Мир Смерти против флибустьеров - Гарри Гаррисон

Диспетчеры «Диго» приняли сигнал «Темучина» и очень быстро дали посадочный коридор. Вряд ли кто-то на Кассилии знал на память регистрационный номер планеты Счастье, а кроме этих цифр на борту пиррянского челнока не было ничего. Обитатели мира Смерти так и не удосужились до сих пор придумать себе хотя бы один герб на две планеты. Однако, надо полагать, автоматический распознаватель просто заглянул в генеральный каталог главного компьютера Лиги Миров, а там вот уже больше двух лет значилась отдельной строкой далекая, полудикая, но теперь уже действительно почти счастливая планета. То, что «Темучин» был приписан к космофлоту Счастья, а не к пиррянскому порту имени Велфа, было, в общем-то, чистой случайностью, связанной скорее всего с историей названия корабля. Как правило, пирряне такой ерунде особого значения не придавали. Но на этот раз путаница оказалась очень кстати. Ведь Язон совершенно не собирался здесь на Кассилии засвечивать свою в действительности любимую планету. А паспорта у них были общегалактические, какие недавно начала выдавать Лига Миров представителям целого ряда профессий, чья жизнь и работа не были привязаны к одной конкретной планете.

На входе в терминал космопорта и на выходе из него у путешественников с планеты Счастье долго и нудно проверяли документы, просвечивали спецприборами скромный багаж и костюмы, требовали заполнять таможенные декларации на предмет незаконного ввоза запрещенных видов оружия, сильно действующих ядов, наркотиков, редких животных и еще, как минимум, было там пунктов десять, где значились вещи которые не то что Мете, но даже и Язону никогда бы в голову не пришло тащить с собою на чужую планету. Как то: изделия народных промыслов, инструменты музыкальные древних народов, раковины моллюсков океанических, рукописи стихов, монеты, марки почтовые и прочая подобная же чепуха. В графе «цель прибытия» они оба не моргнув глазом написали «туризм». Впрочем, как это ни странно, подобная формулировка была близка к истине. Ведь Язон прибыл на Кассилию с чисто познавательной целью, он не собирался ни конфликтовать с властями, ни даже обчищать в очередной раз кассу игорного дома. Кстати, если иметь ввиду его любимое казино «Кассилия», такой возможности и не существовало: предыдущие умельцы не только обчистили, но и разрушили одно из старейших заведений города.

А ликвидация последствий шла полным ходом. Язон отметил это еще издалека, когда водитель гелитакси, традиционного на Кассилии транспорта, извинился перед ними и объяснил, что дальше проехать не получится: квартал оцеплен по причине масштабных ремонтных работ. Высоко взметнувшиеся над домами манипуляторы строительной техники подтверждали справедливость этих слов. Язону считал, что выбрал кратчайший путь к казино, все-таки он неплохо помнил город, но из-за куч строительного мусора, глубоких котлованов и заградительных заборчиков с яркими флажками приходилось все время петлять, так что к месту катастрофы подошли они с какой-то совершенно неожиданной стороны.

И наконец, разрушенная пиратским звездолетом улица предстала их взору. Печальная картина. Особенно удручающее впечатление произвел на Язона его собственный портрет, украшавший еще совсем недавно фасад казино над аркой парадного входа, а теперь валявшийся на боку среди груды обломков. Огромное пластиковое панно раскололось почти точно пополам во время взрыва, уцелевшая правая половина лица была заляпана какой-то серой грязью, а лучше всего сохранилась четко прорисованная рука, выбрасывающая на зеленое сукно золотистые кубики игральных костей.

– Господин динАльт! – окликнул его сквозь шум строительной площадки громкий голос хорошо одетого и по-спортивному подтянутого молодого мужчины с шариком мобильной связи в руке. Охранник? Сотрудник разрушенного банка? Агент спецслужбы? Какая разница! Поговорить придется. Ведь для того он сюда и прилетел.

Узнали Язона уже в третий раз. Первым был таможенник, пожелавший почетному гражданину Кассилиии хорошо отдохнуть. Вторым – таксист, всю дорогу выпытывавший у знаменитости секрет крупного выигрыша в казино. Третьим стал этот – молодой человек неясной профессиональной принадлежности. Перебравшись через довольно низкий, но крайне неудобный для хождения по нему штабель металлопластовых трубчатых конструкций, Язон и Мета подошли к окликнувшему их типу.

– Господин динАльт, вас будет рад видеть у себя лично господин Уэйн.

Произнесено это было с такой интонацией, что казалось просто неприличным спрашивать, а кто такой господин Уэйн. Язон смутно припоминал слышанное где-то имя, но ни с чем конкретным оно не ассоциировалось.

– Здесь недалеко, – добавил молодой человек, а Мета скорчила в ответ такую недоуменную и даже возмущенную гримаску («Мол, далеко, не далеко, я вообще не понимаю куда нас тащат!»), что провожатый счел своим долгом пояснить: – Сэр Роджер Уэйн – президент Национального банка Кассилии.

Временный кабинет президента банка, здание которого было варварски разрушено во время нападения пиратов, располагался сейчас в подвале, если не сказать в бункере, на той же улице, но выглядел достаточно просторным и даже помпезным благодаря высоким лепным потолкам и шикарной обстановке. Путь в цитадель финансиста пролегал через добрый десяток тяжеленных сейфовых дверей, не оставлявших посетителям никакой надежды на самостоятельный выход наружу. На каждом пороге Мета внимательным взглядом оценивала, сумеет ли она сломать такой замок, и раз от разу все больше грустнела, понимая, что подобные стальные конструкции не то что ей, но и Керку оказались бы не по зубам. И Язон тоже мрачнел, все отчетливее ощущая себя в ловушке. Единственным утешением оставались пистолеты, которые до сих пор никто не просил сдать.

А вот самого господина Уэйна Язон узнал. Надо же: и видел-то только один раз в жизни, а узнал практически сразу! Бывают такие лица, не то чтобы яркие, а просто – запоминающиеся. Уэйн пополнел, полысел, сделался как будто темнее лицом, но в целом остался все тем же скользким типом с вкрадчивыми манерами. Несколько лет назад он был всего лишь вице-директором маленького скромного банка на окраине города. Уэйн тогда лично проверял на подлинность все двадцать семь миллионных кредиток, врученных Язону Керком, и одну разменял по тысяче. Отчетливо припоминалось, как в тот давний день начинающий банкир изменился в лице, принимая от Язона пачку банкнотов столь весомого достоинства. Ясно было что он еще никогда в жизни не держал в руках подобных денег, принадлежащих ему хотя бы частично. Все это сделалось теперь достоянием истории. Господин Уэйн со всей очевидностью стал мультимиллионером, возможно, даже миллиардером, величал себя сэром Роджером Уэйном, но с привычкой бледнеть на нервной почве так и не распрощался.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});