Ничего - Иван Орец

грех. Это Александру пришлось прочувствовать на своей шкуре. Тут он очень обнаглел и не ожидая решения суда, снес гаражи местных; там засыпал пруд, из-за чего возбудил зеленых и дал пищу своим конкурентам. Где-то нагнал людей и купил их голоса, не стесняясь поставив палатки прямо возле участка. Обидел бизнесмена, потребовав слишком большой откат.

Все это были цветочки. Не подумав хорошенько, Александр замахнулся на кусок, который был ему не по зубам. Он захотел иметь долю с коммерческих построек, которые были связаны с губернатором. Им завладело желание построить свой мини-лакшери район, он хотел выгнать застройщика и поставить своего. Было полной правдой, что они обманывали людей и строили, нарушая все мыслимые и немыслимые правила и нормы, только это была контора, которую специально поставили. Конечно-же, не просто так.

Ответочку долго ждать не пришлось. Бан в виде прокурорской проверки и дальнейшее раздувание уголовного дела прилетел на сером автобусе с надписью дети. Дальнейшие забивание гвоздей в крышку гроба, было легким и ненавязчивым. Все всё прекрасно знают, кто и как работает. Ты просто не сможешь войти в эти круги, не приняв правила этой игры.

На Александра спустили всех собак, тут и люди вспомнили все обиды и преступления, что успел наворотить он за время своего пребывания в должности. Нанятые специально люди правильно раскручивали статьи, так, чтобы не задеть тех, кого задевать было не надо. Выходило так, что это Сашка мутил воду в честном и светлом правительственном аппарате, а никто и не знал об его делах. Все важные люди официально порицали такого политика и говорили, что именно из-за таких как он и плохо живет человек.

Теперь, когда его карьера была разрушена, его ренжровер лихо мчался по трассе в сторону резиденции одного из его влиятельных патронов, который мог если не спасти его, то хотя бы отмазать от срока. Он долго ждал назначения встречи, и как только получил добро, сразу помчался к месту. В его голову закралась мысль шантажом выбить себе свободу и, может даже какое-никакое теплое, хлебное место.

Дорога виляла из стороны в сторону, машина бодро подпрыгивала, встряхивая на неровностях покрытия. Подпрыгнув на одной из кочек, его сердце замерло. Звук битого стекла и врывающийся свист воздуха, нашедшего себе путь через образовавшиеся отверстия, заполнили машину. Тело водителя несколько раз дернулось, а Александр, который сидел сзади, вжался в сидение. Он не видел, как машину занесло, и она на скорости ста восьмидесяти километров в час влетела в здоровенную сосну.

Грохот был такой силы, что первые минуты он думал, что отдал душу богу, в которого верил всем сердцем, и по новой моде даже помог отстроить церковь. Это, как он думал, должно было помочь ему пред великим судом, который ждал его в конце. На те деньги, что он выделял религии, он считал, что уже забронировал себе место в царстве божьем.

Но шум в голове и боль, которая появилась так же резко, как и произошедшие события, говорили ему, что он все еще жив. Только он не знал, как долго ему еще быть живым. Пытаясь вылезти, он понял, что его придавило и сам выбраться из обломков машины он не сможет.

Водитель и охранник, которые сидели впереди, были мертвы. Крупное тельце охранника водителя смяло, а второго придавила стойка и вдавила голову в сиденье так, что голова практически оторвалась от шеи и держалась только потому, что была прижата.

Оказавшись в тисках металлолома, который стоил как зарплата за всю жизнь среднего рабочего, он завыл как животное. Его бок был разодран, и он чувствовал неприятный холодок в брюшной полости. Человек вообще так устроен, что на подсознательном уровне, если у него, что-то не так со здоровьем, нервная система пытается защищаться от того ужаса, который открывался разуму.

Пока Александр хрипел и бился в корчах, над ним нависла широкая, крепкая фигура.

— Ну-с, Александр Александрович. Вот и попался, который кусался. — Зазвучал звонкий и полный жизненной энергии голос. — Не долго мучилась старушка… Да-Да.

Мужчина обошел машину и внимательно осмотрел все композицию. Капот вдавило, а двигатель оказался внутри салона, превратив в кашу тела впереди сидящих.

— Слабовата охрана-то. — Констатировал Павел. — Лучше меньше, но опытней. А то как-то смешно получается. Ну ладно, уже не важно.

Незваный гость повернулся к напряженному от шока Александру, который уже начал чувствовать всю полноту боли.

— Все, тю-тю. Тут можно даже и не добивать. — Весело начал он, посмотрев в сторону, откуда вели огонь. — Эх, бывшие боевики, жертвы системы. Их пестуют государства для войны, а потом выбрасывают. Вот они и идут зарабатывать деньги так, как лучше всего умеют. А ты скоро все вспомнишь.

Как только незнакомец это сказал, как Александр тут же все вспомнил. Ему вдруг стало очень-очень грустно.

— Ты… т… — Он захлебывался своей кровью и не мог говорить.

— Знаю, знаю. — Перебил его Павел, смотря прямо ему в глаза. — Почему нельзя все помнить, так не честно. Почему так жестоко и все в этом роде. Вот только все это дело рук твоих. Я тут не причем. Ты сам все это сделал. Да и чего ты хотел?

Александр чувствовал ком в горле, и как горячие слезы потекли по его лицу, пока из горла тонкой струйкой текла кровь. Боль отчаяния душила его.

— А я отвечу тебе, если ты не можешь — ничего. Ничего ты не делал и не хотел делать. Жил как животное и каждый раз все хуже и хуже. Деньги, власть, где все это? Кому ты нужен? А никому ты тут не нужен, и ничего ты не сделал хорошего.

После этих слов весь окружающий мир застыл. Раненый политик закрыл глаза и мир потух. Вновь все перевернулось. Александр, как всегда, сидел на своей кухне, на своем любимом месте. Только сейчас он умирал от сердечного приступа, он это точно знал.

— Так-с. — Глухо сказал Павел. После его слов все в комнате вернулось на те положения, когда он только пришел. Боль в груди Александра отпустила, и он сидел, как тогда, когда только впервые увидел этого человека. Сколько лет прошло с тех пор для него, он не мог поверить своим глазам. Не выдержав нервной и душевной нагрузки, он в который раз горько заплакал.

— Ну-у-у, что это такое? Какие слезы, вы же не Ванга, предчувствовать будущее. Крепитесь и держите себя в руках, уважаемый.

— Что, что дальше будет? — Сквозь слезы спросил Александр.

— Ничего не будет. — Спокойно и холодно ответил его гость.

— Вы! Ты! Ты — зло! —