Город. Штурм Грозного глазами лейтенанта спецназа (1994–1995) - Андрей Загорцев

Связист регулярно связывался по таблице позывных со штабной машиной в штабе группировки, оружие было подготовлено, боеприпасы снаряжены, магазины и гранаты распиханы по подсумкам. Эх, подсумки, подсумки, нам бы каждому по «афганскому лифчику» и хотя бы по старому доброму РД-54, тогда как-то более-менее удобно можно разместить носимый боекомплект. Ну а благодаря убитому ворюге-контрактнику у нас вместе с «горками» появились военные альпинистские темно-коричневые рюкзаки, в которые запихали дополнительные боеприпасы, а вместо убогих солдатских шапок мои бойцы заимели коричневые подшлемники с вырезами для глаз, что тоже, в принципе, неплохо.

Переживания переживаниями, но меня тоже потянуло в сон. Дав ценные указания Садыкову по поводу его дальнейших действий, я широко зевнул, чуть не порвав себе полморды, залез в кузов, плюхнулся в свой закуток, накрылся спальником и заснул.

Разбудил меня мой «замок» Паша.

– Командир, там бородатый приехал на БТРе. Вас кличет…

Ну все, вот и началось. Владимир Петрович был невесел и явно чем-то встревожен.

– Давай карту, – сразу приступил он к делу. – Вот, здесь нужно людей забрать, – он ткнул пальцем в квадратики домов.

Ох ты господи, от указанного им района до кинотеатра «Россия» с полкилометра всего, до моста и того меньше. Как он мне сам рассказывал, тот район кишит укрепленными позициями боевиков. Интересно, что же будет, если мы припремся прямо к ним в логово?..

Да и вообще, будут ли там какие-то люди нас ждать? Сам новоявленный шеф ответа на этот вопрос не знал. Он заученно повторял, что мы должны встретить двух человек, чеченцев, которые отзовутся на пароль «Аслан», и проводить их на Ханкалу. Более идиотской постановки задачи я не слышал. По всем правилам у нас должно быть заранее обусловленное место встречи, знакомое как им, так и нам. Должно быть определено конкретное время встречи, после просроченного времени наша группа, занимающаяся физическим прикрытием агентуры, должна срочно эвакуироваться. Никто нас не прикрывает никаким огнем, никто с нами не взаимодействует. Связи с этими самыми агентурщиками абсолютно никакой.

Терять мне было абсолютно нечего, и я все, что думал, высказал Петровичу. Он грустно покачал головой, абсолютно не слушая меня, передал мне оранжевую медицинскую аптечку.

– На, тут промедол на всех твоих, отчитываться не надо, он уже списан. Ты продумал, откуда будешь выходить? Я уже своим сказал, что повез тебя на вывод.

Выходить я решил от той самой пожарной части возле водокачки. По крайней мере, если удачно пройдем железнодорожные пути и минуем насыпь, то можно будет хотя бы изучить обстановку и попытаться проникнуть в город. От намеченного мною места выхода до точки встречи с агентами было рукой подать.

Петрович одобрил мои действия и спросил, как будем возвращаться. Я решил возвращаться в пешем порядке: как-то мне очень жалко стало КамАЗ, временно ставший нашим приютом.

Через пятнадцать минут моя группа сидела на БТРе. Я сидел рядом с грустным «шефом» и подсчитывал шансы прибыть с этой задачи живым и здоровым, сохранив личный состав.

Шансов было не очень много. Как оказалось, у Петровича шансов было еще меньше: он выдвигался в город вместе с общей колонной, вот поэтому и был не в лучшем расположении духа.

На водокачке скучилось несколько водовозных машин, суетился какой-то грязный военный люд. Невдалеке горела та самая пожарная часть, откуда мы собирались выходить.

Водила БТРа поддал газу, и мы на полном ходу, идя юзом по грязи, подкатились к висящим серым воротам. Бойцы как горох сыпанули вниз. Мои меня все-таки порадовали: сразу же откатились от брони, заняли позиции для стрельбы и начали зыркать по сторонам. Отлежались в грязи, осмотрелись и двойками ринулись во дворик. Все пусто. Многочисленные следы мародерства, в парке горят какие-то постройки, административное зданьице более-менее целое. Тут я и решил остаться до тех пор, пока не стемнеет и более-менее не изучим обстановку.

БТР укатил прочь. С города запоздало прилетела пара мин, хлопнули, не причинив никакого вреда. Прислонив бинокль к глазам, я обозрел обстановку на водокачке. Страждущие живительной влаги бестолково носились и стреляли из автоматов неизвестно куда. Потом выехало несколько БМП из состава сопровождения водовозов. Тонкоствольные автоматические пушки выпустили несколько очередей по видневшимся вдалеке домам, на том все и успокоилось. Заправка воды продолжилась обычным порядком. Распределив бойцов по наблюдательным постам, я начал обшаривать взглядом окрестности, пытаясь совместить расстилавшуюся местность с обрывками памяти и с корявенькой план-схемой города. Ничего не вспоминалось, а карта лишь отдаленно напоминала действительность. В конце концов я наметил путь выдвижения и вызвал пару бойцов, ходивших у меня в головном дозоре. Конечно, было бы хорошо иметь головной дозор из полноценной тройки, но при нехватке личного состава сойдет и пара.

