ПРЕБИОТИКИ - Владимир Голышев

Алексей (ревниво): Я бы немного подправил. Чисто стилистически.

Сурков пропустил "критику» мимо ушей и продолжает как ни в чем ни бывало.

Сурков: …Премьерское кресло сдуваем до фрадковской табуретки и сажаем на нее Сергей-Семёныча. Тем временем наш "политический мэр" становится главным ньюсмейкером. Быстро отправить его в отставку уже не получится. Иммунитет на год-полтора, не меньше. А дальше (перечисляет) Самсон, разрывающий пасть "лужковской мафии". Рейтинг в гору. Третий срок. Всё!

Обессилено обмякает.

Алексей (горько): Ёпть! А я на Собянина ставил. (замысловато матерится) На гонмахер мне такой юргенс?!!

Сурков: Не надо грязи. (морщится)

Пауза.

Правильно, кстати, ставил. Ровно. Пусть так и стоит…

Алексей ничего не понял, но уточняющий вопрос задать не успевает.

Всеобщее оживление. Слышен гитарный перебор и тихий звон тарелок. Рок-звезды вскакивают со своих мест и бурно аплодируют. Появляется демократично одетый Медведев в сопровождении Макара.

Макар (Медведеву, возбужденно): …Против меня, артиста, развернута клеветническая кампания в интернете! Говорят, что я – лидер молодежного протеста 80-х годов! – лижу, простите, жопу.

Медведев: Кто говорит?

Макар: Все говорят.

Медведев: Но это же неправда. Одно дело, если бы вы ко мне пришли. В Кремль. Мол, президент свистнул, пальцем поманил – вы и подтянулись. Лизать. Но тут же всё наоборот! Это вы собрались. Сами. Своим дружеским кругом. А я лишь попросил у вас разрешения к нему примкнуть. Подчеркиваю: попросил.

Макар (обижено): Получается, мы должны были президенту отказать. Пшел, сказать, отсюда вон.

Медведев: Некрасивый поступок, по-моему. Оттолкнуть меломана, поклонника современной музыки, выросшего на ваших песнях!

Возбужденный гул.

Загодя пробравшийся на сцену БГ неожиданно запел "Я ранен светлой стрелой меня не излечишь…" (песня "Серебро господа моего").

В дальнейшем, сменяя друг друга, поют другие звезды рок-н-ролла.

Сурков (про БГ, восхищенно): Всех подрезал! Мастерство не пропьешь!

Неожиданно поворачивается в сторону Олега Кашина, сидящего за соседним столиком.

Правда, Олег?

Обескураженный Кашин мычит в ответ что-то нечленораздельное.

Ты же все слышал? Иди к нам. Со стулом.

Кашин подсаживается к явному неудовольствию Алексея.

Олег, ты знаешь, что миром правит текст? Ты веришь в силу художественного слова? Могущество его осознаёшь?

Кашин (игнорируя риторические вопросы): Убедительно получилось. Я бы поверил.

Сурков (со значением): И он поверил.

Пауза. Сурков и испытующе смотрит на Кашина. Тот благоразумно молчит. Тем временем Алексея осенило.

Алексей: Но это же универсальная схема! Мгновенная раскрутка "по методу Ельцина". Любого можно.

Сурков: Не совсем любого. Ожиданиями, конечно, можно управлять. Но проще им соответствовать.

Алексей: То есть?

Сурков (устало): Ладно. Зайдем с другой стороны… Тебя устраивает наш президент?

Алексей неуверенно кивает.

И всех устраивает. Зачем что-то менять, когда все и так хорошо?

Алексей: Чтобы придать динамику?.. (осекся).

Сурков (продолжает): Сейчас возможен только один тип перемен – системный кризис. Всё валится: (перечисляет) "доу джонс", "бренд" с "юралсом", линии электропередач, булава, глонасс, ананас, рябчик – всё! Вот тут-то и возникают они.

Алексей: Кто "они"?

Сурков: Ожидания. Их пока нет. Но мы можем их предвидеть… (в стиле ведущего "Что? Где? Когда?") Внимание вопрос: на кого электорат поведется, когда станет совсем плохо?

Кашин (не раздумывая): На антипода.

Сурков молча аплодирует.

Сурков: Именно так! Длинный, немногословный, седой, суровый начальник в пыжиковой шапке. С хрусталиками льда в неподвижных глазах. Чтобы вены перекусывал, не мигая. Мол "болтуны развалили все", этот – "порядок наведет", "у него не забалуешь". И всё такое.

