Та, что гасит свет (сборник) - Дмитрий Рыков

Николай сжал кулаки.

– То есть я не справляюсь?

– Ух, ну зачем же так! Знал бы ты, как нам все уши прожужжали, прежде чем мы тебя сюда направили, – мол, еще молод, пороху не нюхал, опыта мало… Но мы рискнули и не пожалели. Ты в курсе, как долго мы не могли расшевелить это питерское болото? Сколько мы тут людей поменяли, скольких клиентов потеряли? Да, посылая тебя сюда, мы понимали, что это большой аванс, и если бы что-то пошло не так, сразу бы вернули обратно. А тут один клиент напрямую добрым словом о тебе обмолвился, другой, третий… А самый важный так вообще оду пропел, признался, что одновременно работал с тремя компаниями, и наша была самая худшая. А когда, как он выразился, «малолетнего пацана» прислали, так он вообще решил, что мы с ума сошли, и собрался уходить. Но потом из любопытства подождал чуть-чуть и теперь не нарадуется. Все, говорит, работает, как часы, с парнем вашим все вопросы напрямую можно обсуждать, всегда в курсе всех мелочей, всегда на связи, и он теперь две другие компании вовсе оставил! Конфликтов – нет, задержек по контрактам – нет, проблем – нет. А когда тебе один фрукт откаты стал предлагать, ты его так вежливо проводил…

– Было такое, – сказал Николай и почувствовал, что краснеет. – Но откуда вы знаете?

– Да что я только не знаю! Все знаю. Я, между прочим, был уже здесь во время твоей… деятельности. Я встречался с людьми, общался. Конечно, по своим вопросам, вне твоей компетенции, но и про тебя интересовался. Хотел заехать, да было недосуг. Так что, считай, ты наш антикризисный менеджер. Выполнил работу – спасибо, вот достойная оплата. А здесь тебе больше делать нечего. Механизм отлажен, пусть теперь Сергей Иванович этим занимается.

Николай повертел в руках вилку. Многое слышать было приятно, но…

– А что я буду делать теперь?

Тут официант принес воды, налил ее в бокалы, и Олег Станиславович жадно сделал несколько глотков.

– Понимаешь, не все так просто. Было бы иначе, я бы сам сюда не приехал, позвонил бы тебе – да и ладно. Сейчас мы равной должности предложить тебе не можем. В деньгах ты, конечно, не потеряешь, но, сам понимаешь, ни служебной квартиры, ни служебного автомобиля мы тебе не предоставим. Нет, со временем, если все будет нормально – а парень ты талантливый, – введем тебя в совет директоров со всеми вытекающими, но пока надо потерпеть.

– Ну да. Тогда получается, что фактически меня понизили. И, например, отцу объяснять, что это не так, и я вернулся не потому, что не справился, а по иным причинам, будут наши питерские клиенты?

– Коля, Коля!.. Не надо сарказма! Родители только рады будут, что ты вернешься! Полгодика потерпишь на прежней работе, и мы тебя пристроим в хорошее место. Всю эту лирику – справился, не справился – оставь.

Принесли закуски, но аппетит у Николая пропал.

– Мне же все придется начинать заново… – сказал он.

– Что тебя здесь держит? – Первый заместитель быстро управлялся ножом и вилкой, отправлял еду в рот и говорил, не успев прожевать: – Город тоскливый, люди ленивые, некреативные, всегда их подталкивать надо, работать тяжело. А зазнобу свою с собой забери – снимешь квартиру, да перевезешь к себе.

Кровь резко прилила к щекам Николая.

– Откуда вы знаете про зазнобу? Андрей Андреевич?

– И не только. – Собеседник уже вытирал губы салфеткой. – Мы постоянно держим руку на пульсе, собираем информацию. А как ты хотел? Тебе такими деньжищами управлять доверено – мы должны быть в курсе всего, что ты делаешь и в офисе, и за его пределами.

– Видеокамеры в квартире, случайно, нет?

– Коля, Коля! Что за шпионские игры? Не Джеймс Бонд, поди, слежку за тобой устанавливать… А зазноба – это хорошо, все лучше, чем по проституткам бегать. Но ты слишком сильно не увлекайся – это может, поверь, помешать работе.

– Каким таким образом?

– Да разным. Думаешь, я мало что в жизни видел? Вот позовешь ты ее в столицу, а она не согласится – что делать будешь?

Николай похолодел.

– Не знаю, – честно ответил он.

– А я знаю. Согласится – так сразу женись. За любимым, как говорится, в огонь и в воду. Молодец. А не согласится – ну и ладно, проверку на прочность не выдержала. Зачем тебе такая?

Принесли уху. Николай дотронулся было до ложки, но есть так и не стал.

– Но кто ее отпустит – ей же всего восемнадцать лет!

