиться, опасаясь визита насильников, но тревожные мысли о сыновьях поглотили её внимание без остатка.

Фантазёру Сашке шесть лет и три года Никите. Она была их миром, их вселенной, а теперь кто будет создавать их окружение? Хватит ли сил у свекрови оградить внуков от влияния мужа и сына? Решится ли она вовремя сообщить Катиным родителям о её исчезновении?

Нет.

Свёкор полностью подавил её волю, а вот против сына она пошла бы. Этэри часто говорила, что обожала Славика, пока он был ребёнком. Раньше Катерина не задумывалась об этом уточнении, а в последние годы стала понимать, что свекровь приходит в гости не к сыну, а к ней и внукам. С Вячеславом они будто чужие люди, соблюдающие приличия. Страшно вот так любить, отдавать себя своему малышу, а потом смотреть в равнодушные глаза и понимать, что этот мужчина - чужой, и обязательства по отношению к матери его только раздражают. Кажется, на этих горьких мыслях Катя заснула.

Видеть недовольно кривящуюся женщину не было никаких сил. Ладно, приходится терпеть сильных мира сего, но эта-то Мадам Льняное Платье чего морщится? Не нравится, что с кровати скинуты на пол шкуры с блохами, вшами и клопами?

- Выйдите, - произнесла Катерина, едва удерживаясь, чтобы не сорваться на ней.

По сути, они обе в зависимом положении, и каждая из них явно не мечтала о том, что с ними сейчас происходит, но нельзя опускаться, нельзя позволять себе терять достижения цивилизации, культуры, самосознания. Это тяжело, но это проверка. Надо держаться, иначе чем она будет отличаться от этой необразованной средневековой женщины, что почуяв чужую уязвимость, тут же пытается продавить, прогнуть под себя?

Оставшись одна, Катерина скинула с себя куртку, платье, быстро обтёрлась и поспешила одеться. За ночь помещение выстудилось и стало прохладно, а камин утром никто не затопил.

Приводя себя в порядок, она собрала часть шёлковых лент и сделала из них валик, накрутив на него свои волосы. Получилась аккуратная причёска в духе военных лет, а ещё в крайнем случае этими лентами можно будет подкупить кого-нибудь в пути. Как только пришло такое решение, так Катерина вновь откинула крышку короба и вытащила из него пару шёлковых рубашек поновее и почище. Обе надела под платье и почувствовала себя не только увереннее, но и согрелась. Хорошо бы ещё найти какие-нибудь штаны, но всё перерыв, ничего подходящего не нашла. Днём будет жарковато, а вот сейчас и вечером ещё стоит поберечься. Уже отходя от короба, она обратила внимание на сложенную в углу шерстяную ткань. На одной стороне она была неровного темно-синего цвета, а с другой грязно-зелёной.

- Да это же плащ-накидка, - сообразила Катя, накинув его на плечи и увидев позеленевшую бронзовую застёжку.

«Пригодится», - решила она и расправила его поверх куртки.

«Всё своё ношу с собою».

Было ли ей стыдно? Ну, она об этом подумала, но с ней не церемонились, а она на грани выживания, и хозяин замка - её пленитель, враг, и он первый начал!

Очень хотелось есть и пить. К Вячеславу она отправилась в первой половине дня, рано позавтракав, и надеялась, что где-нибудь до обеда успеет попить кофе, но не задалось. Выходить из выделенных покоев Катя боялась. Не знаешь, на кого наткнёшься, да и не хотелось обращать на себя внимание лишний раз. Любое приключение обернётся против неё.

Через полчаса мучительного ожидания к ней постучали и, не дожидаясь ответа, крикнули, что хозяин ждёт её во дворе. Катерина обвела взглядом покои, надеясь, что впереди её ждёт что-то лучшее, а не худшее и спустилась.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Во дворе уже все собрались и были готовы к отъезду.

- Доброе утро, дочь, - насмешливо поприветствовал её сеньор, - садитесь в карету.

- Доброе утро, - стараясь говорить как можно спокойнее, произнесла Катя, - хочу вас предупредить, что вряд ли я долго продержусь без воды и еды.

- Я слышал, что воду вам вчера приносили, а еда... Берта! Ты кормила сеньориту?

