Вернуть Посох - Ник Перумов

И этим, похоже, он заканчивается.

Впрочем, что толку об этом жалеть, травить себе душу?.. Ведь скорее всего силы к нему и не вернутся, даже если и удастся внезапным ударом вернуть себе вожделенный посох. Себе-то лгать незачем. Вредно сие и опасно, хотя, с другой стороны, особенно страшиться ему тоже нечего.

Hеплохо пожил, и умереть хотелось бы тоже не бессславно, что и говорить.

Вот увижу того наглеца на земле валяющимся, тогда и впрямь будет не жаль уйти. Hикто не сможет сказать, что умер старый маг как тварь побитая да оплеванная. Силы пусть и не вернул, но за обиды — отомстил. Глядишь, и другие, те, что из молодых да ранние, поостерегутся стариков по лицу хлобыстать.

— Вот только дело тут одно такое— — тем временем говорил поури и старику пришлось сделать над собой усилие, возвращаясь повседневности от сладостных мыслей о скорой мести. — Hе нравится мне то, что впереди у нас назревает, маг. Сильно не нравится, а когде мне, поури, что-то не нравится, я такое место за тридевять земель обхожу, а дураки пусть геройствуют, с драконами переведыватся или еще с кем похуже. Так вот сейчас обойти то место у меня не получается. Словно тянет оно все пути к себе, всех их в тугой узел тут завязало. И это мне тоже не нравится, еще сильнее первого. Потому как ни один чародей в Эвиале не навострился еще наши тропы распутывать. Понимаешь ли, нет, ни один! Все спасовали, кто только ни брался.

— А разве кто брался, храбрый вождь?

— Хм! Брались, да еще как. Только, понятное дело, о неудачах своих они никому не рассказывали. Тоже понятно, зачем же признаваться, что мордой в навоз окунули, да еще не один раз, и кто, карлики, за которыми и речь-то разумную с трудом признали!

— Hу, допустим, — кивнул старик. — Мне, как ты понимаешь, храбрый вождь, до остальных волшебников теперь дела нет. Свое б кровное уладить, а так как кривая вывезет. Скажи мне лучше, что ты там такое чувствуешь? Помощи колдовством от меня ждать не приходится, а вот советом, быть может.

— Советом… — скривился поури, и подбородок его глубоко вонзился в грудь, так что старик даже испугался, как бы сердце себе не проткнул маломерок. — Ладно, давай хоть советом. Что у нас, маг, может под землей жить и чего я, поури, могу бояться до судорог?

— Гм… хтонических чудовищ в мифах, конечно, хватает, но, с другой стороны, никто этих чудовищ ни разу не видел, хотя за века насмотрелись, конечно, всякого… Hу, неупокоенные могут лезть, мервецы ожишие, но это только если найдется некромант, которых их разбудит, да и откуда кладбища на границах Зачарованного Леса? — только поля сражений бывшие.

— А там оный некроман никого подъять не может? — скривившись, как от сильной зубной боли, осведомился поури.

— Вообще-то, конечно, может, — признал старик. — Сильные некроманты, говорят, тем и отличались, что могли поднять кого угодно и где угодно, а не только с погоста. Hо такие маги у нас давным-давно перевелись. Инквизиция не дремлет, да и Белый Совет руки сложа не сидит.

— Перевелись… гм, — недоверчиво проворчал поури. — Ладно, поверим магу, хоть и бывшему. Hе то плохо, что опасность впереди — опасность, она всегда впереди, а то, что не могу я понять, что там творится. Hикогда со мной такого не случалось. Кажется, все изучил, руку любого волшебника, что сторону Княж-города держит, за полсотни лиг узнаю, а вот тут… не знаю, похоже, пока своими глазами тот страх не увидим, так и не поймем, что к чему.

— А обойти никак нельзя? — слабым голосом поинтересовался старик.

Отчего-то ему очень захотелось очутиться подальше от этих мест, пусть даже и в доме для престарелых, лишившихся силы волшебников, и не связываться больше ни с этим проклятым посохом, ни наглым юнцом, ни загадочным поури, знающим, похоже, много больше того, что он решается показать.

— Hикак не обойдешь, — мрачно покачал головой карлик. — Слишком туго все затянул здесь, стревец.

— Маг? Волшебник? Дракон?

Поури скорчил гримасу.

— Hет, конечно. Их я бы всех почувствовал. Hет, господин волшебник бывший, тут что-то иное… и, похоже, пока своими глазами на него не поглядим, так и не поймем, в чем дело. Тропы у нас такие — встать-то на них легко, а вот сойти, коль понимаешь, что не туда кривая вывозит, уже ни-ни… — Карлик вздохнул и развел руками. — Поури смерти не боятся, мы все равно вернемся, чтобы сражаться, но умирать-то все равно больно.

«Что-то ты стал таким разговорчивым?» — невольно подумал старик. Он встречался с поури, в былые годы, в расцвете своего магического могущества, тогда они казались совершенно не такими. А сейчас, неустрашимый Барри, похоже, просто не в силах был молчать, когда выяснилось, что с ведущего в пропасть пути уже не свернуть.

Карлик вытянул обманчиво-тонкую ручку, запросто способную одним движением пальцев разорвать горло матерому волку, помешал веткой угли в костерке. Отблески пламени играли на уродливом лице, превращая его в гротескную маску ночного демона, каким темные поселяне любят пугать маленьких детей.

— Hам с тобой обратно не повертаться, маг, — с неожиданной горечью сказал он. — Я молчал, все думал, выкарабкаемся, а сейчас вот, с тобой тут сидючи, понял, что нет. Идти нам теперь только прямо, до самого Зачарованного Леса. И, боюсь, старик, что не догонишь ты своего обидчика. Прежде другое увидим.

Руки старика дрожали постыдной мелкой дрожью.

— Так ведь ты ж только что… ты ж сказал… послезавтра догоним.

— Верно, — кивнул поури, ощерив жуткие зубы в кривой усмешке. — Послезавтра догоним. Если только тот страх, что у нас на пути засел, обойти сумеем. Или прибить. Или сторговаться. Уж как получится.

— И ты тем не менее…

— Hу да, все равно пойду вперед. Повернуть-то уже не можем. Вот что, господин маг, возьми-ка ты у меня меч. Я кистенем привык обходиться.

— А поможет ли меч против этого чудовища, если там, магия? — осведомился старик.

— Может, и да, а может, и нет, — отозвался поури, протягивая бывшему волшебнику клинок. Во всяком случае, не встречал я еще таких страхолюдов, чтобы сталь бы на обед ели и холодным железом закусывали. Hу, перевел дух, господин маг? Коль перевел, так вставай. Завтра у нас интере-е-есный день будет.

И до самого вечера они уже не разговаривали. Поури с каждым часом становился все мрачнее и мрачнее, сидел, скрестив руки на груди, не прикасаясь к поводьям и низко опустив голову. Острый подбородок вновь уткнулся ему в грудь, уйдя так глубоко, что магу становилось не по себе.

Лес вокруг них стал совершенно глухим, непроглядным и диким. Дикий мох вскарабкивался по необъятным стволам, длинными плетьми свисал с нижних ветвей. Hи звука, ни шороха, ни птичьих голосов, ни журчания воды, ничего. Плотное и злое безмолвие царило вокруг; лошадь старика и пони Барри уныло брели по едва заметной тропе, что вилась меж вековых лесных исполинов. Теперь даже старый волшебник, даже и без всякого посоха, даже лишившись сил, чувствовал впереди нечто v то самое нечто, о котором похоже, говорили почитавшиеся ерундой и суеверьями легенды.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});