Командор войны - Вадим Панов

— Вы здорово катаетесь.

— Спасибо.

Мальчик вздохнул. Ольга вернула рюкзак за спину и снова посмотрела на ребенка:

— Тебя как зовут?

— Константин. — Это было произнесено заученно, по-взрослому и очень серьезно.

— Круто, — оценила девушка и протянула руку: — Ольга.

— Очень приятно.

— А сам катаешься, Константин?

— Нет. — Мальчуган с обидой поморщился. — Мама говорит, что мне еще рано.

— Почему?

— Боится, — уверенно сообщил Константин. — Они с папой вообще за меня боятся. Думают, что я очень маленький.

— А ты?

— А мне уже девять лет.

— Это возраст.

— Ага. Я, между прочим, уже в третьем классе, а меня даже четвероклашки боятся. Знаешь, какие у меня мускулы? Я двенадцать раз на турнике подтягиваюсь! — мальчуган придвинулся ближе. — Ты когда начала кататься?

— Ну… — Ольга на мгновение запнулась, — лет в пятнадцать, наверное.

— Поздно. Это только через шесть лет, а я столько ждать не хочу.

— Почему?

— А через шесть лет придумают что-нибудь другое.

— Логично, — согласилась девушка, — шесть лет назад таких роликов тоже не было.

— Вот видишь! А что было?

— Э-э… Горные лыжи.

— А когда тебе было девять лет, ты на чем каталась?

Сбитая с толку Ольга поморгала глазами:

— На велосипеде. Кажется.

— Это неинтересно.

— На большом, двухколесном.

— Все равно неинтересно. Я на велосипеде уже два года гоняю. А для роликов почему-то еще маленький.

— Зато представляешь, — Ольга наклонилась к ребенку и заговорщицки подмигнула, — в один прекрасный день тебе станет можно все.

— Все и в один день не надо, — неожиданно рассудительно ответил Константин. — Я хочу постепенно, но только то, что хочу.

Ольга поперхнулась. Ее опыт общения с детьми ограничивался младшими сестрами подруг, и увидеть такую «взрослость» у девятилетнего мальчика она никак не ожидала.

— Только то, что хочу, и только тогда, когда хочу? — уточнила она.

— Так говорит мой папа, — подтвердил ребенок.

— Но для этого тебе надо вырасти, — неуверенно произнесла Ольга.

— Разговор зашел в тупик, — резюмировал мальчик. — Ты начинаешь повторять слова моей мамы.

— Костик, вот ты где! — К фонтану подошла молодая женщина в легком бирюзовом платье. — Он вас не утомил?

— Нет, что вы.

— Мама, я еще вон там побегаю. — Мальчик встал. — До свидания, Ольга.

— До свидания. — Девушка повернулась к его матери. — Очень милый малыш. Только серьезный.

— Не то слово. — Женщина присела на бортик. — Избалован.

— Я не заметила.

— Что вы! Как вобьет себе что-нибудь в голову — с живых не слезет. Последнее время роликами бредит, но мы пока держимся.

— Почему? Это же здорово!

Мамаша окинула взором стройную фигурку Ольги и пожала плечами:

— Опасно.

— Да нисколечко!

— А что же вы тогда все это надеваете? — Женщина показала головой на щитки и налокотники. — Зачем все это?

— Потому и неопасно.

— Все вы так говорите, а у меня знакомая медсестрой работает в травмопункте. Знаете, сколько к ним привозят таких вот роллеров?

— Неужели много? — насмешливо прищурилась Ольга.

— Вот будет у вас свой ребенок, тогда и поймете, много или мало!

Женщина резко встала и решительно направилась к бегающему у фонтана Костику.

— Знакомая?

Подъехавшая Галя бросила Ольге пластиковую бутылку и пристроилась на бортик рядом с подругой. Она раскраснелась, но это только придавало очарование ее смуглому лицу с резко очерченными скулами. Тонкие стрелы бровей, глубокие черные глаза, маленький рот с полными, чувственными губами. Галина красота была яркой, броской и в то же время немного диковатой. Иногда Ольга ловила себя на мысли, что Галя напоминает ей Багиру из мультика «Маугли» — прекрасная и опасная одновременно, — и завидовала подруге еще больше.

— Так чего она от тебя хотела?

— Крольчиха какая-то. Ребенок мечтает о роликах, а она боится.

— Это нормально, — кивнула Галя. — Знаешь, сколько ребят на роликах бьется?

Ольга с удивлением посмотрела на подругу:

— Ну ты даешь! Никогда бы не подумала, что ты можешь сказать такое!

Галя заметно смутилась. Она откинула со лба волосы, сделала большой глоток из бутылки и только после этого неуверенно заметила:

— Просто мне как раз в последнее время рассказывали о таких случаях, да и Гришка. Помнишь Гришку?

— Да.

Смутный образ одного из многочисленных поклонников Галки никак не хотел появляться в памяти, но Ольга на всякий случай подтвердила, что помнит его.

— Гришка месяц назад руку сломал. Катался на Поклонной горе.

— Ну и что? При чем здесь этот мальчик и его сумасшедшая мать?

— Он совсем маленький, — отрезала Галя. — И его мать не сумасшедшая. Она права.

— Хорошо, — согласилась Ольга и отвернулась. Странное ощущение. Она не виделась с подругой всего месяц, а кажется — годы. И эти годы их совсем не сблизили.

— Не обижайся. — Галя прикоснулась к плечу Ольги. — Ты лучше скажи, чего тебя не видно в последнее время? Чего грустишь?

— Я?

— Ты, ты.

— У меня все о'кей.

— Врешь, — усмехнулась Галя. — Когда ты в последний раз с нами тусовалась? Больше месяца прошло! А если бы я не позвонила сегодня, так бы и сидела дома?

— Сегодня у меня было паршивое настроение.

— Только сегодня? — Галя озорно улыбнулась. — Чувствую, не в настроении дело, Ольга, совсем не в настроении, я-то тебя знаю. Колись, подруга, что происходит?

Ольга вздохнула:

— Ничего особенного.

— Мужика, что ли, нашла?

— А если и нашла?

— Ну и классно. А чего скрываешь?

Ольга снова вздохнула. Она знала Галю уже четыре года, познакомились на предпоследнем курсе института, и как-то неожиданно новая подруга быстро стала самой близкой из всех, и именно с нею Ольга делилась своими секретами и спрашивала совета. Было в Гале какое-то понимание, теплота и сочувствие, а еще — большой жизненный опыт. Вот только откуда он взялся у молоденькой девушки, она не очень-то распространялась.

Вот и сейчас она теснее придвинулась к Ольге, и в черных антрацитовых глазах засветилось не просто любопытство, а дружеское участие:

— Так что у тебя произошло? И Ольга решилась. Ей давно хотелось поговорить с кем-то:

— С мужиком познакомилась.

— И что?

— А он странный какой-то.

— Сумасшедший, что ли?

— Да нет.

— А что же?

— Ну… не знаю. Странный, и все.

— Давай-ка, подруга, поподробней. — Галя сделала еще глоток воды. — Ты же меня знаешь — я в этих вещах разбираюсь. Расскажи, как все было, — чего-нибудь придумаем.

— Подробнее? — Ольга задумалась. — В том-то и дело, что особенных подробностей нет.

— Как нет? Вы когда познакомились?

— Три недели назад.

— И нет подробностей? — Галка игриво ткнула Ольгу локтем в бок. — Что-то я тебя не узнаю, старушка. Ты вроде не в монастыре выросла.

— Вот-вот. Мы с ним познакомились в офисе. Он по каким-то делам приезжал.

— Зовут как?

— Богдан.

— Красиво, но несовременно. Он старый?

— За тридцать.

— Ну, это нормально. Богатый?

— Не нищий.

— Какая у него тачка?

— «Линкольн».

— Неплохо. Новый?

— Модель этого года. Богдан говорит, что не доверяет подержанным машинам и больше пятнадцати тысяч принципиально не проезжает.

— Богатая привычка. Что же ты теряешься?

Вопрос напрашивался сам собой. Окончив институт, Ольга сумела устроиться на работу в более чем солидный банк и при своей целеустремленности имела все шансы сделать неплохую карьеру. Заполучить богатого друга было бы большим подспорьем. — Так что же ты теряешься?

— А что я? Мы познакомились… — Поехали ужинать.

— Нет. Он взял мой телефон, сказал, что торопится. Перезвонил только через два дня.

— И вы поехали ужинать.

— Обедать.

Галя хмыкнула:

— Действительно странно. Куда?

— В «Пушкинъ».

— Круто. И что вы делали потом?

— Потом он отвез меня домой и уехал.

— И…

— Ничего не было.

— М-да… — Галя почесала кончик носа. — Что было дальше?

— Мы ходили в театр. — Ольга снова глотнула воды. — Четыре раза. Два раза на концерт. Каждый день мне домой приносят корзину чайных роз. Через неделю знакомства он подарил мне ожерелье.

— Это? — Галя осторожно потрогала пальцем роскошное ожерелье черного жемчуга, мягко облегающее тонкую шею Ольги.

— Ага. Просил не снимать.

— А ты?

— А что я? Ношу его как дура.

— Почему как дура?

— А как кто? — девушка развела руками. — Взрослый, богатый, нормальный с виду мужик, а ведет себя как школяр. Первую неделю это прикалывало, на вторую стало надоедать, а теперь я уже начала его побаиваться.