На собак волков не зови - Сергей Зверев

Стояли, похоже, давно, пробка растянулась метров на пятьсот, и это был не предел. Денис помнил свой рекорд – полтора часа в самом узком месте города, через который и прет на Москву весь трафик. Закрыт переезд – суши весла, четверть часа простоя как минимум. Про максимум лучше не думать. Денис выпрыгнул из кабины, бросил деньги на сиденье и побежал вдоль вереницы машин. Утренний холодок уже сменялся жарой, когда он оказался во дворе Светкиного дома. Первый взгляд на качели – там ничего, все, как обычно. Только песок рядом истоптан и валяются обрывки белой с блестками ткани. Сердце глухо стукнуло, к горлу поднялась горячая волна, захлестнула белый свет и упала обратно. Денис посмотрел по сторонам – все в порядке, обычный двор, обычный день. Пошел к знакомому подъезду, поднялся на второй этаж.

В квартире пахло лекарствами и водкой, по комнатам слонялись люди в форме и просто чужие, Денис узнал соседку Светки, кивнул ей.

– Она в кухне, – доложила бледная женщина и принялась тереть платочком красные глаза, – но не соображает ничего. Ее врачи успокоительными накачали. А Вику увезли минут двадцать назад, вы немного опоздали.

– Я понял, – Денис приоткрыл дверь и посмотрел на сестру. Сидит в пол-оборота к нему, спина прямая, аж жутко, руки на коленях, смотрит в окно. Рядом расположился участковый, у подоконника трутся еще двое в синей форме, курят, стряхивают пепел в горшок с цветком. Тот, за столом, пишет что-то, двое по очереди задают Светке вопросы. Денис шагнул назад и прикрыл створку.

– Почему? Когда? Кто видел?

На все вопросы соседка мотала головой. Нет, она ничего не знает – все произошло ночью. Спала, как и все, проснулась от криков. Выскочила, увидела и сама чуть дух не испустила. Потом «скорая», полиция, толпа зевак – все, как обычно.

Надо подождать. Денис ушел в комнату, сел на диван. Кругом ящики, коробки, на столе несколько огромных букетов, от запаха цветов в комнате душно и начинает болеть голова. И чего-то не хватает, какой-то важной детали, только никак не сообразить, какой именно. А время идет, и до сих пор ни черта не ясно – что произошло, когда, почему?

В коридоре послышались приглушенные голоса, хлопнула входная дверь. Денис кинулся в кухню, но зря – теперь рядом со Светкой сидел один из тех, кто отирался у подоконника. Светка заметила брата, подняла руку и вдруг очень быстро поползла по стене на пол. Ее подхватили, посадили обратно, Денис подал ей стакан воды.

– Утром, – твердила сестра, – утром шла с электрички. Нет, не звонила, было пять утра, все спали. Нет, не знаю…

– Я вас не об этом спрашиваю, – перебил Светку полицейский, – о причинах самоубийства своей дочери что можете сказать? Она пила? Употребляла наркотики? Была психически неуравновешенна?

– Капитан, ты не обалдел? – На голос полицай обернулся, попытался оторвать зад от табуретки, но передумал. Денис завел руки за спину и смотрел на него сверху вниз.

– В каком смысле? – чирикнул тот. – Вы что себе позволяете? Вы кто?

– Я родственник. Виктория – моя племянница. У нее в субботу свадьба назначена. Была. – Денис старательно выговаривал слова и старался не повышать голос. – Какие наркотики, какая… Ты ее видел? Это ребенок, ей всего восемнадцать лет…

– Денис, не надо, – ожила Светка, – подожди меня, я сейчас…

– Ага, ребенок. Знаем, видели, – пробурчал ему в спину опер.

Денис вышел, дверь в кухню снова закрылась. Из комнаты доносился тихий плач, с площадки – довольное ржание. Денис заглянул в комнату – Светкина соседка рыдала в платочек и деликатно сморкалась, рядом сидели еще две незнакомые тетки. На лестничной клетке трепался по телефону участковый и гоготал в ответ на каждую реплику собеседника. Оторжался, глянул недовольно на Дениса и убрал мобильник.

– Чего тебе? Ты кто?

– Родственник, – вежливо представился Денис. – Вика – моя племянница. Что произошло…

– Самоубийство в состоянии аффекта, – оборвал его участковый, – обычное дело. Тело в морг увезли, вскрытия не будет.

– Почему? – Руки Денис на всякий случай убрал за спину, сцепил пальцы.

– Потому что все и так понятно, – участковый шагнул к дверям квартиры, но Денис преградил ему дорогу.

– Погоди, давай поговорим, – в пальцах волшебным образом появилась тысячная купюра. Денис аккуратно положил ее в нагрудный карман синей рубашки полицейского и повторил:

– Что произошло? Узнал что-нибудь? Скажи, как человека прошу…

– Да нечего говорить, нечего! – зашептал участковый. – Не было свидетелей. Вышла ночью и все по-быстрому оформила. Утром нашли. Самоубийство…

– А почему в состоянии аффекта? – спросил Денис. – Откуда сведения? Значит, были свидетели? Что видели, что говорят?

