Громов (СИ) - Черногорская Ксения

По ощущениям - у меня будто сердце заплакало. Потому что я понимаю, что произойдёт далее.

Так и происходит.

- Оу, - поднимая ладонь, смущённо произносит он, - извините. Приятной работы.

- Спасибо...

Он вновь поворачивается прямо, вновь включает смартфон и больше не проявляет ко мне интерес. По крайней мере внешне.

Сижу, держа на коленях ноут, и бегая взглядом по строчкам, понимаю, что не вижу смысла написанного. Не читаю их. В мыслях совсем другое. Я может быть сейчас просрала шанс в своей жизни наконец-то выстроить нормальные отношения. Как минимум я просрала офигенного мужика.

Держа подрагивающие пальцы над клавиатурой, на пару секунд прикрываю глаза и медленно-медленно выдыхаю сквозь едва приоткрытые губы. Внутреннее меня сейчас прям трясёт, но внешне я просто замерла над макбуком.

Полёт проходит будто в полусне. Очень много эмоциональной энергии я трачу лишь на то, чтобы просто не смотреть на своего соседа. А это сложно, потому что у иллюминатора сижу я. А он - сидит рядом с проходом. Где, например, стюард и стюардесса с тележкой раздают еду и напитки, и я просто вынуждена поворачиваться в ту сторону и лицезреть этого мужественного, сурового и теперь хмурого красавца с волевым подбородком, полными губами, прекрасными тёмными и ровными бровями, очень мужским прямым носом, будто светящимися светло-карими глазами и густыми, длинными ресницами.

От которого пахнет так, что хочется уткнуться носом и балдеть.

Зато уже на выходе из самолёта я испытываю не только горечь, но и эмоциональный подъём. Потому что горжусь своими силой воли и самообладанием.

Это был трудный полёт. Но хватит строить иллюзии. Подумаешь, виделись раньше. Ничего, оба переживём отсутствие и дальнейшего общения. Не факт, что он вообще был мной заинтересован. Мне просто показалось. А может он к каждой юбке клеится. В конце-концов, что я о нём знаю? Только то, что он круто дерётся, и, пожалуй, ещё курит. Или курил. В полёте табаком от него не пахло. И всё. Всего-то. Маловато для того, чтобы так лихо строить планы на мужика, которого вижу второй раз.

Забавно, но я жалею, что этот самолёт летел внутренним рейсом, а не международным.

Потому что если бы он летел международным, я бы смогла увидеть этого мужчину ещё раз. Стоя в очереди для прохода паспортного и таможеного контроля.

Но вместо этого я просто иду в толпе незнакомых людей, прибывших в Санкт-Петербург. Этот мужчина давно скрылся впереди.

И, похоже, больше я его не увижу.

Грустно.

Так, Алина, взяла себя в руки. Хватит пускать сопли. Ты помнишь, какой сегодня день?

Сегодня тебя пригласила для ребрендинга охрененно крутая итальянская компания, в представительством и широкой сетью дистрибьюции в России.

Вспомни, какие деньги тебе сулит успешно пройденное собеседование. Вспомни, как ты мечтала о том, чтобы выйти на такой уровень. Подумай о том, как будет круто, когда эти ребята начнут рекомендовать. Осознай, что на выходе из аэропорта тебя ждёт автомобиль с шофёром, чтобы доставить в их офис в Питере. Который, к слову, находится не где-нибудь там, а на самом Невском проспекте! В центре города!

И ты правильно сделала, Алина, что не повелась на обаятельную улыбку этого парня. И на эту вызывающую маскулинность. И на этот аромат, от которого... Так, стоп! Направь мысли туда, куда нужно! Собеседование, вот о чём надо думать! Собеседование, Алина. Собеседование.

Собеседование.

Всё, больше ничего.

Ты за этим в Питер и прилетела.

Аэропорт Пулково кажется бесконечным. Я всё иду и иду, нервно посматривая на присланную смс о том, что меня ждут у конкретного выхода с табличкой "Алина, Москва".

Наконец, миновав очередной проход, за заграждением я вижу полного мужчину лет пятидесяти в чёрном костюме и белой рубашке. Он немного бородат, аккуратно подстрижен и, среди толпы других встречающих, держит в руках аккуратную белую картонку, где синим фломастером крупно написано: "АЛИНА, МОСКВА".

