Двойная жизнь - Мари Хермансон

Ивонн оторвала клочок с номером телефона Б. Экберга (еще никто не оторвал ни одного из номеров, ведь не так уж и много проходит здесь желающих найти место уборщицы) и спрятала его в сумочку.

Это была одна из многочисленных идей, постоянно, словно птицы, кружившихся у нее в мозгу и которые она так редко удостаивала вниманием, чтобы вот так запросто претворить их в жизнь.

Глава 6

Вскоре Ивонн об этой затее позабыла. Однако пару дней спустя, когда, стоя в гардеробе своего офиса, разыскивала визитную карточку одного своего клиента, смятый клочок бумаги попался ей на глаза, и, толком не разглядев, что это такое, она положила его вместе с визиткой на письменный стол и стала звонить клиенту.

После разговора Ивонн посмотрела на этот обрывок с чувством недоумения и недовольства.

В агентстве «Твое время» старались пресекать появление невнятных записок. Если все же таковые обнаруживались, то их обязательно обрабатывали, содержащуюся в них информацию переносили в базу данных.

Ивонн взяла трубку и быстро набрала номер, пытаясь при этом вспомнить, откуда он взялся.

Ей ответил мужской голос. Она поначалу хотела назвать свое настоящее имя, но, вспомнив ситуацию за долю секунды, выпалила:

– Я звоню по поводу работы помощницы по дому на пару часов в неделю.

– Да? – В голосе прозвучало явное недоверие.

– Я бы хотела устроиться, – решительно произнесла Ивонн.

– А кем вы работаете? Вы когда-нибудь уже занимались уборкой? Я имею в виду, профессионально?

– Я хорошо разбираюсь в той работе, которая вас интересует. И охотно расскажу вам о себе на собеседовании. А сейчас не самый подходящий для этого момент. Дело в том, что я звоню из агентства, где работаю, и поэтому сейчас не могу с вами подробно разговаривать.

– Да, тогда, пожалуй, вам следовало бы прийти. Какое время вас устроит? Может, сегодня вечером?

После прозвучавшего «сегодня вечером» странная затея Ивонн внезапно обрела удивительно реальные очертания. Она растерянно молчала.

– Алло? – услышала она голос мужчины.

Ивонн, которая по возможности старалась избегать пауз в разговорах, не знала, что и ответить. Она чувствовала, как ее затянувшееся молчание все больше становится похожим на темную водную гладь между мостками и палубой скользившей по ее поверхности лодки.

– Алло? Вы слышите меня? – вновь послышался голос мужчины. – Алло?

Теперь он звучал так, словно звонил сам мужчина, и при этом откуда-то издалека. Еще мгновение, и будет уже поздно.

– Да, – ответила она голосом спокойным и холодным, словно молчание было технически обусловленной необходимостью. – Я согласна.

Затем мужчина описал ей, как найти его дом, и Ивонн внимательно выслушала его, будто до этого ни разу не была на улице Орхидей.

Положив трубку, она с удивлением посмотрела на свою руку: та дрожала от волнения.

Цилла заглянула в комнату и спросила, не хочет ли Ивонн пойти вместе с ней на обед. Когда женщины расстались возле дверей кафе, Ивонн решила быстро пробежаться по магазинам. Она четко осознавала, что для устройства на работу уборщицей она не может показаться в своей обычной одежде, состоявшей из черного костюма, белоснежной блузки и итальянских кожаных сапог на высоком каблуке.

Она отправилась в магазин подержанной одежды, где выбрала брюки из хлопчатобумажного трикотажа и бежевую водолазку, которая выглядела немного свалявшейся и, может быть, даже не совсем чистой, но при этом была тонкой, словно вторая кожа, теплой и приятной на ощупь. Ивонн чувствовала себя в ней, как пушистое и гибкое животное.

Потом женщина подобрала себе пару туфель на плоской подошве и сумку через плечо из кож-зама. Теперь не хватало только пальто. Когда Ивонн проходила мимо вешалок со стегаными куртками и вельветовыми жакетами с искусственным мехом, разивших плесенью, она подумала о том, что все это – чистой воды безумие. И все же была вынуждена признать, что уже давно не испытывала такого удовольствия от покупки одежды.

Ее поиски увенчались успехом: она нашла поплиновое пальто с поясом. Когда Ивонн снимала его с вешалки, она заметила пришитую к воротнику фирменную этикетку с именем «Нора Брик». Не слишком известная марка.

Ивонн примерила пальто, завязала пояс, подняла воротник и тут же в него влюбилась. Несмотря на то что оно не имело ничего общего с одеждой, которую Ивонн обычно себе покупала, у нее возникло странное ощущение, что это пальто всегда принадлежало ей. Оно очень шло Ивонн, точно так же как этот незнакомый ей и в некотором смысле совершенно естественно попавшийся на глаза бренд «Нора Брик».

