Не видели — увидим - Нина Павлова

— На, получай кленовые брёвнышки, хлопотунья.

— Быстро же ты обернулся, — сказала белка.

— Да ведь клён-то нетрудно найти, — сказал заяц, — у него все прутики сидят парами, вот как человек стоит, руки кверху поднял: тело — это ветка, руки — прутики. Только и загоняла же ты меня, хлопотунья! Ну да ничего, уж для такого праздника стыдно не постараться. Да и лапы у меня большие, крепкие, не чета твоим. Я, когда летом перевязывал тебе лапку, всё удивлялся: как такие лапочки могут выдержать твои прыжки?

Тут белка вспомнила, как заяц за ней ухаживал, как всё лето её кормил, и белке стало стыдно. Ей стало так стыдно, что она вся покраснела и из серенькой опять стала рыжей.

— Посиди немножко, зайчик, — сказала белка тихо и ласково. — Я всё сейчас приготовлю.

И она быстро сделала из осины спички, нажгла берёзовых углей, растопила самовар, сделала дубовый стол, отшоркала его липовой мочалкой и наставила на него всякой всячины. Всего-всего наставила, как для большого пира.

А когда они с зайцем немножко подкрепились, белка наладила кленовую балалайку и заиграла. И тут у у них с зайцем такое веселье пошло, что даже все ближние деревья в этот вечер жалели, что у них нет ног, чтобы потанцевать.

В ЖИВОЙ КОМНАТКЕ

Новорождённый жук слишком много ползал, летал и копошился, празднуя первый день своей жизни. К вечеру он так устал, что не мог пошевелить ни лапками, ни усиками.

Он лежал посередине большого жёлтого цветка. Цветок был не чашечкой, а лепёшечкой и весь из узеньких лепестков, мягкий-мягкий. От него пахло мёдом. И он был ещё тёплый: так сильно нагрело его солнце.

А солнце уже опускалось за пригорок. И небо, которое было голубым, будто на нём цвели незабудки, одни незабудки, стало красным, как будто там распустились маки.

Вот на небе загорелась первая звёздочка. Новорождённый жук встрепенулся. Ему захотелось взлететь. Взлететь прямо туда и покружиться вокруг этой сверкающей звёздочки.

Вдруг он почувствовал, что цветок под ним зашевелился. Жук вцепился в него лапками покрепче.

«Может, и ему, цветку, захотелось взлететь?» — подумал новорождённый. Тут он увидел, что со всех сторон вырастают жёлтые стены. И они становятся всё выше и выше. А небо -всё уже и уже. Только звёздочка всё ещё сверкает. А вот и она стала меньше. Сверкнула и погасла. И стало совсем темно, очень темно и тесно.

«Как это цветок вдруг сделался щёлкой?» -подумал новорождённый жук, засыпая.

На второе утро своей жизни жук проснулся на дне тёмного мешка. Попытался вскарабкаться по мягкой стене, но это ему не удалось. Грустно сидел на дне закрытого цветка и думал, что уже никогда не увидит солнышка.

Вдруг он почувствовал, что цветок зашевелился. И сразу вверху прорвался свет. Прорвался сквозь щёлочку, которой раньше там не было. А теперь она становилась всё шире и шире. И жёлтые стены вокруг тихо опускались. Вот цветок стал опять лепёшкой.

И жук увидел солнце! Оно поднималось за лесом. А когда его луч упал на жука, жук сразу окреп и развеселился.

— Лечу! — крикнул он солнцу.

Он расправил на краю цветка свои крылышки и полетел, сам не зная куда.

ВЕТЕР, ПТИЧКА И МУРАВЕЙ

1

Сошлись однажды ветер Задувало, птичка Славка и муравей Собирала. Разговорились и так подружились, что решили не разлучаться — одно и то же дело делать и в одном и том же доме жить.

Вот пошли они искать себе работу.

Идут, идут, дошли до огорода. Увидел их овощевод и спрашивает:

— Куда, ребята, идёте?

А ветер Задувало за всех отвечает:

— Идём искать себе работу.

— Идите ко мне, — говорит овощевод. — Есть у меня

работа: трещотку вертеть, кротов пугать, ОВОЩИ ОТ НИХ спасать.

Эта работа как раз по мне, — сказал ветер.

Тут все трое пришли на огород и видят: стоит кол, а на верхушке у него вертушка-трещотка.

Как дунет на неё ветер! Вертушка завертелась, затрещала, кол задрожал, а кроты под землёй побежали с огорода прочь.

— Вот спасибо, — сказал овощевод, — оставайся у меня работать.

А ветер Задувало отвечает:

— Мы все трое решили одно и то же дело делать и в одном и том же доме жить. Так пусть теперь мои товарищи попробуют подуть.

Птичка Славка села на трещотку, клюнула её, но она ни с места.

— Ну и плохая же ты работница, — сказал овощевод.

А муравей Собирала говорит:

— Я и пробовать не стану: сестрице не под силу — мне и подавно.

Делать нечего, простились друзья с овощеводом и пошли дальше.

2

Идут, идут, дошли до фруктового сада. Увидел их садовод и спрашивает:

— Куда, ребята, идёте?

А птичка Славка за всех отвечает:

— Идём искать себе работу.

— Идите ко мне, — говорит садовод. — Есть у меня работа: с вредными жуками и гусеницами сражаться, фруктовые деревья спасать.

— Эта работа как раз по мне, — сказала птичка Славка.

Тут все трое зашли в сад и видят: на деревьях сидят жуки и гусеницы и прогрызают в листьях дырки.

Как налетит на них Славка! Жука за жуком хватает, гусеницу за гусеницей клюёт!

— Вот спасибо! — сказал садовод. — Оставайся у меня работать.

А птичка Славка отвечает:

— Мы все трое решили одно и то же дело делать и в одном и том же доме жить. Так пусть теперь мои товарищи попробуют поклевать.

Ветер Задувало нацелился на жука, но вместо него сбил на землю яблоки.

— Ну и плохой же ты работник! — сказал садовод.

А муравей Собирала говорит:

— Я и пробовать не стану: братцу не под силу — мне и подавно.

Делать нечего, простились друзья с садоводом и пошли дальше.

Идут, идут, дошли до опушки леса. А им навстречу бабушка. Увидела их и спрашивает:

— Куда, ребята, идёте?

А муравей Собирала за всех отвечает:

— Идём искать себе работу.

— Идите ко мне, — говорит бабушка, — полечите мои больные ноги.

— Эта работа как раз по мне, — сказал муравей Собирала, — я хороший доктор.

Влез бабушке на ногу. Впрыснул ей под кожу муравьиной кислоты.

— Вот спасибо, — сказала бабушка. — Оставайся у меня больных лечить.

А муравей отвечает:

— Мы все трое решили одно и то же дело делать и в одном и том же доме жить. Так пусть мои товарищи попробуют полечить.

Но ветер Задувало и птичка Славка говорят:

— Мы и пробовать не станем: у нас нет никаких лекарств, нам нечем лечить.

Делать нечего, простились друзья с бабушкой и пошли дальше.

3

Идут, идут и пришли в густой зелёный лес.

— Куда, ребята, идёте? — зашумел лес.

А ветер Задувало, птичка Славка и муравей Собирала в один голос отвечают:

— Идём искать себе работу.

— Оставайтесь у меня, — сказал лес. — Есть у меня работа: разносить семена, а то они прорастут рядышком с растениями-матерями, и всем будет тесно.

Ветер взглянул вверх и увидел: висят на деревьях под широкими листьями разные крылатки с семенами.

Эта работа по мне, — сказал ветер. Сорвал с деревьев крылатки, закружил их в воздухе и унёс.

Птичка осмотрела в лесную глушь И увидела: под деревьями растут кусты, а на них — ягоды.

— Эта работа по мне, — сказала птичка. И стала клевать ягоды, а семена ронять на землю, подальше от кустов.

А муравей смотрел на траву и видел на травинках разные семена, а у семян — белые приростыши.

— Эта работа по мне, — сказал муравей.

И он пополз по травинкам за семенами. Белые приростыши отгрызал от семян и ел, а семена по земле растаскивал.

Так и остались друзья в лесу. Все делают одно и то же дело: семена лесные сеют. Все живут в одном и том же доме: ветер Задувало — между ветками деревьев, в третьем этаже, птичка Славка — на кустах, во втором этаже, муравей Собирала — на земле, в первом этаже.

ТРАВКА ПУПАВКА

Подул весенний ветерок, и все травки в саду обрадовались, что можно поболтать. Болтать они могли, только когда их качал ветерок.

— Смотрите, смотрите! — зашелестели травки. — Кто это там вырос, прямо на дорожке?

И они качнулись низко-низко, чтобы получше разглядеть.

А там, посреди дорожки, росла низенькая, толстенькая травка Пупавка с листочками, как ниточки.

— Дурочка, дурочка, — шелестели травки, — зачем ты тут выросла?

— А мне здесь нравится.

— А когда затопчут, понравится, понравится, понравится?

Травка Пупавка обиделась, что её дразнят, и перестала разговаривать. Молчит и пахнет. Молчит и пахнет. Она была очень душистая.

Дядя Репейник её пожалел и сказал:

Не беда! Затопчут — отрастёшь снова. Так всегда делал мой дедушка. Он жил у окошка, где продавали Квас. СКОЛЬКО туда приходило ног!