Алмазная принцесса - Наталья Александрова

– Слушаю вас! – сказала я в трубку приветливо-официальным голосом.

– Это частный детектив Куликов? – спросил на том конце неуверенный женский голос.

Ну, все ясно, снова какая-то тетка хочет вывести своего муженька на чистую воду!

– Это его секретарь, – ответила я отстраненно-любезно, – чем могу вам помочь?

– Нужно мне к детективу, – вздохнула тетя, – скорее бы…

– Минуточку… – Я скосила глаза на диван.

Дядя Вася щедро намазал булочку медом и запивал ее сладким чаем. На лице у него отражалось неземное блаженство. Кстати, мой больной самостоятельно встал с дивана и уселся за стол. Со стула не упал, чай не пролил, оттого, что руки тряслись, и булочку мимо рта не пронес. Бонни доедал кекс, причем ужасно накрошил на пол. Это послужило последней каплей.

– Приезжайте через час, – сказала я в трубку, – Василий Макарович вас примет.

И продиктовала адрес, стараясь не глядеть на дядю Васю.

– Василиса, ты что – рехнулась? – возопил он, как только я повесила трубку. – Какая может быть работа, когда я с постели не встаю?

Я молчала.

– Кто там? – в голосе дяди Васи появилась некоторая заинтересованность.

– Женщина, – вздохнула я.

– Опять? – Дядя Вася застонал и плюхнулся на диван. – Снова за мужем следить? Мне и прошлого раза хватило…

Бонни доел кекс и теперь вылизывал пол жирным языком.

– Вот что, – медленно проговорила я, спрятав руки за спину, чтобы не отлупить Бонни чем придется, – сейчас вы оденетесь, побреетесь и примете клиента. И без разговоров, время дорого!

– Да не могу я, – заныл дядя Вася.

– Можете! – припечатала я. – Сами же говорили, что денег нету и за квартиру два месяца не плачено!

– Один месяц, – сверкнул глазами мой партнер.

– Без разницы, – я все же умудрилась оставить за собой последнее слово.

Дядя Вася тяжко вздохнул, совсем как Бонни, когда ему не дают смотреть телевизор, потом встал с дивана и покачнулся. Причем не напоказ, а просто от слабости.

– Дядя Васечка, – я мгновенно оттаяла, – ну посидите, поговорите с клиенткой, отвлечетесь от своих болезней. А если возьмем ее дело, то я могу пока предварительную разведку провести, осмотреться. А там и вы поправитесь…

За разговором я незаметно вытеснила дядю Васю в ванную, а Бонни – в прихожую, сама же заметалась по комнате, приводя ее в порядок. Через некоторое время комната ничем не напоминала больничную палату в глубокой провинции.

Дядя Вася вышел из ванной выбритый и переодетый в чистую рубашку. Я достала из шкафа шерстяной джемпер на пуговицах, связанный еще его покойной женой. Домовитая была женщина, что и говорить!

Только мы успели втащить Бонни в другую комнату и запереть там на ключ, как в дверь позвонили.

Открыв дверь, я тут же пожалела, что сорвала дядю Васю с дивана. Лежал бы себе, болел потихоньку. Потому что никакого дела у нас не предвидится.

На пороге стояла худая изможденная тетя пожилых лет, одетая в грязно-серое синтетическое пальто. На рыбьем меху, как говорила моя бабушка. В руках у тети была потертая сумка из кожзама, на голове – жуткая вязаная шапка с козырьком.

Разумнее всего было бы счесть, что визитерша ошиблась дверью. Но что-то подсказывало мне, что это слишком простое решение вопроса.

– Мне к детективу Куликову. – Женщина с трудом разомкнула бледные губы.

– Проходите пожалуйста, – я сделала над собой усилие и улыбнулась, – пальто можете вот здесь повесить.

В глазах дяди Васи я прочла все, что он обо мне думает, и еще много разных мыслей. Женщина села в кресло для посетителей и опустила глаза, теребя застежку на сумке. Пальто она сняла, под ним оказался костюм, выпущенный нашей легкой промышленностью лет примерно тридцать назад, может, и больше. Кажется, такой материал назывался джерси.

Вот все-таки умели шить вещи в семидесятые годы прошлого века! Костюм не то чтобы выглядел как новый, но не выгорел, не вытянулся на локтях и не застирался. Впрочем, возможно, тетя надевала его только «на выход», то есть считаные разы, и все это время он благополучно провисел у нее в двустворчатом платяном шкафу, густо пересыпанный средством от моли.

– Слушаем вас! – нарушила я затянувшееся молчание, заметив краем глаза, что дядя Вася потихоньку закипает.

