Сувенир из Камбоджи - Наталья Александрова

– Нет, определенно, нет! – уверенно ответила Анна Аркадьевна. – Тот, с кастрюлями, был рослый и довольно представительный, а тот, что пытался украсть Дэна, какой-то мелкий и плюгавый…

Закончив осмотр квартиры, Леня поблагодарил Анну Аркадьевну и пообещал связаться с ней, как только хотя бы немного продвинется в своем расследовании.

Выйдя из квартиры, он задержался перед каморкой консьержки. Каморка была пуста, более того, прозрачное окошко закрывал кусок картона, на котором черным фломастером было выведено твердой рукой «Обед».

– Так-так, – нахмурился Леня, – что-то слышится родное. Раньше в таких случаях писали «Ушла на базу».

Надпись означала, что в ближайшее время консьержка на рабочем месте не появится, так что Маркиз решил не ждать попусту, а вернуться сюда завтра как можно раньше.

* * *

Проведя некоторое время в ванне с лавандовой пеной и выйдя из релакса всего один раз для того, чтобы добавить в кофе еще ликера, Лола наконец успокоилась и встретила появившегося в дверях ванной компаньона самой безмятежной улыбкой.

Маркиз всегда выключал телефон при переговорах с клиентами, чтобы никто и ничто не мешало беседе. Поэтому выслушал Лолины сообщения он только в машине. И стал звонить ей сам. Но, ясное дело, ответа не получил, потому что телефон звонил в сумочке, которую Лола бросила на кухне, а сама она находилась в ванной и ничего не слышала из-за музыки. А если бы и слышала, то все равно бы не ответила, поскольку мелодия была специальная, Ленина, – колыбельная из старого фильма «Цирк» («Спят медведи и слоны, дяди спят и тети, все вокруг спать должны, но не на работе…»).

Маркиз внимательно прослушал все сообщения, сначала озабоченно сдвинул брови, затем эти самые брови поднял, потом рассмеялся, а потом обиделся. Вот умеет Лолка ударить по самому больному. Ишь чего выдумала, хочет, чтобы он облысел!

Ленина макушка и так доставляла ему много горьких минут: если наклонить голову, то видно, что волосы слегка поредели. Конечно, это если присмотреться, при ярком свете, но все же… все же Леня очень переживал по этому поводу. А эта нахалка Лолка только злорадствует.

Поэтому Леня заглянул в ванную с некоторым неудовольствием. Там он увидел много пены, наметанным взглядом определил, сколько ликера было добавлено в кофе, и уверился, что с его боевой подругой все в порядке, авария оказалась пустяковой, Лолка жива и там, под пеной, надо думать, выглядит неплохо.

– Ну, – спросил он, стараясь придать голосу самый миролюбивый оттенок, – что ты еще учудила?

– Я? – Лола задышала так бурно, что вода в ванне пошла волнами, как на море в шестибалльный шторм. – Это ты где-то шлялся, когда был мне просто необходим! Разве мы не вместе? Разве мы в свое время не договорились быть всегда рядом – в горе и в радости, в богатстве и в бедности…

– Но позволь… – удивился Маркиз и тут же чуть не до крови прикусил язык.

Уж слишком слова Лолы походили на клятву, которую дают люди, вступающие в брак. А слова «брак» Леня Маркиз боялся больше всего на свете. Он пользовался неизменным успехом у женщин, умел за ними ухаживать и любил весело проводить время, но был всерьез уверен, что не родилась еще на свете такая женщина, которая смогла бы заставить его пойти под венец. И никогда не родится. Нет уж, при его профессии семья только помешала бы…

И с Лолкой они в свое время договорились, что для удобства живут вместе, имеют общее хозяйство (этому способствовало трое домашних любимцев, которыми компаньоны успели легкомысленно обрасти за время знакомства), но никаких личных отношений. Только на этих условиях Леня взял ее в помощницы.

Тут знаменитый мошенник обманывал себя, Лола вовсе не умоляла его о совместной работе, она прекрасно существовала сама по себе, во всяком случае, она так считала.

Их альянс оказался на редкость удачным, компаньоны плодотворно работали вместе и не раз выручали друг друга из самых сложных и опасных ситуаций. На Лолу Маркиз всегда мог положиться. Ну, почти всегда.

И все-таки не следовало ей сейчас вспоминать пресловутую брачную клятву, Леня сразу занервничал.

– Я был занят, – сухо сказал он. – В отличие от некоторых, я иногда занимаюсь делом.

