Смертный бог - Анна Тьма

   -- А я знал, что ты выживешь. И я рад тебя видеть.

   Спасибо тебе, Великое Небо, что даже на земле и в воде ты живёшь в моей душе. Спасибо, что помогло мне не потерять это белобрысое, снова сияющее слегка ехидной улыбкой, совершенно сумасшедшее создание, без которого жить мне было бы очень хреново! Так хреново, что практически несовместимо с жизнью.

   Японка что-то спросила, Маньячка же, сверкнув жемчужной улыбкой, что-то ответила. Э?!

   -- Ага, и китайский я тоже знаю, -- кивнула в ответ на незаданный вопрос девчонка. -- Ирдес, это Наоми, одна из наших спасателей.

   Отстранив подругу, молча поклонился женщине. Даже в полной отключке запомнились руки, растиравшие и разминавшие закаменевшие мышцы, запах эфирного масла и тепло. То самое тепло и тот самый эфир, который тонко чувствовался от ладоней маленькой японки. Если бы она не знала, что делать, я бы неделю не встал. А сейчас даже боли нет. Мне опять неоправданно везёт? Не к добру это.

   Наоми ласково улыбнулась в ответ и крикнула в сторону:

   -- Рийо! Кацу, Кеншин, Исаму, Амая!

   -- Рийо -- это отец семейства, капитан, -- быстро и тихо рассказывала мне Маня. -- Кстати, на четверть русский. Кеншин и Исаму -- сыновья Наоми и Рийо. Амая -- младшая дочь. Кацу --капитанов племянник, живёт в его семье и тоже считается сыном. Наша официальная версия потопления -- отдыхали с друзьями в море, смыло с палубы штормом. Ты мой сводный брат.

   -- Понял.

   Яхта мне сразу понравилась. Большая, с парусами и движком, так что даже штиль не страшен. И красивая. Куплю себе такую же! Может быть, если не передумаю.

   К моему удивлению, здоровенный, высокий и широкоплечий японец Рийо оказался блондином. Ступор, вызванный мастью капитана не сразу позволил мне рассмотреть его детей.

   Кеншину (блин, что за имя такое дурацкое!) навскидку было не меньше двадцати двух. Высокий как его отец, но каждая чёрточка, каждое движение говорили, что это сын Наоми. Исаму (ещё одно!) оказался подвижным, живым парнем лет девятнадцати, с вечно пляшущими в глазах весёлыми демонятами. И ещё мне не понравилось, как он поглядывал на Маню. Надо за ним внимательней следить. Кацу (ага, пополняем список дебильных имён. Этот переплюнул всех остальных) выглядел не старше Исаму. И был он угрюмый, молчаливый и замкнутый. Стоял слегка в стороне, в разговорах практически не участвовал и в то же время видно, что не чужой в своей семье. Чем-то он мне напомнил Апокалипсиса и вызывал необоснованную симпатию. Необоснованные всякие эмоции -- брысь!

   Амая... (ну, ладно, это почти нормальное имя, пусть даже вызывает нездоровые ассоциации! На счёт Наоми молчу, ибо о своей настоящей спасительнице невозможно отзываться плохо) Амая, ровесница Маньячки, была какая-то странная. Просто удивительно белокожая для своей расы. И слишком светлоглазая. Молчаливо поглядывала на нас из под своей чёрной чёлки, и глаза в закатном солнце поблёскивали оранжевым. Ощущение странности не оставило, даже когда я списал необычную внешность на мутацию со славянскими генами. Они и в тритыщелохматом поколении проявляться будут, не то что в третьем.

   Паранойя оживилась, найдя благодатную почву и вгрызлась, не замечая вялых отбрыкиваний.

   После ритуала приветствия и знакомства, изрядно сдобренного комментариями Мани, невольно ставшей переводчиком, пустой желудок опять изволил напомнить о себе. Когда Наоми строго отослала всё семейство прочь, а нас с Маней повела в каюту, стало понятно, кто здесь главный. Амая увязалась за нами. Паранойя радостно оскалилась четырьмя рядами острых зубов.

   Сметая бутерброды подчистую со стола и запивая то ли чаем, то ли ещё каким-то напитком (вкус был странный), я не переставал вертеть в голове одну мысль. А именно -- как мы отсюда смоемся? Способов была целая куча. Разных. И все неприемлемые.

   -- Они знают, что я тёмный? -- спросил я, покосившись на белобрысую Маньячку.

   -- Когда ты ругался, рычал и скалился во все клыки в бреду, это трудно было не понять, -- усмехнулась она.

   Вечно клыки выдают. Ну да и ладно, зато не будет лишних вопросов.

   -- Сколько я был без сознания?

   -- Да почти сутки...

   ....! Сутки!.. И в пути... сколько там получилось? Ночь, сутки в "боевом режиме", потом шторм... сколько он длился? Тоже до глубокой ночи. И сейчас близился вечер. Интересно, с какой скоростью я в "боевом режиме" летаю? Что-то быстро мы на японскую яхту наткнулись.

   Судя по направлению, кораблик пока что плыл в ту сторону, которая нам нужна. Значит, пока можно не очень сильно дёргаться. А заняться тем, что откладывать больше нельзя.

