Первая жена (сборник) - Ольга Агурбаш

– Майечка, вот вы только вошли с ним к нам, и я сразу почувствовала: надежный, преданный человек. Ему хочется верить… На него, мне кажется, можно положиться. Про таких говорят: как за каменной стеной.

Майя сверкала обалдевшими от счастья глазами и чуть ли не до последнего дня скрывала новость от подружек. Боялась сглазить. Пригласила девчонок буквально перед торжеством. Те в спешном порядке кинулись покупать подарки, искать наряды, записываться в парикмахерские и… выражали Майе свое неудовольствие:

– Ты бы нас еще в день свадьбы позвала! Хоть бы заранее предупредила. Ни подготовиться толком, ничего не успеть…

Но все успели…

Молодые излучали не просто любовь. От них исходило сияние, свет. И даже черно-белые любительские снимки спустя четверть века сохранили это ощущение острого счастья.

Саня вспоминал, как в замедленной съемке: вот они соединили трепетные руки, встали рядом… Отвечают «да». Вот он – ком в горле, перехвативший дыхание. Вон у Майки слеза потекла, а он даже не увидел, почувствовал. И обернулся к ней, поцеловал в то место, где слеза задержалась на щеке, выдохнул «люблю» и опять выпрямился перед работником ЗАГСа.

Женщина говорила не по протоколу. Держала в руках раскрытую красивую папку, но не смотрела в нее. Смотрела на молодых. Голос ее теплел – от торжественно-обезличенного до искренне-проникновенного:

– Храните свою любовь! Она у вас есть! Это счастье, поверьте… Будьте такими счастливыми всегда!

И сразу после ее слов Виталик кинулся фотографировать молодых. Это именно то фото, найденное Саней в альбоме, по-прежнему волновало истинным светом любви.

Почему же они не сохранили это чувство? Что и где растеряли в повседневности, суете и бытовых передрягах?

Потом он вспомнил первые Майины роды. Он отвез ее в роддом, а сам, вместо того чтобы ехать домой, поплелся в близлежащий сквер. Набрел там на детскую площадку, сел на край песочницы и… задрожал. Затряслись колени, руки, все тело. Он пытался сгруппироваться, обхватывая себя руками, и вроде бы замирал в таком скрюченном состоянии, но так только казалось в первое мгновенье, потому что начинали стучать зубы и голова тряслась, пока он не прижался ею к коленям…

Сколько просидел, не понял. Наверное, несколько часов, потому что стало смеркаться. Он отправился в роддом. Тетка в справочном окошке безразлично бросила ему:

– Долго еще! Езжай домой!

И он послушно поехал.

Дома выпил водки, потом горячего чаю. Потом пришла мама и заставила поесть суп. Рассольник, обожаемый им с детства, на этот раз без всякого вкуса опустился в желудок и, казалось, лег там мертвым грузом. Но нет, потихоньку дрожь прекратилась, и Саня даже смог набрать номер справочной. На том конце долго шуршали бумагами, вздыхали, потом ответили:

– Нет пока информации! Звоните завтра!

– Как завтра? Она уже давно… Вот-вот должна..

– Папаша! – грубо осекли его. – У нас рабочий день до семи. Время – восьмой час. Я и так с вами задержалась. Завтра утром звоните. Мы с девяти.

* * *

Рождение сына Саня отмечал бурно. Обзвонил всех, кого только мог вспомнить. Купил ящик шампанского, угощая каждого, кому сообщал новость при встрече.

Бледная Майя в блеклом халате махала ему рукой из больничного окна и подносила к стеклу крошечный сверток, в котором угадывалось кукольное личико.

Решение назвать мальчика Виктором созрело у них еще давно. Поэтому с именем не мучились, а сразу стали звать младенца Витьком.

Саня ликовал, Майя мучилась со сцеживанием, Виктор орал ночами… Жизнь шла своим чередом.

* * *

Виталий позвонил Майе и спросил:

– Будешь вечером дома?

– Я всегда дома, – вяло ответила она.

– Я зайду, не возражаешь?

– Заходи… – А про себя добавила: «Мне все равно».

Ну не так уж «все равно», как оказалось, потому что к вечеру Майя помыла голову и переоделась. Готовить ничего не стала. Подошла к холодильнику, окинула взором пустые полки и поняла: ее сил хватит только на чай. Вроде бы печенья оставалось немного и полбанки варенья есть. Маринка угощала своим, черносмородиновым, с дачи. Вот и ладно.

Таблетки, прописанные врачом, имели странное действие. Фон ее эмоциональный они вроде бы выравнивали – то есть Майя уже не плакала и спала лучше, но желаний по-прежнему не было и интерес к жизни не возвращался. К врачу, правда, надо бы опять на прием на днях, но где ж найти силы, чтоб собраться? И на чем добираться?

