Основы флирта с обнаженным оборотнем - Молли Харпер

Этот город существует на самом деле. Я его проезжала.

Из всех я буду скучать только по Каре, так получилось, что только ей и почтовому клерку я оставила свой новый адрес. Расстроенная, но точно не удивленная моим шагом, Кара заставила пообещать писать по электронной почте каждый день. Точно, нужно узнать, как жители Гранди выходят в мировую паутину.

Да, было трусостью сбежать из дома тогда, когда родители поехали за город на конференцию, посвященную правам человека. Требовались радикальные меры, что я и сделала, хоть желудок инстинктивно сжимался от чувства вины и раздражения – обычное дело, когда общаешься с родителями. Но я избежала сцены с водопадом слез, которой боялась. К тому же, мамуля постоянно повторяла, что мне нужно быть более непредсказуемой.

И вот в темноте, натянув до подбородка стеганое одеяло рук Яи Ванштейн, я мысленно составляла списки. Что сделать, что купить, что распаковать. Думала, как переставить мебель в домике. Решала, какие блюда приготовлю сразу после того, как избавлюсь от оставшейся дохлой рыбы в кухне. Мечтала о долгих ночах беспробудного сна, не прерываемого постоянными звонками заботливых предков. Надеялась, что буду счастлива или, по крайней мере, довольна жизнью в Гранди.

***

Я резко подскочила – за моим окном раздалось истошное блеяние, сопровождаемое треском продирающихся сквозь чащу тел. У меня голова пошла кругом, и я пулей выскочила из постели, совершенно дезориентированная в темноте. Впечаталась в прикроватную тумбочку, непослушными пальцами нащупала очки, надела их и поплелась, спотыкаясь, к двери. Точнее туда, где располагалась дверь в спальню в моем старом доме. Я ударилась лбом о стену. Сыпля проклятиями, я кое-как пересекла гостиную и добралась до входной двери. Распахнув ее, я ожидала, что найду раненую овечку, запутавшуюся в колючей ежевике. Как овца могла туда попасть, я даже не задумывалась, но я же была полусонная.

Мое зрение приспособилось к темноте. Луна такая полная и ясная, отбрасывала достаточно серебристого света, чтобы предметы обрели очертания. Прямо на границе леса, меньше чем в шести метрах от моей двери, лежал раненый лось, тяжело дышащий и крайне испуганный. Кровь хлестала из раны на шее, образуя черную блестящую лужу на траве. Над ним вздымался наигромаднейший черный волк из всех, мною виденных.

Не думаю, что он почувствовал мое присутствие. Волк всецело сосредоточился на своей умирающей добыче. Я ахнула, отступив в тень дома, но почему-то не смогла закрыть дверь. Волк зарычал, его гигантские челюсти почти сомкнулись на горле лося.

Недолго думая, я заверещала:

- Нееет!

Волк вскинул голову. Его широко раскрытые от удивления глаза, неземного сине-зеленого оттенка, полыхнули праведным гневом.

Черт!

Лось, воспользовавшись тем, что волк отвлекся, еле встал на ноги и, спотыкаясь, ломанулся через чащу. Хищник сузил глаза, словно безмолвно ругая меня за то, что помешала ему. Я тоже пялилась на него, и когда наконец смогла онемевшими пальцами нащупать дверную ручку, повернула ее и влетела в дом. В панике я спрашивала себя, какой прок от запертой двери, если громадному волку ничего не стоит сломать такую незначительную преграду?

Через окно я видела, что он взирает на дверь. Я затаила дыхание, нервно пытаясь вспомнить, что в доме сгодится для оружия. Кочерга? Лосиные рога, висевшие над камином, были даже своего рода кармическим правосудием над этой тварью. Внезапно волк навострил уши, наверное, услышал лося, продиравшегося через кустарник. Издав нечто похожее на гневный рев, волк помчался в лес, преследуя свою истекающую кровью трапезу.

Я рухнула на колени и подползла к кровати, зная, что ночью глаз не сомкну.

Глава 3

«Как оттяпать палец». Руководство для чайников

Бар «Голубой ледник» совмещал в себе сельский магазинчик, где продавались самые разнообразные товары, ресторанчик и кабак. Словно сбылась моя мечта, и «У Стаки»[8] стали подавать выпивку.

Только после того, как избавилась от последней рыбины в домике и вернула пустой трейлер местному представительству компании, я позвонила родителям. Никто не взял трубку. В автоответчики они не верили и полагали, это логично: раз к телефону не подходят – значит, никого нет дома. Хотя были в курсе, что на свете имеется такая штука. Очередной вынос мозга откладывался на несколько часов, и настроение заметно улучшилось. И я проголодалась.

Проезжая по городишку, я вновь поразилась отчаянным усилиям людей поддерживать здания в исправном состоянии. Все до одного сооружения были заняты. Каждый квадратный метр внутреннего пространства подо что-то использовался. Мистер Гоган рассказывал, что, даже если бизнес прогорал, демонстрационный зал, тот, что с выходом на улицу, занимался под склад, импровизированную церковь или дополнительный класс для средней школы. Плохая погода и большие расходы на поставку стройматериалов не давали Гранди расширяться, поэтому кощунственно было позволять простаивать драгоценным пустым помещениям.

На Юге, где дожди сменялись удушающей жарой, с течением времени упадок зданий был предсказуем. Отходя от дел, люди замораживали бизнес и оставляли его словно некий музейный экспонат под присмотром недобросовестного управляющего. Обычное дело – проехать по городской площади и увидеть заброшенную заправку с нетронутыми знаками самообслуживания, подставку с истлевшей жвачкой рядом с кассой, гниющие дома с потрескавшимися серыми стенами, заросшими кудзу – вьющимся сорняком, а неподалеку новехонький трейлер. Довольно угнетающее зрелище. Я поняла, что мне приятны преемственность и бережность – особенности моего нового дома, и восхитилась старинной резьбой на двери в «Ледник».

Хотя магазин «У Ханнигана» и снабжал молоком, яйцами, овощами и фруктами, мужское население Гранди во второй половине дня предпочитало подтягиваться в «Голубой ледник», где продавались бакалейные товары, и можно сыграть партию в бильярд или просто понаблюдать за игрой. Обеденный зал освещался послеполуденным солнцем, проникающим через гигантские панорамные окна. В дальнем конце стояла огромная дровяная печь из черного металла, казавшаяся центральной фигурой комнаты, придавая ей обжитой и по-домашнему уютный вид. Обшитые деревянными панелями стены были украшены вперемешку неоновыми пивными этикетками и изображениями дикой природы. От запаха картошки, жарящейся на арахисовом масле, у меня потекли слюнки.

В салуне было многолюдно и шумно – обед все-таки. Казалось, что обрывки разговора и взрывы смеха доносились изо всех углов. Большинство моих новых соседей носили плотные фланелевые рубашки и изношенные походные ботинки. Порой мелькали костюмы и галстуки местной интеллигенции – дипломированных специалистов вроде Нейта Гогана и управляющего банком мистера Риггинса. Однако в основном это была толпа рабочих. Очень разношерстная многонациональная толпа, но их объединяло одно – буквально все излучали силу и стойкость. Обвались крыша или забреди сюда через парадный вход медведь, подозреваю, все до единого точно разберутся, что делать. Подумалось, стану ли я когда-либо настолько уверена в собственных силах, чтобы справиться со всем самостоятельно.