Ивонн вернулась в агентство с огромным пластиковым пакетом, полным подержанных вещей. Она дождалась, пока все служащие ушли, а затем надела эту новую старую одежду. Зачесала назад густые каштановые волосы и собрала их в высокий хвост, стерла макияж с лица и сняла украшения: золотую цепочку, маленькие жемчужные серьги, дизайнерское кольцо с огромным овальным камнем, подчеркивавшим ее тонкие пальцы. Из украшений на ней осталось только обручальное кольцо – броская деталь ее декора, широкое и массивное, как кольцо для салфеток. Это было одно из самых дорогих колец без узора, имевшихся в тот момент в ювелирном магазине, и Йорген захотел купить именно его. Вероятно, оно стало компенсацией за их не совсем удавшийся брак. Ивонн показалось, что это кольцо совершенно не сочетается с по держаной одеждой, и абсурдно даже пытаться представить его на своей руке на фоне этого потертого старья.

После недолгих колебаний Ивонн сняла кольцо, и, убирая его в отделение для монет в портмоне, неожиданно вспомнила одну давнишнюю историю, она тогда готовилась к операции по удалению аппендикса. Тогда ей тоже пришлось снять все личные вещи – одежду, украшения, резинки для волос и удалить макияж, а вместо этого она получила от медсестры белую хлопчатобумажную рубашку с застежкой на спине и целлофановую повязку, сводившие ее личность всего лишь к имени и персональному номеру. Тревожный страх смерти вкупе с волнующим чувством возрождения.

Ивонн посмотрела на себя в большое зеркало, висевшее в гардеробе. Теперь она выглядела совсем по-иному. Ей часто говорили, что она кажется моложе своих сорока с небольшим лет. Однако теперь она и в самом деле выглядела на сорок один, а то и старше. Лет на сорок пять. А все оттого, что была не накрашена.

Ивонн вспомнила свое отрочество, когда косметика удивительным образом могла превратить ее юное девичье личико в лицо взрослой женщины. Она подумала о том феномене, что макияж сначала делает старше, а потом снова моложе. Так когда же все-таки наступает этот пресловутый переломный момент? Лет в двадцать пять?

От водолазки зачесалась шея: нельзя было отрицать тот факт, что хотя и слабо, но все же довольно явственно она источала запах другого человека.

Ивонн застегнула пальто Норы Брик, повесила синтетическую сумку на плечо и вышла.

Глава 7

Она позвонила уже трижды, но никто не открывал. Из ближнего леса прилетел легкий ветерок, и до нее донесся скрежет вращавшейся в самом отдаленном углу сада вертушки. Он был прерывистым и глухим. Из глубины дома не доносилось ни звука, а подъездная дорожка была, как всегда, пуста.

Ивонн решила, что позвонит еще раз, а потом уйдет. Но едва она положила палец на звонок, как неожиданно дверь открылась.

Первыми в глаза Ивонн бросились мягкие черты лица: круглый нос, широкие и четко очерченные губы, выпуклый лоб с глубокими залысинами. Над верхней губой – глубокая ямка.

Мужчина лицом походил на зрелый плод, который кто-то мягко и осторожно сжал. Ростом он был с Ивонн (то есть метр семьдесят два), и его большие карие глаза испуганно смотрели прямо на нее.

– Вы не забыли, что я собиралась прийти к вам сегодня вечером? – спросила она. – Вы сказали «сегодня вечером», но если вам неудобно, то я могу прийти в следующий раз. – И когда мужчина снова промолчал в ответ, Ивонн добавила: – Я бы хотела устроиться уборщицей.

– Ах да, правильно! – воскликнул мужчина. Сначала на его лице появился налет облегчения, а потом он напрягся, и детская непосредственность его черт сменилась мужской решимостью. – Входите, пожалуйста. – И хозяин посторонился, пропуская гостью в прихожую и снова запирая дверь.

Он повел Ивонн через холл, но она была слишком взволнована, чтобы как следует оглядеться, – и это несмотря на то, что пришла сюда только для этого, – и пригласил ее сесть в гостиной. Ивонн сняла пальто и положила к себе на колени.

– Итак, – произнес Б. Экберг и уселся в кресле напротив нее. – Не могли бы вы рассказать о себе и опыте своей работы в качестве уборщицы и помощницы по дому? – Он говорил быстро, словно боялся, что она сможет расценить это предложение как повод поведать ему об истории собственной жизни.

– Я занимаюсь уборкой уже много лет, – несколько расплывчато произнесла Ивонн и огляделась.