Бойцы заползли ко мне на второй этаж и, пригибаясь, подбежали к окошку, возле которого я вел наблюдение.

– Так, товарищи Котельский и Ежов, слушайте боевую задачу, матросы!

Бойцы привалились спинами к стене и, шмыгая носами, стали выслушивать мои наставления.

– Так как вы у меня головной дозор, то вам и все карты в руки: сейчас берете мой бинокль и тщательно рассматриваете свой маршрут. Нам надо выйти к насыпи напротив вон того дома, думаю, лучше выдвигаться перебежками по парам. Возле насыпи осторожнее, там, скорее всего, заминировано. Задача ясна?

Бойцы закивали головами, взяли бинокль и начали осторожно пялиться в разбитое окно, о чем-то вполголоса переговариваясь между собой. Я прошелся по остальным постам, напоминая всем порядок выдвижения. Вскоре стемнело. Лежащий перед нами город расцветился росчерками трассеров. С Ханкалы отвечали адекватно – очередями и ракетами.

Начался минометный обстрел. Лупили по водокачке, по дороге и по пожарке. Одна из мин рванула во внутреннем дворике, осколки грохнули по кирпичным стенам, отбивая крошки.

Миномет бил то с одного, то с другого направления, засечь я его так и не смог. Связист подполз и протянул мне тангенту. Меня спрашивали про обстановку и интересовались, когда мы выполним задачу. Я удивился. Когда? Да черт его знает, когда. Мне погрозили, и связь оборвалась. Потом в течение нескольких часов на связь никто не выходил, про нас то ли забыли, то ли было не до нас. Откуда-то со стороны насыпи по водокачке заработал крупнокалиберный пулемет, поддерживая кочующий миномет. И опять я не понял, откуда бьют. Потом уже дошло, что установки были подвижными – стреляли, скорее всего, с кузовов грузовиков. Обстрел перенесся в сторону дач. Я решил, что, пользуясь суматохой, можно пробраться к насыпи незамеченными. Через пару минут Котельский и Ежов, выпучив глаза, стартанули и с бешеной скоростью понеслись к железнодорожным путям.

Пробежав метров тридцать, они упали в грязь. Как только первая пара заняла прикрывающую позицию, резко рванула вторая. Пара добежала до головного дозора, головняк, увидев своих, резко подорвался и рванул дальше. Одновременно с головняком стартовала третья пара – я и связист, а потом за нами, как только остановимся, рванет тыловой дозор. Так, бегом, своеобразной «гусеницей», при минометном обстреле мы, почти не останавливаясь, добрались до насыпи. Бежать приходилось то враскорячку, то высоко поднимая ноги, перескакивая через рельсы. На бегу я понял, что барабанный магазин к РПК-С имеет свои недостатки: семьдесят два патрона весьма ощутительно тряслись и бренчали в круглом магазине. Возле насыпи группа растеклась и перегруппировалась в линию. Ко мне, надсадно дыша, подполз Котельский.

– Тщ-щ лейтенант, кажись, мины, чо делать нам?

– Котел, делай то, что учили, кошка с веревкой у Паши…

Боец, пригнувшись, подбежал к замкомгруппы, тот кивнул ему за спину. Котел отвязал самодельную кошку и, сжав моток веревки в руке, стал красться вдоль насыпи, выискивая место, наиболее удобное для подъема наверх. Ежов рысил рядом, прикрывая напарника и зыркая по сторонам. Наконец обнаружили еле заметную тропку и принялись ее тралить, стараясь дергать за веревку под разрывы минометных мин. С концом траления бойцы отползали все дальше и дальше, стараясь укрыться от ожидаемых осколков.

Наблюдая за манипуляциями суетящихся невдалеке разведчиков, я с ужасом пришел к выводу, что я их реально подставляю под осколки. Зацепи кошка гранату Ф-1 на растяжке, радиус разлета осколков которой 200 метров, – и хрен бы что их спасло. Однако все обошлось – путь наверх был протрален. Группа подтянулась к тропинке, и головная пара чуть ли не на четырех костях потихоньку поползла наверх. Я с замиранием сердца следил за бойцами, хоть и предупреждал, чтобы не вставали и сильно не высовывались – мало ли что?..

Ч-ч-че-е-ерт! С находящегося от нас примерно в километре слева железнодорожного моста послышалась интенсивная стрельба, и в небо взвилось несколько осветительных ракет, раздались какие-то вопли, начал гулко ухать танк. Слава богу, ракеты ушли в сторону Октябрьского, и нас это событие никак не коснулось. Головной дозор был уже наверху. Поправив подсумки, я натянул перчатки на ладони и, повесив пулемет на шею, начал карабкаться вверх, прихватив с собой веревку с кошкой, чтобы закрепить ее наверху, дабы облегчить подъем оставшейся части группы. Бойцы наверху лежали, уткнушись лицом в руки, и старались по возможности не высовываться. Все правильно, как и учил. Эх, сейчас бы сюда ТР-8 (трубу разведчика), выставил бы потихоньку и рассматривал окрестности, да жаль, нету.