   -- Маня, спроси у Наоми, знает ли она, что должны делать тёмные, после того, что было со мной, -- сказал я, внимательно глядя в глаза хозяйки яхты.

   Маньячка перевела и женщина медленно кивнула, не отрывая от меня своего взгляда.

   -- Спроси, насколько Рийо хороший боец.

   В ответ японка произнесла какую-то фразу, из которой я различил только "Рийо" и "Кеншин".

   -- Она говорит, что Рийо превосходный воин, но мечом Кеншин владеет лучше, -- перевела моя подруга и добавила явно от себя: -- Имя Кеншин означает Сердце Меча.

   Что ж... похож. Я поднялся. Наоми приподняла бровь, задавая недвусмысленный вопрос. Я решительно кивнул. Она вышла впереди меня и подозвав сына, объяснила, что от него требуется. Кеншин поглядел на меня сверху вниз и эдак снисходительно улыбнулся. Это ты зря... Не удержавшись, состроил невинно-наивную мину, после чего этот "Сердце Меча" окончательно уверился, что я полный лох и меч использую только чтобы картошку чистить в нарядах на кухне. Его мать, которая, изучив моё с виду очень безобидное телосложение и видев ладони в специфических мозолях, не могла не знать, как на самом деле не прав её старший сын, но только ехидно прищурилась.

   Кеншин принёс две катаны и одну протянул мне. Ух ты, классический самурайский меч! Только тупой. Тренировочный видать. Я с сомнением взвесил в руке предложенное оружие. Лёгкий. Гораздо легче моего фламберга и короче. Но может и не стоит сейчас таскать эту боевую тяжесть? Тем более что даже частичной трансформации не будет, а мой фламберг -- оружие очень тяжёлое. Решено, помахаю катаной!

   Сомнение на моём лице было истолковано нынешним противником по-своему и не к моей чести. Ну-ну, лыбься дальше. Я тебя за каждый снисходительный взгляд ответить заставлю. Развернув ладонью вверх левую руку, попросил дагу. Парень меня понял, удивился, но притащил из каюты две даги. Сорок пять сантиметров и весьма непривычной конструкции. Моя растерянность и неловкие попытки приспособить это под левую руку опять были истолкованы неверно.

   Все собрались посмотреть на этот бой, оставив дела. С Маниной подачи уже заключались пари. Причём, мне кажется, и Наоми поставила на мою победу.

   И всё же перед началом боя я решил приятно удивить противника, поклонившись и поприветствовав его по всем самурайским правилам. Этому тоже учат в Академии.

   Уже после этого противнику стоило бы задуматься. Но не удосужился. Что ж, не буду разочаровывать, поиграю в неловкость!

   Кеншин атаковал первым. Самым простым приёмом, направив удар сверху вниз под углом в шестьдесят пять градусов. Отбив удар я специально оступился, спустив его катану не только по моему мечу, но и отпихнув дагой. Испуганно моргнуть, поглядеть с опаской...

   Японец лениво атаковал, я так же лениво отбивался, изображая полную неспособность владеть холодным оружием. Минут через пять меч перестал быть чужим в руке, а мышцы достаточно разогрелись. Теперь можно и по-другому поиграть.

   Словив сильный и точный удар голой пяткой в колено, отбросивший его на несколько шагов, противник посмотрел на меня с недоумением. И получил небрежный поклон, скрывший пакостную улыбочку. Когда бой возобновился, я начал втихаря издеваться над несчастной жертвой. Стиль "этот неловкий невинный мальчик наносит удачные удары только чудом" был опробован мною не впервые. Мои пинки и безобидные, но болезненные удары всегда достигавшие цели так, что это выглядело абсолютной случайностью (не забывать нужные эмоции рисовать на лице!) доставили этому... снисходительному... немало неприятных мгновений. Но получив рукоятью даги в зубы он почему-то обиделся. Да не сильно же я стукнул... зубы не выбил, челюсть на месте.

   Сплюнув кровь, встал и что-то мне яростно высказал.

   -- Кеншин требует, чтобы ты прекратил вводить его в заблуждение и сказал, что так притворяться и обманывать недостойно самурая! -- расшифровала Маньячка.

   -- Скажи ему, что я не самурай, а подлый и бесчестный тёмный, -- хмыкнул я. -- А за свою невнимательность надо платить. А ещё первым впечатлениям нельзя доверять.

   Она сказала. Кеншин разозлился. Показал себя во всей красе. И я целых полчаса развлекался с полной выкладкой! И даже получил пять... ну, ладно, шесть ощутимых тычков и ударов!

   Самурай бился со всем мастерством, на которое был способен, я смог оценить и скорость реакции, редко доступную человеку, точность и силу наносимых ударов, ловкость противника. Кеншин тихо рычал и откровенно был зол. А я хохотал и пел боевые марши, прыгая по палубе, легко балансируя на бортике и взмывая ввысь полётным прыжком. Издеваться над этим человеком было истинным удовольствием! Такой ожидаемо самоуверенный! Но хорош как воин, не могу не признать.