- Добрый день, - улыбнувшись, говорю я, подходя к нему.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

- Добрый, - приятно улыбается он, и опускает картонку. - Вы - Алина, сторителлер?

- Всё верно, - киваю я.

- Тогда пойдёмте, - кивает он в сторону выхода из аэропорта. - Доедем быстро, привезу вас вовремя.

- Отлично, - снова улыбаюсь я.

Хотя мне нифига не отлично. Мне откровенно погано.

И с этим надо что-то делать.

Причём, срочно.

Глава 4

Переговорная выглядит впечатляюще. Мраморные колонны, мраморный пол, аквариумы в стенах, экзотические растения, запах цветущих лилий в вазах, лилий, овальный стол из тёмного дуба, изогнутые стулья в классическом стиле с упругими подушками, картины импрессионистов на стенах, камин, сигарный лаунж.

Эти ребята любят роскошь и умеют производить впечатление.

Моё волнение принимает форму отчаяния, когда я сажусь напротив трёх мужчин, одетых, как завзятые метросексуалы. Наверное, иначе топ-менеджеры итальянской одёжной сети выглядеть и не могут. В том смысле, что не могут позволить себе выглядеть не столь сногсшибательно.

- Джованни Риччи, заместитель генерального.

- Владимир Подгорный, глава рекламного отдела российского представительства компании.

- Александр Сергеев, бренд-менеджер.

И я. Алина Белова - сторителлер по найму.

Собеседование поначалу напоминает светскую беседу с очарованием улыбок, обилием комплиментов и моей скромной приятной смущённостью. Затем первращается в что-то вроде допроса, а после трансформируется в идеально деловой разговор: что вы можете дать нам взамен на все те плюшечки, что мы предлагаем вам.

Довольно скоро становится очевидно: мы нужны друг другу в равной степени, и всё, что мне нужно сделать для них - это исправить ситуацию с незашедшей в России рекламной компанией.

- Особенности российского менталитета, - будто извиняясь, с улыбкой пожимая плечами, доверительно сообщает мне этот смазливый брюнет с зализанными назад волосами - Джованни.

- Я понимаю, - улыбаюсь я. - Больше того, у меня уже сейчас есть ряд идей, которые на мой взгляд несмоненно адаптируют вашу рекламную компанию под особенности российского рынка.

- Это интересно, - подавшись вперёд, скрещивает пальцы Владимир. - Поделитесь?

Делюсь заготовками, создавая презентацию на базе только что прошедших переговоров.

Судя по всему, они в восторге. В то время как я внутренне вся трясусь от страха и тем не менее, похоже, очень неплохо хорохорюсь. Всё это во многом из-за отчаяния. Я очень, очень хочу заняться этим брендом. Тем более, что они предоставляют мне и огромную свободу действий и просто потрясающее финансирование.

- Таким образом, - завершаю я свою пламенную речь, - мы получаем в сухом остатке более яркий бренд, лояльность российской аудитории, возможность в ближайшей перспективе увеличить долю рынка и абсолютнейшую свободу в плане выпуска рекламных роликов. Потому что они все проходят под маркировкой 16+, при том, что делают акцент на сексуальности образов. Намёк на вопиющую мужественность. К тому же при таком раскладе вы охватываете большую возрастную вилку. С учётом выпуска новой линии мужской одежды, потенциальная аудитория - от 18 до 60 лет. Это огромный охват. А поскольку в контексте ценовой политики - соотношение цены и качества лучше, чем практически у всех конкурентов, мы этой ребрендиговой и последующей рекламной компанией выведем клиентуру на покупку одежды не только в именных бутиках, но и в контексте коллабораций с компаниями, торгующими сопутствующим товаром.

- Почему? - прищурившись, уточняет Александр.

- Потому что ставка как раз на бренд. А не на товар.

Он усмехается, и поворачивается к Джованни. У того на тонких губах играет змеиная улыбка. Заметно восхищённо качнув головой, он произносит:

- А вы хороши. И да, мне нравится тот шаблон, который вы показали. Ярко, интересно, интригующе.

Александр согласно кивает. Снова повернувшись ко мне, он спрашивает: