Принцесса и принц - Анитта Нетт

Амалия почувствовала себя глубоко задетой бестактным поведением Ральфа и бросилась разыскивать мужа, чтобы, как всегда, найти у него поддержку и утешение.

Весь вечер Амалия украдкой наблюдала за Ральфом. Он больше не разлучался с Луизой, и Амалия решила, что, должно быть, это крепкая пара, но все же ей очень хотелось выцарапать глаза нахальной баронессе.

И тут она вдруг заметила, что и маркиз тайком поглядывает в ее сторону. Мурашки пробежали у Амалии по спине, сотни вопросов пронеслись в голове, и ни на один из них она не нашла ответа.

Курт заметил, как его жена исподтишка посматривает на маркиза де Ровуа, и пожалел, что принял приглашение и поначалу столь дружески разговаривал с Ральфом.

— После танца сразу уходим, — не сдержался он. — Ты просто пожираешь этого парня глазами. Я нахожу твое поведение неприличным. — Голос у него стал грубым, как наждак.

Амалия растерянно взглянула мужу в лицо и неестественно рассмеялась:

— Не выставляй себя на посмешище. У маркиза своя жизнь, у меня своя. Разве ты не видишь красавицу рядом с ним?

Жестом собственника Курт притянул ее к себе, но тело Амалии словно окаменело. И, глядя через его плечо, она продолжала украдкой искать Ральфа и увидела, как он нежно склонился к Луизе. Сердце Амалии сжалось от ревности, она крепче прижалась к мужу. Тот примирительно коснулся губами ее щеки:

— Прости меня, милая, я был не прав.

К полуночи слуги внесли в Зеркальный зал мороженое, горящее голубым пламенем. Гости встретили этот сюрприз рукоплесканиями, а хозяин вечера пригласил всех к столу, сервированному старинным серебром и коллекционным фарфором.

Амалия с мужем удостоились чести сидеть рядом с маркизом и маркизой де Ровуа. К концу обеда старый маркиз попросил у дам разрешения и закурил, его жена демонстративно отогнала от себя сигаретный дым и, поднявшись, обратилась к Амалии:

— Не составите ли мне компанию, милая графиня?

Вскоре к дамам присоединился Ральф.

— Как ты вовремя! — с облегчением воскликнула маркиза. — Меня уже зовет долг хозяйки. Я должна встретить князя Эберхарда фон Раушенбаха. Кстати, Амалия, он известный кинопродюсер и сейчас снимает в наших краях фильм.

Оставшись вдвоем, Амалия и Ральф некоторое время смущенно молчали.

— Амалия, — начал он, — снова видеть тебя и прекрасно, и вместе с тем тяжело.

Она подняла на него глаза, в которых, словно в зеркале, отражались все ее чувства. Ральф предложил ей руку и не спеша повел прочь. От этого прикосновения сердце Амалии учащенно забилось. Видимо, ту же сладкую боль ощутил и Ральф. Они брели по залам замка, словно два лунатика.

— За время, что мы не виделись, ты стала еще красивее.

Амалия улыбнулась.

— Ты тоже изменился. Возмужал и стал интереснее, — сказала она и испугалась своих слов.

Оба смущенно замолкли.

— У меня есть маленькая дочка, — сказала Амалия, чтобы прервать молчание. — Ее зовут Пири, ей скоро четыре года, очень подвижный, развитой ребенок.

Снова возникла пауза. И опять ее нарушила Амалия:

— Я ее очень люблю.

— Понимаю, — печально кивнул Ральф.

Ему и в самом деле был понятен скрытый смысл ее слов: то была мольба не ломать ей жизнь и оставить прошлое в покое.

Они шли, почти не разговаривая, пока не очутились на террасе. Там они остановились и посмотрели друг другу в глаза, а потом шагнули с террасы в теплую тихую ночь. Над ними простирался Млечный Путь, и казалось, что они одни во всей вселенной.

Влюбленные замерли под сосной, прижавшись друг к другу.

— Ах, Амалия, — с болью вымолвил Ральф, — как же мне плохо без тебя.

— И мне, — еле слышно прошептала она, глядя ему в лицо, медленно и неотвратимо склоняющееся к ней.

И чем ближе был Ральф, тем охотнее раскрывались ее губы навстречу поцелую, отчаянному и жаркому. Дрожа и теряя самообладание, они прильнули друг к другу. Их горячие от страсти губы, их обезумевшие руки жадно блуждали, нетерпеливо отторгая препятствия — так мешающую сейчас одежду. Они потеряли представление о времени и пространстве, твердо зная, что не уйдут отсюда, пока не исполнят неукоснительную волю судьбы, столкнувшую их в неистовом объятии. Судьба не желала считаться ни с их высокими титулами, ни с изысканным туалетом Амалии. Подол ее длинного вечернего платья зацепился за сучок и вполне мог порваться при неловком движении, обнаженную спину царапала шершавая кора дерева, к которому прижимал ее Ральф своими безудержными, неукротимыми, мощными толчками. Молнии пронизывали тело Амалии, насквозь прошивая при этом и Ральфа, и, пока не иссяк заряд этой грозы, от которой содрогались их тела, они не могли оторваться друг от друга.

Потом Ральф еще долго шептал возлюбленной нежные слова, гладил и целовал ее волосы, утешая и как бы прося прощения. Амалия оправила платье, которое чудом уцелело, и тихо сказала:

— И все же сказок не бывает.

Ральф ничего не ответил.

Как только они вернулись в замок, навстречу им бросилась маркиза Габриела.

— Вот вы где! — с облегчением воскликнула она и обратилась к сыну: — С тобой хотел поговорить князь фон Раушенбах. А мы с Амалией вернемся к нашим мужьям. Я думаю, они все еще спорят о модернизме в живописи.

Амалия поняла, что находится под надежной защитой этой искушенной и мудрой женщины. У нее словно гора с плеч свалилась.

Глубокой ночью Амалия сидела перед зеркалом в спальне, привычно вбивая в кожу крем кончиками пальцев. Курт, уже лежа в постели, наблюдал за ее вечерним туалетом.

— О чем ты думаешь, милая? — спросил он, видя, что жена чем-то озабочена.

Амалия вздрогнула — вопрос застиг ее врасплох.

— Я думаю, не позвонить ли нам завтра маклеру? Может, еще удастся присмотреть домик для отдыха в этих местах.

На сей раз вздрогнул Курт.

— Такие вопросы в один день не решаются. Надо все как следует взвесить.

Амалия согласно кивнула:

— Пожалуй, ты прав. Но мы вполне могли бы задержаться здесь хотя бы на несколько дней.

Курт замешкался.

— Нет, не получится, — сказал он наконец. — Ты же знаешь, моя работа… Меня ждут три незаконченные картины.

Амалия поняла: ее мечте хотя бы еще раз встретиться с Ральфом не суждено сбыться.

— Давай отложим этот вопрос на завтра, — предложила она. — Если нам все-таки подвернется что-нибудь подходящее, я могла бы задержаться и все оформить.

Курт горько рассмеялся:

— Задержаться, чтобы устроить маленький тет-а-тет со своим сокровищем в отсутствие надоевшего мужа?

Его словно прорвало. Постоянный страх потерять любовь Амалии, затаенная ревность, обвинения в том, что она по-настоящему никогда его не любила, — все обрушилось на женщину потоком горьких упреков и обвинений. Она в ярости обернулась к Курту, глаза ее метали молнии.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});