Идущая следом - Валерия Горбачева

– Незаметно, совершенно никак, как обычно знакомятся люди на работе – я вышла из отпуска по уходу за ребенком, а она уже работала в нашем отделе. Она пришла в отдел примерно за год до моего выхода, и, конечно, уже вполне освоилась. Молодая, веселая и совершенно неопытная.

– Неопытная? Ты же говоришь, она вполне освоилась.

– Освоилась в коллективе, – уточняю я, – но по работе опыта все равно у нее не было, да и по жизни тоже…

– Как ты ее восприняла? Она тебя раздражала своей неопытностью?

– Да нет, конечно! Напротив, с ней было интересно, – я чуть усмехаюсь сама себе, – она настолько была не похожа на меня, настолько другой у нее был жизненный путь, настолько другие понятия и принципы, что мне стало интересно с ней общаться. Интереснее, чем с другими.

– А ей? Ей было интересно с тобой?

– Да, ей, видимо, тоже. В одностороннем порядке общаться невозможно, – я снова усмехаюсь, – конечно, мы иногда спорили – разные взгляды на жизнь, на отношения, но никогда серьезно не ссорились. – Я замолкаю ненадолго, оценивая свои слова и пытаясь доподлинно вспомнить то время. – Да все нормально было, правда. Мы сблизились именно на этом взаимном интересе, мне кажется.

– Но ты была намного старше….

– Ну, не намного…. – я вздыхаю и все-таки признаю, – на девять лет. Наверно, это много.

– И ты была ее начальником….

– У нас были приняты демократичные отношения.

– Демократичные?

– Ну да, у нас вообще у всех так было принято, в смысле в других отделах тоже.

– Ну, хорошо. Итак, вы сблизились, несмотря на разницу в возрасте и положении. И своей неопытностью в жизни она тебя не раздражала, а скорее привлекала?

– Ну да, наверное, – сейчас я немного не уверена, поскольку все-таки плохо помню свои тогдашние ощущения.

– Да или нет?

– Да. Пожалуй, да.

– Она привлекала своей неопытностью… то есть, у тебя появилась возможность поделиться своим опытом.

– Ну, какой у меня тогда был опыт…. – я немного лукавлю, даже скорее просто кокетничаю сама с собой.

– Пусть небольшой, но был: несколько лет счастливой семейной жизни, двое детей, успех в работе, плюс твои рисунки.

Рисунки? При чем здесь это? Я чуть вздрагиваю и настораживаюсь.

– Как ты начала рисовать?

– При чем здесь это? – все-таки озвучиваю я свое недоумение.

– Расслабься. Отдохни. Время действовать еще не пришло…

Разбудил меня осторожно-вежливый стук в дверь и ненавязчивый голос проводника:

– Прибываем через тридцать минут.

Вот почему я еще люблю купе, так это потому, что здесь не врубают за час до прибытия свет на полную мощь и радио на всю громкость, как в плацкарте. И вечером в плацкарте до десяти свет и радио, даже если все улеглись и никому это радио не нужно. А в купе сами себе хозяева: хочешь – спать ложись, хочешь – сиди за полночь. Или целуйся, если есть возможность и желание. Я тихонько смеюсь: вчерашнее приключение оставило приятное воспоминание. Может, эти поцелуи и были ошибкой, но ошибкой приятной. Меня что-то немного беспокоит где-то глубоко на подсознании, то ли все-таки чувство вины, то ли сон был странный…. Я пытаюсь вспомнить, что мне снилось, но невнятные обрывки каких-то слов и образов ускользают совершенно безвозвратно. Ну и ладно. Я потягиваюсь и свешиваю голову вниз. Зинаида Васильевна уже встала и даже успела привести себя в порядок: прическа волосок к волоску, глазки подкрашены, губки тоже. Молодец. Во сколько же Вы встали, уважаемая Зинаида Васильевна? Алексея Юрьевича нет. Наверное, пошел умываться. Даши тоже нет, наверное, пошла курить. Я снова смеюсь и, потянувшись еще раз, легко спрыгиваю со своей полки:

– Доброе утро! – это я вежливо улыбаюсь Зинаиде Васильевне, а сама поворачиваюсь к большому зеркалу на двери, – Да, спать нужно больше, – бормочу уже сама себе, – а пить меньше. Видок у тебя, милая….

Не успеваю я даже договорить последнюю фразу, как дверь открывается и на пороге появляется… Иван.

– Доброе утро всем! – вежливо здоровается он и почти неслышно, одними губами добавляет, – ну и видок у Вас, дорогая.

– Стучаться надо, когда в чужое купе входишь, – ворчу я и, развернувшись, достаю со своей полки сумку и полотенце.

– Так у вас дверь приоткрыта была, – почти оправдывается он.