В карман участкового легла вторая тысячная бумажка, он отступил к подоконнику, поманил Дениса за собой. Убедился, что рядом никого, открыл папку и показал Денису исписанный мелким корявым почерком лист. «…примерно около половины одиннадцатого вечера к подъезду подъехала белая машина. Из нее вышла девушка, проживавшая в квартире №… и вошла в свой подъезд. Машина уехала». Денис прочитал и уставился на полицая. Тот вжался в стену и вытер с нее задницей пыль. Денис молча смотрел, участковый не выдержал и зашептал:

– Бабка ее видела, на первом этаже живет. С собачкой погулять на ночь вышла, а тут машина. Из нее Вика твоя вышла, сама вышла, заметь. А те ей вслед проорали что-то и укатили. Все, – он шагнул вперед, но тут же шарахнулся обратно.

– Что за машина, что кричали? – спокойно поинтересовался Денис. Горячая волна била в уши, подпирала кадык, пальцы словно свело судорогой. Но надо дожать участкового, и дожать немедленно. И есть еще кое-что, надо уточнить, вспомнить бы, что именно.

– Ну, бабка глухая, слепая, могла и перепутать, – выкручивался полицай, – она толком не разобрала, а я не уточнял… Белая машина с волчьими мордами! И орали «девочка хорошая, мы проверили»! Доволен? Все, отвали! – Денис покачнулся от толчка в грудь, но с места не сдвинулся.

– Я понял, – произнес он. – Что делать будешь? Дело сам заведешь или мне заявление писать?

– Какое дело, какое заявление? Поехала твоя Вика с джигитами покататься, развлеклась и домой приехала. Не сама приехала, а привезли, у меня свидетель есть! – полицай ткнул пальцем в черную облезлую папку. – Не будет никакого дела! Домой пришла живая и здоровая! А что потом – не мое дело! Не мое! – орал он Денису в лицо.

Денис отошел, пропустил участкового и остановился перед закрытой дверью. «Хорошая девочка…» Урвали, получили свое, суки. Как, когда? Господи, Вика, что ты натворила… Денис рванул на себя ручку двери, ввалился в квартиру сестры.

Запах валерьянки и нашатыря валил с ног. Светка сидела там же, где он ее оставил, – в кухне, опера толкались в коридоре. Соседки рыдали, на паласе валялся перевернутый пузырек с нашатырем. Денис поднял его, выкинул в мусорное ведро.

– Пашка… – шептала сестра. – И Пашка тоже. Боже мой, Денис, за что, почему…

– Он что… – от одной мысли о том, что сегодня ночью оборвались две жизни, стало нехорошо.

Но Светка замотала головой:

– Нет, он в реанимации. Вчера поздно вечером Паша к ресторану поехал, к «Аисту»… Один… Ему голову проломили, он жив, пока жив. Врачи говорят, что если выживет, то все равно инвалидом останется. Мне его отец звонил, а я не слышала… Сейчас только увидела, сама набрала…

От резкого звонка Денис вздрогнул. Вышел в коридор. Опера и участковый смылись, только соседки хлюпают носами. Он повернул защелку, открыл дверь. На площадке стоял отчим – глянул на пасынка и шагнул через порог.

– Вики нет, – в спину отцу произнес Денис, – Пашка в реанимации. Ее волки изнасиловали и у подъезда выкинули. Пашка разбираться поехал, теперь неизвестно, выживет ли…

– У тебя есть доказательства, – не оборачиваясь, спросил отец, – доказательства того, что так все и было? Изнасилование и все остальное?

Будут. Денис захлопнул дверь и вышел на балкон, перегнулся через перила и посмотрел на пыльную дорогу под окном. Какие доказательства, зачем, когда и так все понятно. Волки получили свое – вволю наигрались с жертвой. А пацана, решившего отомстить, просто вырубили, как щенка, одним ударом. Одна в морге, второй в коме, а в протоколах все красиво. Первая в состоянии аффекта наложила на себя руки, второй просто сам в драку полез, а те защищались. Что тут доказывать, кому, зачем? Все ясно и так, но раз отец настаивает… С чего начать – вот вопрос. Привезти-то ее привезли, но откуда? Это было вчера, рабочий день, Вика была в магазине. В «Скорпион» этот надо зайти, но чуть позже, начинать надо с другого места, от другой печки. Пока получается так: Вику привезли домой, она добралась до квартиры и позвонила Пашке. А через час или полтора надела свое свадебное платье, вышла во двор и повесилась на сломанных качелях. Где и оставалась до утра, пока ее не нашли ранние прохожие и собственная мать. Пашка к этому времени уже лежал в реанимации местной больницы. И до сих пор там лежит, и будет лежать еще долго. А Вика через три дня ляжет в землю.