Варяжская Русь. Наша славянская Атлантида - Лев Прозоров

Я не буду сейчас рассказывать, как «легко» и «быстро» происходила германизация славянской Атлантиды. Об этом поговорим попозже. Но теория германских остатков натыкается на два непреодолимых препятствия – во-первых, свидетельства христианских миссионеров, посещавших земли ободритов и поморян. Они немало странствовали по землям к Востоку от Лабы, описали города и языческие храмы[2], озера и дубравы, но ни полусловом нигде не намекнули о повстречавшихся им людях, которые бы говорили на понятном и знакомом им германском языке! А ведь, согласно теории германских остатков, таких людей должно было остаться значительное множество, если не боль шинство!

Предположим, что проповедники как-то пропустили такое «малозаметное» обстоятельство, как присутствие в вендских землях множества своих соплеменников. Но есть и еще одно препятствие – язык земли, название сел, хуторов, рек, урочищ. Очень часто, даже когда прежние хозяева земли оттеснены или истреблены, память о них сохраняет именно язык земли, топонимика. Чтоб не погружаться за примером вглубь веков и не вступать на скользкую дорожку сомнительных этимологий, вроде поиска «финских» корней для названий Ильмень, Суздаль, Москва, Рязань, которыми до сих пор балуются горе-лингвисты, возьмем пример поочевиднее. Среди Соединенных Штатов Америки двадцать пять носят имена, восходящие к языкам краснокожих аборигенов – Юта, Айова, Техас, Висконсин, Алабама и многие, многие другие. Так что, останься на землях между Одрой и Лабой значительное количество германцев, их присутствие отразилось бы в названиях.

И тут тоже с германством «не срастается». Если мы посмотрим на старинные, средневековые[3] карты и земельные грамоты – в них часто переселяются поселения и всяческие географические ориентиры – мы увидим, что названия мест в этих краях отражают отнюдь не германскую речь.

Тут есть Барновичи, Вершичи, Гостирадичи, Мыследаржичи, есть Гориславь, Даргомышль, Тешимирь, Хотин, Славятин, Чехов, есть Борки, Подлуги, Уезд, Рыбница, Кремень, Глина и Заезерье, есть Ратае, Свинаре и Ковале, есть Лупигловы и Белокуры, есть Поздиволк, Турин, Могилин, Торгов. Есть Белбог, Радигощ, Перун, Святогора и Требница.

А вот с германскими названиями туго.

Так что лично я предпочту считать, что перечисленные племена были венедскими, славянскими.

Ну вот например – возьмем края варинов-варнов. Как раз те, кто должен был бы входить в число «германских остатков» по мысли создателей этой теории.

В 1232 году там находились: озеро Варинское, речка Тепница, ручей Студеный (как я уже говорил, озера, реки и прочие водоемы самый надежный индикатор, в Новой Англии, где никаких индейцев нет уже лет триста-четыреста, большинство названий рек и озер – индейские). Кроме того мы встречаем там болото Голенский луг (Guolenske lug), Живанов лес, речка Рострубовица, озеро Душинское, ручей Душница, озеро Бельчь, село Предел между Язвинами и Вановыми могилами (Wanove mogili), Махначи, Мирово, Погловы, Долгие Луги и Водровый Лаз.

Не знаю, читатель, как вы, а по мне так все это оставили скорее славяне, чем германцы.

Что интересно – упоминавшаяся уже Мария Гимбутас признает первым упоминанием славян «суовенов» на карте Птоломея (II век). Напомню еще раз – американка литовского происхождения, человек, которого в славянофильстве может обвинить только очень уж упертый параноик. А отечественные исследователи как вцепились в VI век, так и не желают видеть ничего славянского за этой границей – ни отдельных слов, ни названий племен, впоследствии появляющихся в качестве заведомых славян, ни собственно своего фетиша – «общеславянского самоназвания». Они настаивают на позднейшей описке, превращая суовенов в ставанов и почему-то считая их балтами – хотя подобное племя истории балтских народов неизвестно. Но… не славяне – значит, научно.

«Племя»[4], о котором я говорю, это велеты. С ними нам много раз придется сталкиваться на страницах этой книги, первый же случай их упоминания – та же карта Птоломея, рядом с суовенами.

Во времена Птоломея славяне уже жили на варяжских берегах.

Глава III

В ЗАРЕВЕ ВЕЛИКИХ ПОЖАРОВ: ОТ ПАДЕНИЯ РИМА ДО БРАВАЛЛЫ

Родословные вендских князей. Радагайс. Крок, Крак, Краки. Загадка гуннов. Руги-федераты – варяги-русь? Одоакр, первый герой Руси. «Тидрек-сага». «Утрехтский летописец» – велеты против короля Артура. Фризско-саксо-велетский союз. Вендель. Скандинавия: таинственный конунг Висбур. Посланцы с гуслями: «благородные дикари»? Шпионы? Волхвы? Битвы за Данию: Саксон Грамматик. Бравалльская битва – конец легенды, начало истории.

