Славный город Старый Ключ - Анатоль Нат

Лишь тогда местная публика поуспокоилась. А то чуть было танк твой у нас не утащили. У местного Совета чуть крышу не снесло от одного его вида. Народу понагнали, жуть просто. Ну и вытащили из грязюки, куда ты его засадил. А потом в город притащили, наверное похвастаться, и на площади перед зданием Управы поставили.

Так не поверишь, с самых дальних хуторов народ приезжал полюбоваться на это чудовище. Ты не представляешь, чего мне стоило вытребовать его обратно. Ну, ничего люди не понимают, — с сожалением покачал он головой. — Что ни говори, а так и норовят лапу в чужой карман запустить.

Ей Богу Димон, если б мы с Корнеем не успели вовремя вернуться из-под Сатино, со всеми своими охранниками и обозниками, который нынче в городе иначе как отморозками и не называют, неизвестно ещё как бы тут без нас наши женщины и бодались бы с местными властями.

Еле отбились. Устал, как собака. Ей, Богу, в тылу у ящеров было легче, чем ругаться с этим Советом.

Ты себе даже не представляешь, Димон, как я тебе с ребятами сейчас завидую, — снова зевнул Сидор. — Я там верчусь как белка в колесе, а вы тут отсыпаетесь. Мне б сейчас тож, минуток шестьсот надавить на массу, отоспаться всласть. А нельзя. Ты с этой дорогой такое болото всколыхнул, такие газы болотные, сероводородные поднял, мама дорогая. Думал, всё уже, кончать нас будут со всеми нашими броневиками, мортирами, амазонками, ящерами и всем прочим. Ужас!

Про то, что перед этим ограбят всё нажитое непосильным трудом, я уж и не думал, живым бы из этой передряги выбраться.

Ан, нет, пронесло, — расхохотался внезапно он. — Сцепились кобели между собой, и всем им резко стало не до зайца-побегайца. То есть не до нас с тобой.

И это есть хорошо.

Как хорошо и то, что ты уничтожил это фальшивое великолепие, с которым как курица с яйцом носились наши городские власти. Дорожный трест рухнул. Ура!

Это я опять про дорогу, — устало зевнув, уточнил Сидор.

— Что-о-о-о? — сладко зевнул в ответ и Димон. — Это говно, что тут же расползается под гусеницами моего единственного и любимого трактора, не говоря уж про простую гружёную телегу, ты называешь «Великолепие»?

О! Мысль! — обрадовался Димон. — Я теперь мой любимый трактор так и назову — «Великолепие», вместо «Сталинец С-65»! А чё? Клёво! И главное — коротко! Будет он теперь у меня зваться — «Манифик»!

— Это не я так это называю, это все в городе так уже новую дорогу называют. Говно!

С коротеньким смешком Сидор устало поднялся с табуретки и, вернувшись к двери, поплотней прикрыл приоткрытую входную дверь.

Пройдя в угол просторного каземата, он застыл каменной статуей возле Димона, лениво валяющегося на большой куче духовитого свежайшего сена, укрытого сверху большим роскошным стёганным покрывалом. Далее в углу стоял ещё один небольшой, прикрытый дорогущей льняной с вышивкой скатертью стол с остатками вчерашней трапезы, и многочисленными пустыми бутылками от кедровой наливки, длинными рядами выстроившимися под столом.

Судя по их обилию, Димон времени даром тут не терял и пока «отдыхал на нарах», неслабо так кутнул.

— «Я там работаю, понимаешь ли, как папа и мама Карлы вместе взятые, а он тут „отдыхает“, алкаш. А ещё и вина дорогущие вёдрами пьёт. Мало того что сам пьёт, так ещё и девочек своих от работы отвлекает. Совсем обленился старый развратник», — недовольно подумал Сидор, на глаз прикидывая, сколько же тот уже уничтожил ценнейшего продукта.

Выходило, неслабо. Явно Димону тут помогли с этим делом. Один бы он с таким количеством точно не справился бы.

Крякнув негромко от странного чувства вдруг проявившейся лёгкой зависти, Сидор недовольно покачал головой.

— «Так вот почему у девчонок его каждое утро был такой помято-жутко-довольный вид, — ехидно прокомментировал про себя Сидор увиденное. — Не слабо они тут зажигали.

Ну, ещё бы. Раньше то — ни-ни. А тут — можно. Герой, как-никак вернулся. Дорвались до клановых кладовых».

Говно — это так они все тут теперь называют тот участок новой дороги на перевал, построенный свояком Головы, — сердито проворчал Сидор. — Что возле Малых и Больших Вязём. — Подойдя к лампе, Сидор чуть прикрутил слепящий свет. — Точнее, благодаря тебе, больше никто это место иначе теперь и не называет, — с удовольствием выделил он голосом бранное определение.

А дорожно-строительную компанию нашего драгоценного Головы и прочих учредителей, ответственную за строительство этого говна, — опять со смаком повторил он так понравившееся ему словцо, — пайщики и дольщики буквально смешали с грязью.

Та-а-акой был скандал, мама дорогая. Некоторые договорились до того, что тебе памятник надо поставить, нерукотворный, что вывел воров на чистую воду. А Большие Вязёмы отныне получили новое название, удивительно напоминающее старое, но с толстым таким намёком на тонкие обстоятельства — Большая Головная Грязь или ещё грубее и короче — Говно.

Говорят, тому, на кого намекают, это сильно не нравится, как впрочем, и жителям Больших и Малых Вязём. Но они все утёрлись. По крайней мере, на словах. Как на деле, думаю ты и сам догадаешься, что у того же Головы зуб новый на нас вырос, который он при случае не замедлит вонзить нам в шею.

Любви же к нам со стороны всех остальных местных главных товарищей из Старшины, как ты понимаешь, твоё благое деяние также сильно не прибавило. Кому понравится, когда имя твоё всуе полоскают.

Правда, только поначалу…, — Сидор прервался, с удовольствием плюхнувшись на сено рядом с валяющимся на покрывале Димоном.

Привалившись спиной к стене каземата, он аккуратно подложил под спину, лежавшую рядом расписанную красными петухами подушку, и с удовольствием потянулся, разминая мышцы. Сладко зевнув, явно заразившись тем от товарища, с усмешкой устало продолжил:

— Поначалу даже попытались нас оштрафовать, и виру немереную стребовать за нанесённый тобой городу ущерб.

Короче, — зевнул он, на став развивать тему, — видя замаячившее перед носом богатство, попытались под благовидным предлогом нас ограбить, попросту говоря. Больно уж понравилось всем то, что стояло прямо у всех под носом.

Потом, правда, поуспокоились, особенно, когда девочки наши оттуда всех шуганули. А когда уже мы с Корнеем подошли из-под Сатино, так вообще чуть ли не приторно-сладкими стали. Сидор Матвеич — то, уважаемый господин Корней — сё, — писклявым противным голосом передразнил он неведомых недоброжелателей.

Ну а когда до этих баранов дошло, что на самом деле произошло с дорогой, и каковы впереди открываются шикарные перспективы с залезанием в казённый карман, всё радикальным образом поменялось. Перед всеми замаячил дорогущий подряд. И все словно с цепи сорвались, бросившись в драчку за подряд, словно голодные собаки за мозговую кость.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});