Во славу Светлого Ордена - Георгий Георгиевич Смородинский

избежать, он призвал демона и помог хозяину ускользнуть. В том, что призванное чудовище атаковало бастарда, ничего удивительного нет, тут скорее непонятно то, как он смог пережить эту атаку. Бесы… Ну вот почему оно всегда через задницу? Все закончилось, когда она валялась на камнях без сознания. Балконы с эшафотом уже обрушились, и окончание схватки видели только Зод и пара его бойцов. Памятуя о том разговоре в тюрьме, комтур позволил убийце сбежать, все нити теперь оборваны, и страшно предположить, как отреагирует император на гибель родного племянника.

Рональд ушел и ушел с концами. Нет, солдаты, конечно, перевернут город, но что-то ей подсказывает, что убийца уже далеко. Последняя надежда пропала ещё вчера, когда она попыталась раскинуть Поисковые нити. После часа безуспешных попыток стало понятно, что бастард как-то избавился от блокирующего заклинания и почувствовать его теперь невозможно.

— Госпожа, звать следующего, или пусть пока подождёт? — голос Юмы выдернул её из невеселых раздумий.

Аста подняла взгляд и кивнула:

— Да, зови — этот у нас сегодня последний…

В глазах секретаря читалось участие. Оно и понятно. С кровоподтеком на скуле, расцарапанной шеей и парой сломанных рёбер Аста выглядела сейчас как гулящая портовая девка. Перегара только не хватает и короткого платья, ну да… Впрочем, ей ещё вчера повезло. Очень повезло, если задуматься. Из тех, кто находился на эшафоте, выжила только она, все остальные отправились в Крепость.

Снори убит, Фарис ранен и не может ходить, магистру едва не оторвало руку. Все они будут долго вспоминать этот день, но чтобы вчерашнее не повторилось, ей нужно доискаться до причин. Освальд не мог призвать демона сам — ему обязательно кто-то помог. Из тех же, кто хоть как-то общался с алхимиком в эти дни, на ногах осталось только четверо человек. Трое из тюремной охраны ничего прояснить не смогли, но возможно, что-то расскажет конвойный? Аста вздохнула, провела указательным пальцем по царапине на столе и, отодвинув кружку с отваром, подняла взгляд на вошедшего в кабинет мужчину.

Всего к дознанию было прикреплено шестеро конвойных из комендантской сотни, и всех их Аста знала в лицо. По именам, правда, не помнила, но какой смысл их запоминать, если можно посмотреть в служебном журнале? Двое из этой шестерки вчера погибли, трое ранены, и, для того чтобы с ними поговорить, нужно сходить в госпиталь. Казалось бы — соседнее здание, но поскольку там сейчас не протолкнуться после вчерашнего, туда сейчас никого не пускают.

— Найл Шад? — приподняв бровь, уточнила она и, дождавшись кивка, добавила: — Проходи, садись. У меня к тебе пара вопросов.

— Я… да, конечно, — неуверенно произнес мужчина и, пройдя к столу, осторожно присел на край табурета.

На вид, оборотов тридцать — не больше, лицо простоватое, в глазах сомнение и легкий испуг. Оно и понятно. С этого табурета люди чаще всего отправлялись в тюрьму или даже на эшафот, вот он и проводит ненужные параллели. Дождавшись, когда свидетель усядется, Аста сложила руки на столе и, сцепив их в замок, поинтересовалась:

— Ты ведь был одним из тех, кто конвоировал Освальда Харди ко мне на допрос? Так?

— Да, — мгновение поколебавшись, покивал мужчина. — Мы с Родом и Леком в тот день водили алхимика. Обычное дело: забрали, привели, отвели. Что-то не так, госпожа?

— Меня интересует, не помнишь ли ты ничего странного? — Аста чуть склонила голову и внимательно посмотрела ему в глаза. — Может быть, этот Освальд как-то не так себя вёл или с кем-то говорил по дороге?

Услышав вопрос, Найл тронул подбородок и как-то странно на неё посмотрел.

— Нет, госпожа, не припомню, — покачав головой, пояснил он. — Этот Освальд всю дорогу молчал, а кроме вас к нам никто и не подходил…

— Кроме меня⁈ — поморщилась Аста, как только до неё дошёл смысл произнесённых свидетелем слов. — Ты точно ничего не путаешь?

— Нет, не путаю, — пожал плечами конвойный. — Вы же остановили нас в коридоре перед тюремным двором. Я это хорошо помню. — Видя её удивление, мужчина заметно напрягся и растеряно произнес: — Да вы Лека спросите, это он у нас старший. Род-то в Крепость вчера ушёл, а Лек в госпитале, он подтвердит…

— Стоп! — Аста сделала останавливающий жест и, чувствуя, как по спине повеяло холодом, осторожно поинтересовалась: — Расскажи, что ты запомнил? Меня интересует весь ваш путь от этого кабинета до камеры.

— Да все, вроде бы, как всегда… — Найл задумчиво почесал щеку и, усевшись поудобнее, пояснил: — Остановились у канцелярии, Лек поставил печать на тюремном листке, и оттуда сразу пошли вниз. Там в коридоре встретили вас. В тот день еще суматоха была, и мы у канцелярии минут десять прождали.

— И что я?

— Вы сказали, что вам нужно поговорить с этим Освальдом, ну мы со всем уважением… — Найл наморщил лоб, вспоминая и тут до него наконец дошло. Глаза конвойного округлились, челюсть дернулась, во взгляде мелькнул испуг. — Так что же… Это были не вы? — севшим от волнения голосом, прошептал он и, неверяще посмотрел ей в глаза. — В тот же день все кирха искали, а я еще подумал, зачем вы брали его за руку…

— Кого «за руку»⁈ — нахмурилась Аста. — Алхимика?

— Ну да, — покивал Найл. — Мы же отошли метров на десять, чтобы не мешать вам разговаривать. Ну минут пять вы… то есть они поговорили, а потом тот, кто был вами, пожал алхимику руку. Этот Освальд еще тогда покачнулся и на колено упал, но мы-то подумали, что это вы его так наказали.

— И что было дальше? — откинувшись на стуле, устало поинтересовалась Аста.

— Да ничего больше не было, — опустив взгляд, пожал плечами Найл. — Вы поблагодарили нас и ушли, а алхимика мы повели дальше. Если бы знать тогда, но… Род вчера погиб, Лек ранен… а получается, в этом есть и наша вина. Если бы мы в тот раз доложили, то, может быть, ничего бы и не произошло, но… — он поднял взгляд и обреченно вздохнул, — мы не знали… Не догадались…

— Если это все, то подпиши документ и возвращайся к работе, — кивнув на стол секретаря, со вздохом произнесла Аста. — Завтра-послезавтра я тебя опять приглашу.

— И что со мной будет? — поднявшись с табурета, Найл