– Ага, в ресторане обедал с дамой, – фыркнула Лола. – Очень серьезное занятие. Я могла умереть, а ты в это время мучился над вопросом, что заказать на десерт…

Маркиз привычно поразился, до чего Лола умеет быть проницательной. Вот откуда она узнала, что он был в ресторане с дамой? Написано это на нем, что ли…

– Можешь не оправдываться, – холодно сказала Лола. – Я лишний раз убедилась, что ждать от тебя помощи в трудную минуту – занятие совершенно бесполезное. Что ж, буду и дальше обходиться одна. Я привыкла.

И ушла в пену с головой, чтобы последнее слово осталось за ней.

Леня потоптался еще немного в ванной, Лола все не появлялась. В конце концов он решил уйти, а то как бы Лолка из упрямства и вредности не утопилась.

В прихожей поджидал кот. Против обыкновения он не подошел к хозяину потереться о его брюки и смотрел весьма неодобрительно. Как уже говорилось, Маркиз обожал своего кота и трепетно следил за его настроением.

– Аскольдик, – нежным голосом позвал он, – иди сюда.

Кот его призывы проигнорировал, брезгливо дрыгнул лапой и пошел на кухню. Леня направился следом.

– Дур-рак! – приветствовал его попугай из клетки, стоявшей на холодильнике. – Гр-рубиян!

– А сам-то, – привычно отмахнулся Леня.

Попугай у них был говорящий, с богатым словарным запасом, но иногда Леня думал, что лучше бы им досталась немая птица.

– Р-равнодушный Мар-ркиз! – орал попугай. – Бр-росил подр-ругу! Бр-росил в беде!

Это уже был прямой выпад. Маркиз оглянулся на кота, тот строго мигнул изумрудным глазом. В довершение всего на кухне появился Пу И, который, как всегда, все проспал и сейчас тявкнул что-то оскорбительное просто за компанию.

– Ты еще мне будешь тут!.. – Леня щелкнул песика по носу, но не больно.

Однако пришлось признать свою неправоту. Хоть Лола и выбралась из аварии самостоятельно, она испугалась, перенервничала и вправе была рассчитывать на сочувствие и понимание своего соратника. Что с того, что он беседовал с заказчицей и отключил телефон? Лолку это в данный момент не волнует.

– Виноват, исправлюсь, – пообещал Леня и устремился к холодильнику, потому что после встречи с клиенткой очень хотелось есть. Субтильная старушка съела весь его обед, да еще свою порцию, и не икнула. Ай да старая гвардия!

Когда через полчаса Лола вышла из ванной, на кухне было тепло и пахло вкусно. На столе стояло большое фарфоровое блюдо. В середине его дымились охотничьи сосиски, уложенные живописной горкой. А по краям Леня разложил все, что обнаружил в холодильнике. Были тут оливки, и маленькие помидорчики черри, и маринованные огурчики, и корейская морковка, и немного квашеной капусты. Лола берегла ее для кислых щей, но не стала ничего говорить.

Компаньон сидел на стуле. На одном колене у него величественно возлежал кот, на другом примостился Пу И. Попугай взгромоздился Маркизу на плечо. Лола видела, что Лене не слишком удобно – кот был тяжел, а попугай больно вцепился когтями, но Маркиз стоически терпел неудобства.

– Лолочка, поставь тарелки! – взмолился Маркиз. – Они меня не отпускают!

Впрочем, звери тут же устремились к Лоле. Пу И попросился на ручки, кот отирался внизу, умильно заглядывая ей в глаза, попугай летал по кухне кругами.

– Мои дорогие! – умилилась Лола.

Мир был восстановлен. Все семейство неплохо провело вечер, и Леня так и не решился сказать своей боевой подруге, что он подписался на очередное дело. Аванса, правда, он не взял – из уважения к пожилому человеку.

* * *

Леня встал рано и накормил животных, чтобы они не лезли к Лоле. Кот стал бы царапаться под дверью, попугай орал бы из клетки, активно используя ненормативную лексику, Пу И ныл и тявкал, в общем, они разбудили бы Лолу, она выползла бы из своей комнаты злющая, как медведь-шатун, и не преминула поинтересоваться, куда это он намылился с утра пораньше. Маркизу вовсе не улыбалось говорить о деле, когда Лолка в таком состоянии, она надолго заведется скандалить.

Скандалить Лола умела и любила. Умела она также провоцировать своего партнера, расставлять ему психологические ловушки и ловить его в сети. Как-то получалось так, что Лолка всегда объезжала его на кривой козе, и он же еще был виноват. А если у нее не получалось обвинить его во всех смертных грехах, все равно она была способна довести человека до белого каления, так что свет становился не мил и хотелось ее придушить, чтобы замолчала наконец, хотя бы ненадолго. Чтобы не признавать своего поражения (еще чего не хватало!), Леня в таких случаях уходил из дома, хлопая дверью. Пока в себя придешь – полдня пройдет. А у него дело.

Поэтому Леня двигался по квартире тихо, как индеец по прерии. И ушел незамеченным.