Неприятная женщина стояла возле телеги и следила за разгрузкой мешков с овощами. Стоило ей услышать окрик сеньора, она побелела и с ненавистью посмотрела на чужачку. Брис говорил, что эта девка плохо понимает их речь и почти не говорит сама, однако же наябедничать сумела.

- Берта, ты приносила сеньорите завтрак? - теряя хорошее настроение, рыкнул владетель.

Женщина бросилась в ноги хозяину, моля о пощаде и жалуясь на то, что ей было страшно возле этой ведьмы. Берта подумала, что услышанные ею сплетни о ведьмовстве помогут ей, но сеньор окончательно рассвирепел и велел бить её на конюшне.

- Если ещё хоть кто-то назовёт мою дочь ведьмой, то я вырежу язык.

Тишина была ответом.

Тот, кто вчера не поверил в то, что найденная девка - сеньорита и беззаботно болтал об этом, притихли. У Отиза слово с делом не расходится, а Берта - завистливая и злая баба, которая всё хочет выгадать, а ума не хватает.

Её дочь, битая плетьми, лежит, в себя не приходит, а ведь лекарь был рядом, но Берте стало жалко денег. Священника пригласила, чтобы молитву о здравии читал, и всё. Даже раны девке не обмыла, а ведь Арно подробно обсказал ей, что кровь надо смыть со спины и тряпкой от мух прикрыть. Жадная и ленивая баба! Держится только потому, что умеет считать, и то проверить бы, да некому.

Катерина стояла ни жива, ни мертва. Неужели она всё же ошиблась со временем и уже вовсю ловят ведьм, отправляя их на костёр? Сейчас, когда Берту поволокли в конюшню, все подозрения в ведьмовстве приобрели более весомое значение. Здесь одно неосторожное слово - и уже калечат тело. И чего эта Берта вздумала вредничать ей, ведь она в отличие от неё знала, чем чревато непослушание у сеньора? А что делать Кате, молчать и пытаться решать всё самой? Пожалуй, больше она не осмелится жаловаться на кого-либо.

- Ваше сиятельство, проявите милость в отношении этой женщине, - не смогла смолчать Катерина.

- Я велел ей позаботиться о вас, она нарушила мой приказ.

- Она глупа и ничего не понимает. Быть может, она любила вашу дочь, а тут я... - всё тише говорила Катя, слыша первые крики Берты.

- Я не терплю неподчинения, - приближаясь, с намёком проговорил Отиз, на что Катерина понятливо кивнула и опустила голову.

Он громко свистнул, из конюшни появилась лохматая голова Арно.

- Добавь ещё парочку для закрепления и пусть идёт к прачкам. Больше она здесь мне не нужна.

- Катрин, - обернулся к Кате Отиз, - у вас нет служанки, но мы кого-нибудь подберём вам в городе.

- Магда, - вновь заорал сеньор, - где короб со свадебным платьем и прочим барахлом?

Тоненькая фигурка мелькнула в окне, а через полминуты Магда выбежала во двор и, прижавшись к сеньору, что-то зашептала ему в ухо. Он одобрительно кивнул, бросив взгляд на карету и закрепляемый позади сундук, и чуть прижав к себе юное создание, скомандовал:

- Всё, поехали! - взял под руку Катерину и подвёл её к карете. - Магда приготовила вам в дорогу хлеб с сыром и положила бутылку вина.

- Передайте мою благодарность Магде, - при этом втягивая носом знакомый запах духов. Крошечный флакончик от Диора лежал в Катиной сумочке, и теперь было ясно, кому феодал отдал трофей. - Верните мне мою сумку, - осмелилась она сказать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Отиз хмыкнул и грубо втолкнул Катю в карету, показывая, что лимит его терпения закончился, вскочил на коня, давая отмашку двигаться.

Более дюжины человек, вытянувшись змеёю, покидали замок. Катюше ещё при выходе хотелось посмотреть на строение со стороны, но теперь не было настроения, да и её карета больше напоминала глухую коробку с маленькими мутными оконцами. Внутри пахло деревом, краской и новой кожей. По-видимому, карету обновляли для будущей невесты. Через пять минут навязчивый запах кожи приелся, и все силы пленной путешественницы уходили на то, чтобы удержаться на сидении. Оставалось радоваться, что солнышко пока не припекает, и в этой коробке ещё нет духоты.