Я не отвечаю и демонстративно выхожу в коридор. В туалетной комнате рассматриваю себя в большое зеркало. Волосы, конечно, спутаны, но все равно блестят. Я не говорила, что я рыжая? Ну, не то чтобы рыжий-рыжий-конопатый, а оттенок медный. Причем это пока все натуральное. Ни разу не красилась. Итак, волосы ничего, натурально взлохмачены. Макияж, конечно, чуть поплыл, но не безобразно. Не зря же я пользуюсь только дорогой косметикой. Глаза чуть припухли, это, в общем-то, и есть самое ужасное. И губы пересохшие и потрескавшиеся чуть-чуть. Нужно проводить срочные противоаварийные работы. Через пять минут я выхожу в коридор уже вполне приличной женщиной. Лишний макияж убран, остаются только подводка и тени, на губах легкий блеск, волосы расчесаны и легкой волной лежат по плечам. В коридоре около нашего купе стоит Алексей Юрьевич. Меня он пока не видит, потому что смотрит в окно. Поза у него какая-то… грустная.

– Доброе утро, Алексей Юрьевич! – я улыбаюсь и останавливаюсь рядом.

– Доброе, Ирина Александровна, – обрадовано произносит он, – как спалось?

– После шампанского и вина – как убитая, – смеюсь я, – даже не просыпалась ни разу, а такое редко случается.

– Да, я тоже уснул, как провалился. Хотя обычно плохо сплю в поездах.

– То ли вино такое, – опять смеюсь я, – то ли в атмосфере что-то….

– Наверное, в атмосфере, – весело соглашается он, – Ирина Александровна, а Вы здесь долго пробудете? Сколько дней ваш семинар?

– Пять. В субботу я выезжаю обратно.

– Понятно, – Алексей Юрьевич кивает головой и достает из кармана визитку, – Ирина Александровна, я возвращаюсь домой через две недели. Позвоните мне.

Я беру визитку. Заместитель директора какого-то проектного института Белогорцев Алексей Юрьевич. Телефон рабочий, телефон мобильный, адрес конторы. Нужен ли нам проектный институт? Нет, не нужен, но я вежливо улыбаюсь:

– Спасибо.

Я не обещаю ему, что позвоню, потому что знаю абсолютно точно, что не позвоню. Проектный институт – это что-то со строительством и архитектурой. Мне никаким боком. Это даже не производство, чтобы можно было ремонт в квартире сделать. А проектировать свой загородный дом мне еще долго не придется по причине отсутствия средств на приобретение оного. Так что, спасибо, конечно, но… хотя визитка пусть поваляется.

– Вас будут встречать? Или планируете своим ходом добираться? Тогда мы могли бы Вас подвезти….

Вот это сильно. Я даже почувствовала, как где-то внутри шевельнулось уважение к этому мужчине. Не интерес, а именно уважение: он не стал просить у меня номер телефона! Породистые они оба. Каждый хорош по-своему.

– Нет, спасибо, нас должны встречать. Все по правилам – с табличками.

Он понимающе кивает, и мы возвращаемся в купе. Там Даша диктует Ивану свой номер мобильного телефона. А Зинаида Васильевна что-то перебирает в своей сумке. Я быстро осматриваю свою полку – не оставила ли чего – и усаживаюсь напротив воркующих Ивана с Дашей. Теперь уже она записывает его номер. Аж светится вся. Мошенники мы, конечно, мошенники. Мы забираем у них не деньги, которые, в общем-то, жаль, но можно восполнить, это дело наживное, мы забираем у них чувства, даем призрачную надежду и отбираем часть души, оставляя после себя разочарование, обиду и неуверенность. И если обычные мошенники, тоже вызывающие обиду, могут быть наказаны, и у потерпевших остается надежда – надежда на месть, на возврат украденного, на возможность, в конце концов, просто махнуть рукой, дескать, ладно, ушло так ушло – сам виноват, надо быть внимательнее, то здесь все иначе. Спасения от нас почти нет. И заживает все дольше, и возмездия не предвидится. И рукой не махнешь: сердце – не кошелек. Теперь эта девушка будет долго страдать и ждать, когда ей позвонит этот великолепный, умный, воспитанный мужчина – само совершенство. В лучшем случае просто ждать. В худшем – звонить сама и продлевать эту пытку и свою агонию.

Мошенники. С другой стороны, мы, ну я, по крайней мере, никому никогда ничего не обещаю. И исподтишка ничего не делаю. И тихоню из себя не строю. Это только в тихом омуте черти водятся, в горной реке нечисть не живет: слишком быстра. Но башню снести может, с ног сбить – запросто! Но все честно – смотри куда ступаешь, силы свои реально оценивай. Так что не попадайся.