– Ну, Джульетте было меньше, и что она с собой сделала от любви?.. Если серьезно, все у тебя еще впереди. Вся эта любовь-морковь – один год. Ну два. Потом тебя все, даже мелочи, начнет раздражать – тело надоедает, одни и те же разговоры надоедают, родственники, бабушки, сестры, подруги достают… Да и ты станешь раздражать. Ты оставил пепельницу, она, извини, свои грязные трусы на виду в ванной, и понеслось… Ты будешь чаще бухать с друзьями, чтобы попозже приходить домой, она – таскаться с подружками по кафе, чтобы тебя не видеть, редкий секс будет вас на мгновение сближать, а потом все по-прежнему, пока не расстанетесь, а если духу не хватит, так и будете вместе стареть, скрипя зубами при взгляде друг на друга.

– Ну что вы! Зачем… Вы же ее совсем не знаете!

– Коля, я жизнь знаю. Думаешь, ты у нас первый молодой сотрудник? Или ты первый, с кем я провожу профилактические беседы? Вот не поедет с тобой – что, здесь останешься? В качестве кого? У тебя нет предпринимательской жилки – как управляющий ты хорош, но что-то придумывать самому – как тот новый клиент, которого ты сам привел, – взял в долг судно рыбных консервов, поменял в Америке на ламинат, продал его здесь да еще получил возмещение НДС – смог бы? Устоявшиеся связи, первоначальные средства, свежие идеи? Или пойдешь наниматься к конкурентам за три копейки? Что тебе предложат? Быть младшим помощником младшего менеджера?

– Зачем вы так? Я ничего еще не решил.

– А вот затем все говорю заранее, чтобы как раз что-нибудь не решил. Что-нибудь глупое. Почему не ешь?

– Не хочу, – Николай сделал паузу. – Мне кажется, я должен всю эту информацию обдумать. В одиночестве.

– Да пожалуйста. Не будешь есть, иди. Хотя я думал, станет веселее, мы вечерком сходим вместе куда-либо… Ну да ладно. Собирайся с мыслями, в офис можешь не возвращаться. Послезавтра подъедет Сергей Иванович, за пару дней введешь его в курс дел, и со следующей недели ждем тебя в Москве на новом-старом рабочем месте. Андрея Андреевича я у тебя заберу.

– Да понятно, – ответил Николай, поднимаясь со стула.

Олег Станиславович тоже встал, пожал ему руку, сказал на прощание:

– Я еще завтра здесь, смотри, с горя сегодня нигде не потеряйся, – и, встретив взгляд подчиненного, добавил: – Шутка.

Николай вышел на улицу. У него закружилась голова, и, понятно, не от свежего воздуха. Угрозы карьере не было, бедность не грозила. Квартиру он снимет однозначно, и не потому, что привык жить раздельно с родителями, – в разговоре с Анной нужен будет дополнительный аргумент. Ой, блин, с родителями ее надо знакомиться, наверное, предоставлять гарантии финансового благополучия… Потом приехать сюда с отцом, перезнакомить всех друг с другом, ну и… и… сделать предложение? Как там все это делается? И как помолвки эти потом происходят? Нет, он со всем справится, ерунда какая… Лишь бы, лишь бы… А сколько они вообще знакомы? Три недели всего? Эх, еще хотя бы столько! Как все не вовремя! Сергей Иванович, лысый хрен, Николай, понятно, уж и позабыл о его существовании, вот выплыл из небытия… Ну, ничего, ничего…

Он позвонил Ане, сказал, что нужно срочно увидеться, чем немало ее удивил – для буднего дня было еще очень рано, в рабочее время они еще не встречались.

– Что-то случилось? – спросила она.

– Ну… – замялся Николай. – Много важной информации, надо вместе обсудить.

– Какого рода информация?

– Я все расскажу, не торопись.

На том и сошлись. Договорились через два часа встретиться в «Ливерпуле», где бывали чаще всего.

Анна приехала на встречу вовремя, была, как всегда, красива, глядя на нее, молодой человек пытался рассмотреть в ней недостатки, которые, по словам первого заместителя, могут его раздражать в будущем, и не нашел ни одного.

– Рассказывай! – усевшись за стол и достав сигарету, сразу произнесла она.

Николай в ее глазах видел только горячее любопытство и ничего более – ни тревоги, ни заботы. Он курил гораздо меньше ее, не считал себя зависимым от табака, но тут вдруг понял, что после разговора с Олегом Станиславовичем смолит одну за другой.

– Блин, с чего начать… Ну, в общем, меня переводят в Москву.

– Вау… – казалось, поначалу до нее полностью не дошел смысл сказанного. – А что это означает? Тебя типа повышают или что-то еще?

– Да не в этом суть! – рассердился Николай. – И не повышают, и не понижают! Дело в том, что я теперь буду работать и жить, понимаешь, жить, в Москве! А ты пока здесь! А я не хочу в Москве жить без тебя! И я тебе предлагаю переехать туда со мной!

– Ой, – Анна выглядела испуганной. – Коль, ты что такое говоришь? Куда ехать? Мне восемнадцать лет. Я в прошлый раз не поступила, теперь готовлюсь на следующий год. И… меня мама никогда не отпустит… Я там никого не знаю, вообще – что я там буду делать?