Алексей (напоминает): Но мы же президента менять не собираемся.

Сурков: Правильно! Мы страхуемся. Устанавливаем дополнительную опцию. Она пока отключена. Но в критический момент мы нажимаем кнопку, и – страна получает "народного президента", "президента-надежду"… Два месяца на раскрутку. Не больше.

Кашин: Не дай Бог!

Сурков (серьезно): А то…

Тем временем вокруг президента наметилось некоторое оживление – музыканты говорят о наболевшем.

Макар: …Отдельное личное спасибо хочу сказать о вашей неуклонной позиции по японскому журавлю!

Медведев: Это мой гражданский долг.

Макар (положа руку на сердце): Амурский тигр – это все-таки больше дань моде. Для пиара. Некоторые начинающие артисты…

Кто-то из музыкантов вставляет: "И стареющие политики". Понимающий смех.

…пытаются разыграть тигриную карту.

Медведев (шутит): "Ваша дама убита".

Пауза. Музыканты не знают, как реагировать.

Это из "Пиковой дамы". Пушкин. Продолжайте.

Макар: В конце концов, тигры приходят и уходят, а рок-н-ролл вечен!

Медведев поощрительно хлопает Макара по коленке и, пристально глядя ему в глаза, начинает тихо петь.

Медведев (поет): На. Маленьком плоту. Сквозь. Бури, дождь и гро-о-озы…

Опешивший Макар подпевает "на автомате".

(торжественно) Любимая песня из вашего репертуара.

Тем временем на сцене уже расположились музыканты группы "Машина времени". Чтобы разрядить обстановку они стучат друг о друга барабанными палочками и, не мешкая, затягивают свой бессмертный хит.

Кутиков (хрипло): Мы себе-е дава-али сло-ово. Не курить, не пить спиртноо-ова. Но! Так уж суждено. О-о-о…

Медведев (Макару, вежливо): Вас, кажется, зовут…

Тем временем за сурковским столиком осталось двое – Алексей и Кашин. Сурков, судя по всему, вышел "попудрить носик". Молодые люди напряжены. Разговор не клеится.

Алексей: Ты как здесь?

Кашин: От "Коммерсанта".

Алексей: Понятно.

Пауза.

О чем пишешь?

Кашин: Обо всем.

Пауза.

Алексей (не выдерживает): Ну и что ты обо всем этом думаешь?

Кашин: Ничего не думаю. Просто пишу. Не думая.

Алексей (зло): Я заметил.

Над ними зависает вернувшийся Сурков. Уровень его вдохновленности заметно возрос.

Сурков: Коллеги, вы как Ботвинник с Корчным. Нахохлились.

Алексей (сухо): Предпочитаю го.

Сурков: А ты знаешь главное правило игры?

Алексей: Го?

Сурков: Не важно. Любой игры.

Алексей в недоумении.

Играет игрок, остальные – фигуры. Он играет ими. Жертвует. Разменивает. Выводит в ферзи проходную пешку. И так далее.

Сурков садится.

А знаешь, какая фигура самая бесполезная? Та, которая мнит себя игроком. От нее избавляются в первую очередь.

Алексей (недоверчиво): И от ферзя?

Сурков вместо ответа молча улыбается.

Кашин: А если фигура на свой счет не обманывается?

Сурков: Она должна оказаться в нужной клетке в нужный момент.

Кашин: И что будет?

Сурков: Ею сыграют. Если повезет, она может даже решить исход партии.

Пауза.

Если, конечно, доживет до мата.

Алексей: А как стать игроком?

Сурков (беспечно): Без понятия. Я ж не игрок. Откуда мне знать?

Алексей (обескуражено): А кто?

Сурков: Я придумываю игры.

Со стороны сцены раздается вежливый взрыв хохота – президент в очередной раз пошутил.

Занавес.

Сцена вторая.

Белый дом. Кабинет Путина. На огромном письменном столе стоит картонная коробка. Путин методично открывает ящики, ящички, сейфы, тумбы, извлекает содержимое и сортирует – что-то летит в мусорную корзину, что-то аккуратно складывается в коробку, что-то остается на месте. При этом Путин прижимает плечом к уху мобильный телефон (с "хендс-фри" отношения у него как-то не сложились).