Одна ночь с тобой - Софи Джордан

Рука Десмонда скользнула ниже, и он прижал Джейн к себе. Желудок женщины рванулся к горлу, когда деверь потерся щекой о ее щеку, влажно дыша ей в ухо теплом несвежего, гнилостного дыхания.

– Ты уверена, что мы не встречались раньше? – спросил он.

«Неужели он догадался? И теперь просто играет со мной?»

Джейн попыталась проглотить комок, стоявший у нее в горле. Ее сердце неистово билось, словно испуганная птичка в клетке, рвущаяся на свободу.

Вновь раздался голос Джейн, сдавленный, хриплый и, слава богу, по-прежнему неузнаваемый.

– На маскараде все равны: никто никого не знает.

– Ага, ты намерена меня помучить! – обиженным тоном произнес Десмонд, чем живо напомнил Джейн свою дочь Далию: та разговаривала именно так, когда не получала желаемого.

– Знаешь, я почему-то уверен, что все равно тебя узнáю. – Он еще крепче прижал партнершу к себе, норовя сделать так, чтобы она коснулась его паха, и терся своими худыми, как спички, ногами о ее колени.

Джейн страдальчески зажмурилась, моля небо о том, чтобы танец поскорее закончился.

При мысли о злой шутке, которую сыграла с ней судьба, рот Джейн опять наполнился горечью. Вот уже больше года ей удавалось избегать лап Десмонда; при этом она понимала, что он рассматривает ее в качестве своеобразного трофея – ему хотелось уложить в постель жену своего покойного брата. И Джейн все-таки оказалась в его объятиях, но не дома, а на балу у куртизанки.

С ловкостью, удивительной для человека, который бóльшую часть времени проводил за игрой в карты и за выпивкой, Десмонд увлек Джейн из бального зала в узкую галерею. Ее ноги скользили на гладких мраморных плитах пола, и она не могла обрести опору, чтобы остановиться, а он тащил ее все дальше. Джейн попыталась разомкнуть пальцы Десмонда, сжимавшие ее запястье, но они крепко обвили его, словно плеть ползучего винограда.

В голосе женщины прорезалось негодование.

– Что вы себе…

Десмонд прижал ее к стене, упершись в живот Джейн отвисшим брюхом и просунув костлявое колено сквозь ворох юбок между ее ног. Десмонд провел пальцами по губам Джейн. В нос ей ударил запах рыбы и лука. Содрогнувшись, женщина вспомнила о его привычке есть руками.

А прикосновения Десмонда тем временем становились все более настойчивыми. Он крепко сжал ее губы, не давая зашипеть от боли.

– Довольно. Больше никаких целомудренных протестов. Сюда приходят женщины определенного типа. Я не сделаю ничего такого, чего бы с тобой уже не проделывали раньше. – Его губы сложились в некое подобие улыбки. – Вот только, скорее всего, у меня это получится куда лучше.

Десмонд схватил Джейн за запястья и, подняв ее руки у нее над головой, прижался к ней бедрами.

Яростно пытаясь освободиться, Джейн презрительно бросила:

– Почему бы вам не отпустить меня и не найти кого-нибудь еще, кто оценил бы ваши усилия?

Его лицо исказилось.

– Какая ты разговорчивая! Пожалуй, я найду твоим губам лучшее применение.

Десмонд с такой силой сжал ее запястья, что они онемели, лишившись притока крови. Джейн жалобно застонала, когда он впился в ее губы. Ее охватила паника, которая грозила захлестнуть ее с головой. Поняв, что протестами она ничего не добьется, Джейн решила применить другую тактику, сколь бы отвратительной она ей ни казалась.

Давая Десмонду понять, что он покорил ее, она ответила на его поцелуй, содрогнувшись от омерзения, когда пахнущий рыбой язык проник ей в рот. Спустя мгновение Джейн вырвалась и жеманно пробормотала:

– Неужели ты хочешь, чтобы мы с тобой занялись любовью прямо здесь, в коридоре?

Удовлетворенно улыбнувшись, Десмонд вновь потянул ее за собой.

– Я знаю одно уютное местечко…

– Почему бы тебе не принести нам выпить? – спросила Джейн. – Заодно захвати ломтик сыра и что-нибудь из фруктов.

Он остановился, глядя на нее своими маленькими глазками, в которых горела похоть.

– Знаешь, – она с трудом заставила себя произнести слова, которые казались ей чудовищными, – любовные игры пробуждают во мне зверский аппетит. – Понизив голос и постаравшись придать ему соблазнительную хрипотцу, Джейн продолжала искушать деверя: – И ничто так не ослабляет мой протест, как алкоголь.

Десмонд впился взглядом в ее губы и после долгого молчания выпалил:

– Ромовый пунш подойдет?

– Да, – ответила Джейн и торопливо кивнула, радуясь тому, что сумела уговорить его уйти. – Я подожду тебя здесь.

Благосклонно опустив голову и окинув женщину напоследок еще одним долгим похотливым взглядом, он развернулся на каблуках.

Джейн уже собиралась броситься прочь, когда ее деверь вдруг вновь обернулся к ней.

– Никуда не уходи, – предостерег ее Десмонд. – Я найду тебя, даже если ты улизнешь обратно в бальный зал.

И только после этого он ушел, затерявшись в толпе гуляк, запрудивших дальний конец коридора.

В распоряжении Джейн оставалось всего несколько минут – ничтожно мало, чтобы тщательно спланировать побег. Последние слова Десмонда еще звучали у нее в ушах, а она уже стремглав, как будто земля горела у нее под ногами, бросилась в ближайшую комнату, рассчитывая отыскать там дверь, которая ведет на террасу.

Вбежав в комнату, Джейн захлопнула за собой дверь и привалилась к ней, часто и глубоко дыша, чтобы унять бешено бьющееся сердце. Ощущение крепкого дерева за спиной – долгожданная преграда между ней и Десмондом, а также остальными гуляками – внушало ей некоторую надежду, но женщина понимала, что не может терять ни секунды.

Понадобилось всего несколько мгновений, чтобы ее глаза привыкли к темноте. И тогда перед Джейн предстала весьма соблазнительная картина.

В камине потрескивал огонь, бросая игривые тени на темно-фиолетовые обои. Повсюду, на шезлонгах и кушетках, были разбросаны подушечки. Огромная овечья шкура, словно приглашая, простерлась на полу у камина. Великолепные ткани переливались манящими искрами в отблесках пламени, и краски казались намного ярче и живее, чем в ее собственном доме. Дом. На протяжении тех лет, что Джейн провела в особняке Гутри, она так и не стала там своей, не ощутила, что ее место действительно здесь, не почувствовала, что ей позволено оставить в этом доме свой след.

Отогнав от себя ненужные в данный момент мысли, Джейн перевела взгляд на дальнюю стену – и сердце у нее упало. Двери на террасу там не было. Темная ночь заглядывала в единственное большое окно. Бросившись к нему, женщина принялась возиться с защелкой, но та не поддавалась. Негромко вскрикнув от отчаяния, Джейн ударила обеими ладонями по стеклу и надавила на толстую оконную раму, словно желая усилием воли заставить ночь раскрыть ей свои объятия.