Ну, а зная все это, мы не можем отмахиваться от данных родословных мекленбургских князей, что опубликовал на русском языке Всеволод Игоревич Меркулов. Правители Мекленбурга происходили от вендских князей и ничуть не скрывали этого, наоборот – гордились. Согласно их родовым преданиям, предком-родоначальником их был Радегаст – Радагайс или Редегаст римских историков, вождь варваров, который в свое время внушал Вечному городу и доживавшей последние годы империи не меньший ужас, чем Аттила. Он представлен в хрониках (особенно авторов-христиан), как варвар из варваров, страшнее любых готов и вандалов – ибо вожди тех уже в основном были христианами – а Радагайс ярый язычник. «Варвар из варваров», кроме того, предводительствовал не взбунтовавшимися римскими солдатами варварского происхождения, а ордой диких племен, живших «от Дуная до Рейна» (то есть как раз в тех местах, где обитали венеды, луги, велеты, варны, суовены и прочие), его полчища, уверяли испуганные римляне, насчитывали двести или даже четыреста тысяч воинов. В Риме взбурлила смута, подняли голову язычники, видевшие в Радегасте кару древних Богов оставившему их Городу, христианские летописцы с негодованием упоминают о возобновившихся жертвоприношениях у старых алтарей. Остановить варваров удалось буквально на пороге Рима, в теснинах северной Италии, но войска для этого собирали со всей империи, наняли конные отряды гунна Ульдина и алана Гоара, остроготскую пехоту. Подтянули легионы даже от далекой Британии – и больше туда Рим не вернулся. Войсками империи руководил лучший полководец того времени – Стилихон – кстати, сам полуварвар. Но только благодаря переметнувшимся готам Радагайса-Радегаста удалось разбить. Олимпиодор утверждает, что лучших людей(«оптиматов») Радегаста, взятых в плен, Стилихон взял в свою гвардию. Правда, Олимпиодор называет совершенно несусветную численность этих «оптиматов» – в двенадцать тысяч. Это какая ж была у Стилихона гвардия? Даже если предположить, что накинули лишний нолик[5], все равно изрядно…

Стилихон, бывший истовым христианином, после победы над язычником Радегастом решил приструнить и своих приверженцев старины – чтоб не вздумали говорить, что это Боги вняли их мольбам и защитили Город! Он предал огню святыню римских Богов – пророческие свитки Сивиллы.

Через три года Стилихон был убит по приказу своего воспитанника, императора Гонория.

Еще через два года войско христианина-варвара Алариха впервые за многие века вошло в Вечный город, предав столицу империи огню и железу.

А память о Радагайса-Радегасте многие исследователи видят в почитании бога-воина Радегаста-Сварожича в земле велетского племени ратарей, описанного средневековыми миссионерами и хронистами.

Согласно генеалогии Бухгольца, сыном Радегаста был Крок. С этим именем связан ряд легенд, причем не только славянских. Скажем, у чехов Крок почитается, как древний справедливый правитель, скорее праведный и мудрый судья, чем военный вождь. Согласно легенде, ему наследовала одна из трех дочерей, которые все были ведуньями-жрицами. Другая вышла замуж за богатыря по имени Бивой, голыми рукам победившего вепря-людоеда. У поляков есть предание о князе по имени Крак, мудром и справедливом правителе, основателе Кракова, которому наследовала дочь-ведунья Ванда. На сходство этих легенд давно обратили внимание. А вот мне довелось обратить внимание на другое интересное соответствие. Есть датская легенда о Хрольфе Краки, конунге, прославленном более мудростью и справедливостью, чем подвигами на поле брани или военными походами – для скандинавских легенд герой не вполне обычный. Как и время Крака в жизни поляков, Крока – в чешской истории, правление Краки воспринималось как этакий золой век местного значения. Как и они, он не имел сыновей. Как и им, ему наследовала дочь-колдунья Скульд. Но вот тут уже вступал со своим голосом скандинавский менталитет. К магии, тем более женской, скандинавы задолго до крещения относились вполне однозначно. В саге дочь Краки изображена злобной ведьмой, погубившей отца и разрушившей плоды многих лет его заботы о земле и народе. Примечательней же всего было то, что жил на свете Краки как раз в те годы, что и Крок из родословной – если он действительно приходился сыном Радегасту-Радагайсу.