Дикое царство. О чем поет Север - Евгения Мос

class="p1">— Я хочу заработать денег, получить работу, устраивать свою жизнь как я хочу. Решать все сама.

Ее глаза удовлетворенно блеснули, и она отпустила мое лицо.

— Что умеешь делать? — продолжила допрос Люкасса.

Взывать к Луне, охотиться на оленя, петь над костями, зашептывать раны, писать защиту на теле и для дома, быстро бегать… Список могла бы продолжить. Но вряд ли она ждет от меня этих слов.

— Читать, писать, считать, — ответила я.

— Надо подумать, а иначе бы ты совсем наглой была, если заявилась сюда без этих умений. Что еще умеешь?

— Колыбельные петь, у меня хороший голос. Дети засыпают.

Люкасса посмотрела на меня как-то грустно, затем с горькой улыбкой сказала:

— У нынешнего Царя нет детей, был взрослый, но он погиб в Северных землях. Это все знают. А у остальных из царского рода малышей почти нет, чтоб убаюкивать. Или ты в няньки хочешь? Так… руками что умеешь делать?

— На губной гармони играть, — робко ответила я.

— Уже лучше. Что-то для красоты умеешь делать?

— Косы плести, разные. — Я правда это умела. Мы любили бегать по лесу со спутанными волосами девчонками… чувствуя единство с лесом. Но в почете было умение разное плетение волос. — Могу делать мази, бальзамы для смягчения кожи. Готовить умею…

— К еде тебя не подпустят ближайшее время, сразу говорю. Дальше…

— Ну…

— Впрочем, достаточно. Точнее нет… Но я поняла тебя.

Люкасса еще что-то написала для себя, потом на маленьком куске пергамента, отдала ему его и кивнула.

— Подожди немного. Можешь присесть.

Она сама опустилась на небольшую софу и указала на место рядом с ней. Я послушно села и стала внимательно оглядывать помещение. Пол был выложен зеленой и коричневой мозаикой, везде стояли зеленые цветы в горшках, я напрягла слух… и где-то в другом зале видимо журчал фонтанчик. Я заслушивалась звуками переливания воды, это успокаивало, приводило в порядок мои беспокойные мысли и чувства. Затем услышала женский голос.

«Да, зовите.»

Я делала вид, что ничего не услышала. Ведь если у меня нет спутника, то и не должно быть улучшенного слуха. Люкасса кивнула мне.

— Идем, представлю тебя госпоже Сараби и госпоже Шойдре.

Сараби… Сараби. Где я слышала это имя?

Меня повели по коридорам, устланными коврами, Люкасса передвигалась бесшумно, я старалась также. Она ввела меня в комнату с большими окнами, открытыми на растапашку, золотистые занавески колыхались. Маленькие попугайчики в клетке что-то напевали, но заметив нас, перестали.

Женщина и девушка, сидящие на разных софах, тоже повернули к нам головы. Я склонилась в поклоне.

— Подойди ближе, дитя, — услышала я слегка хриплый голос женщины. Так и сделала. — Посмотри на меня.

Я подняла глаза. Передо мной была женщина с черными как ночь волосами и карими глазами, с очень глубокими и ярким оттенком, ее пухлые губы были подкрашены каким-то бальзамом в темно-бежевый оттенок. Она смотрела на меня спокойно, но с легким интересом.

— Госпожа Шейдра, — сказала Люкасса, которая привела меня, — царица наша.

Ах, это жена царя… Я решила поклониться еще глубже, хоть и не хотела. На самом деле я хотела, чтоб клыки удлинились, и я зарычала. Но вместо этого наперекор всей своей сути стала опускать, однако женщина меня остановила.

— Нет, нет. Давай оставим церемонии. Эстер, значит? Редкое имя для наших краев.

— Мать понесла от северянина, — пояснила я в который раз, и в который раз мысленно извинилась перед умершей матерью за эту грязную ложь, да останутся вечно ее кости белыми в земле. — Хотела, видимо, частичку отца сохранить.

— Отец не из Лунных детей, видимо, иначе не оставил бы ребенка… — произнесла медленно она. — Сараби, тебе нужна помощница?

Я посмотрела на молоденькую девушку с пшеничными волосами, ее янтарные глаза смотрели на меня равнодушно. Ей больше нравилось чесать гриву своему светлому, почти белому, льву. Она посмотрела на меня и пожала плечами.

— У меня есть все, кто мне нужно. Разве что… я музыке учусь.

— Девочка владеет губной гармонью.

Тут в янтарных глазах появился хищный блеск, она облизнулась.

— Да, я хочу научиться.

— Тогда… — Шейдра задумчиво почесала щеку. — Три раза в неделю будешь заниматься с Сараби, но на работу мы берем на полную нагрузку. Приходить и уходить не получится. Мы слишком ценим людей рядом и абы кого в Дом не пускаем. Если ты вхожа в царский Дом, то он и твоей обителью становится. Понимаешь?

— Я понимаю, да, — ответила я. Как в клетке… Чудесно!

— Все, что будет услышано тобой в этих стенах, не должно покидать Дома. Итак… тебе еще надо добавить нагрузки…

— Я могу мыть полы, — вдруг брякнула я, и тут же прикусила язык. Зачем я стала ее перебивать? Но царица казалось никакого внимания не обратила на это.

— Сказано, что ты умеешь петь колыбельные, считать и писать… У Кори есть учителя, но он их выматывает. С ним сладу нет. Но… если в Дом тебя ко взрослым еще могу допустить, то оставлять наедине с шестилетним мальчиком, не рискну. — Я кивнула в ответ на слова Шейдры, прекрасно ее понимая. — Но ты можешь при… Дарии заниматься с ним. Кори все время с ним таскается.

— Прошу прощения, госпожа, — прервала ее я. — А Кори это кто?

— Сын дальних родственников моего мужа, родители его погибли на войне в Северных землях. Он смышленый и добрый, но порой ведет себя так, словно оцелот в одно место куснул, — она слегка усмехнулась. — На тебе тогда будет приборка игровой и поручения от его наставников. Разумеется, все что прикажет Дарий, так же будешь выполнять.

Я мысленно пыталась соотнести кто есть кто… Сейчас царь Соле́н правит, его жена Шейдра сидит передо мной. Но насколько помню… Солен взошел на престол после смерти своего брата, и кажется… у них еще брат был. Тоже, кажется погиб. Что не удивительно… Они так много воевали. Агрессивные кошки! Вспомнила! Сараби — племянница царя, дочь второго брата. Всего их три было: Тарир, Солен и Эфшери. Я еще раз про себя повторила, Солен — царь, Шейдра — жена его, Сараби племянница. А кто тогда Дарий?

— Да, моя госпожа. — Я не испытывала конкретно к этой женщине неприязни, но каждый раз, когда «госпожа» срывалось с моих губ, я чувствовала себя то ли предательницей, то ли униженной.

— За растениями умеешь ухаживать?

— Да, моя госпожа.

— Будешь заниматься цветами все оставшееся время, Люкасса тебя познакомит с главной за цветами по Дому.

— Хорошо.

— Сараби сообщишь через служанок об уроке потом? — обратилась Шейдра к девушке.

— Ага, — ответила та и привалилась лицом к своему спутнику.

— Идем, Эстер, — скомандовала