Виталик пришел в хорошем настроении, с букетом, бутылкой вина и целой сумкой овощей.

– Майка, привет! Разбирай сумки, я с рынка! Сейчас закатим пир горой!

– Это с какой же радости пир?

– Это с той радости, что я тебя уже полгода не видел… Давай ставь цветы в воду, чисти картошку… Я сейчас подключусь…

Он намеренно руководил ею, понимая, что к самостоятельным поступкам она пока не готова и что ей самой делать ничего не хочется. И сидела бы она, сложа руки, целыми вечерами… Он помнил свое состояние после смерти матери, когда хотелось только одного: окунуться в свое горе и больше ни о чем не думать…

Стол получился красивый: яркие помидоры, пупырчатые огурцы, свежая зелень, ароматный соус, красное вино, дымящаяся картошка, мягкий хлеб большими ломтями, блестящие куски сулугуни и цветы…

– Ой! – Майя всплеснула руками. – Какая красота! Давно я уже ничего подобного не видела.

Виталий на правах друга разливал вино, подкладывал еду Майе, угощался сам, рассказывал бесконечные новости про общих знакомых, избегая тему развода и теперешней Саниной жизни…

Ужин удался на славу. И хотя Майя устала, выглядела она довольной. Проводила Виталия, убрала посуду, грустно думая, что, скорее всего, визит старого друга – это лишь дань былой дружеской привязанности, лишь долг, который по морально-этическим соображениям нужно бы отдать… Но именно «как бы» и «вроде бы», потому что за те восемь месяцев, что прошли со времени развода, ни один из так называемых друзей ее не поддержал, не навестил и вообще не проявился. Виталий – исключение. Майя была в полной уверенности, что этот раз единственный. Ну что ж?! И на том спасибо! Красивый вечер, вкусный ужин, приятный разговор двух близких по духу людей. Разве мало? Другие-то вообще молчат. Сколько у них с Саней было приятелей! Скольких людей они принимали у себя в гостях, водили в рестораны, приглашали на природу! Со сколькими разделили отдых и досуг! Где они все? Понятное дело, с Саней! С его новой семьей, а не с Майей. Хотя уж позвонить могли бы… Просто поговорить, поддержать…

Но она ошиблась. Виталий не ограничился одним визитом. Редко бывая в Москве, он периодически звонил ей. И он, и жена его Лиля. А уж когда приезжал по делам, всегда заходил к ней. Поначалу просто в гости, на ужин, а со временем стал приглашать в кино, в театр, в кафе.

* * *

Майя потихоньку приходила в себя. Таблетки, психотерапия, наступившая весна мало-помалу делали свое дело. Она медленно возвращалась к жизни, поддерживаемая, пожалуй, только Виталием и его семьей. Да еще Маринкой. Та была по-прежнему активна, деятельна и позитивно настроена.

– Майка, все! Хватит сидеть дома, хватит дурака валять! Давай о работе думать!

– Ой, Мариночка! Как мне о ней думать? Мне кажется, я ничего не умею! К тому же и не работала никогда самостоятельно. Вроде бы и принимала участие в Санином бизнесе, но считать это работой…

– Так… все твои оправдания и сомнения мы уже слышали! – Марина не воспринимала возражения подруги. – Давай по-другому посмотрим на эту ситуацию. Что ты любишь? Чем тебе нравится заниматься?

– Что люблю? Уют любила создавать. У нас в доме почти все моими идеями пропитано: подушки сшить, придумать дизайн штор, обрамить картину – только я этим занималась.

– Так… Что еще?

– Еще? Посуду люблю красивую, стекло… Нравится мне сочетать между собой вещи, предметы, цвета…

– Давай подумаем теперь, где бы ты могла применить эти свои пристрастия?

– Что, в магазин, что ли, идти продавцом? – с некоторым вызовом спросила Майя.

– Ну а почему бы и нет?! – энергично парировала Марина. – Ты же своим любимым делом сможешь заниматься! Витрину красиво оформить, умело и со вкусом предложить товар покупателю?

– Ну… я как-то… даже не знаю…

– А потом: это же только первый этап. Начать можно с продавца, а потом подняться и до администратора, и до более высокой должности. Лично я не удивлюсь, что со временем ты и свое дело сможешь организовать! Просто надо же с чего-то начать.

Майя перестала иронически улыбаться и серьезно прислушалась к подруге. Та воодушевленно продолжала:

– Кругом одни плюсы: делать то, что нравится, общаться с людьми, реализовывать свой потенциал. А что толку от того, что ты сидишь дома и только свое прошлое переживаешь вновь и вновь? Какой в этом смысл?! Сейчас еще хоть как-то стала в себя приходить: из дома выходишь, дела какие-то появились, а то ведь больно было смотреть, как ты маешься…