Ладно, что бы там он ни сказал мне потом, все же тетю надо выслушать. Да и спровадить поскорее отсюда. Потому что клиенткой нашей она не может быть по определению – в таком-то прикиде. И как ее к частному детективу занесло…

Наша гостья откашлялась, оставила наконец в покое свою много пережившую сумку и закутала плечи белым пуховым платком. По комнате тут же закружились шерстинки, одна из них села на нос дяде Васе, и он громко чихнул. Извинился и тут же снова чихнул. Достал из ящика пакет бумажных платков, поглядел на меня укоризненно, высморкался громко. И опять чихнул.

– Ну, понесли черти! – буркнул он и отвернулся.

Наша гостья, однако, ничуть не смутилась. И не шарахнулась в сторону, крича, что если больной, то нечего прием назначать и заразу распространять. Она сидела, глядя перед собой, а потом снова взялась за многострадальную сумку.

– Ну так что у вас случилось? – я добавила в голос твердости. – Зачем вы к нам пришли?

– У меня племянница пропала! – выпалила тетя.

И снова замолчала, обведя нас круглыми глазами.

Дядя Вася фыркнул. Этот простой звук следовало трактовать очень широко.

«Я так и знал, теткина племянница загуляла, одну ночь дома не ночевала, тетушка впала в панику, обзвонила всех ее друзей и приятелей и теперь вот приперлась к нам. А ты, Василиса, не нашла ничего лучше, чем пустить ее в квартиру. Сказала бы сразу, что детектив Куликов не принимает. Болен он, в отпуске, в командировке, на сложном и ответственном задании!»

– Вы расскажите об этом поподробнее, – я отвернулась от визитерши и поглядела на дядю Васю грозным многозначительным взглядом, – и представьтесь, пожалуйста.

Дядя Вася понял, что я настроена серьезно, и покорился судьбе.

Тетя уселась в кресле поудобнее и начала рассказ.

Ее зовут Татьяна Степановна Наливайко. Всю жизнь прожила она в маленьком городе Острове Новгородской области. Там у них с мужем дом и хозяйство – огород большой, куры и коза. Муж пять лет назад умер, а она стала болеть, так что хозяйство пришлось уменьшить – козу она продала, кур съела, на огороде засадила четыре грядки, а картофельное поле отдала соседу в аренду.

– Вы… ближе к делу… – дядя Вася кашлянул и поглядел на большие настенные часы.

Совершенно ему несвойственно такое поведение! Сам же мне говорил, что каждого человека надобно выслушать внимательно, не перебивать, даже если тебе кажется, что он несет полный вздор. Мало ли что всплывет в разговоре! Опять же, свидетель расслабится и может вспомнить что-то важное.

– К делу уже подошли, – согласилась тетя, – недолго осталось.

В нашем городе у Татьяны Степановны жила родная сестра с племянницей Танечкой. С сестрой они всегда были очень дружны, она и дочку свою назвала в честь нее, Татьяны Степановны. Летом они с мужем девочку к себе брали. А зимой частенько в город погостить ездили. После смерти мужа родные ее очень поддержали, что и говорить.

А потом сестра умерла, а Таня замуж вышла. Она, Татьяна Степановна, в город не ездила, чтобы молодым не мешать – у них свои интересы, а летом навещала ее Таня одна, и то редко.

А ей становилось все хуже, и вот наконец врачи сказали, что нужна операция. Пришлось Тане звонить. Она, конечно, всполошилась, все организовала, с врачами договорилась, привезла Татьяну Степановну в Петербург, в больницу определила. Операцию сделали удачно, только предупредили, что наблюдаться желательно в той же больнице и через три месяца обязательно снова обследоваться. Ну, Танюша и говорит, что тебе, тетя Таня, если обратно в свой Остров ехать, то там условия тяжелые: воду на себе таскать нужно, дрова колоть, а тебе после операции это никак нельзя. Живи у меня, говорит, пока зима, ничего твоему хозяйству не сделается, а за домом соседи присмотрят. И то верно, соседи у Татьяны Степановны хорошие.

В этом месте рассказа дядя Вася снова сделал попытку направить рассказ в деловое русло, но я была начеку и пнула его под столом ногой. Он обиделся буквально до слез и затих. А я рассердилась – ну за что мне такое наказание? Что за капризный партнер у меня?

– Продолжайте, Татьяна Степановна, – сказала я любезно, – мы вас внимательно слушаем.

Тетя повернулась ко мне и с тех пор продолжала рассказ исключительно для меня одной. Дядя Вася недовольно пыхтел и тихонько скрипел зубами.

До того как выписалась из больницы, Татьяна Степановна подробностей про жизнь племянницы не знала. Догадывалась, конечно, что не все у них с мужем ладно, потому что Таня в последнее время про мужа не упоминала. Раньше, бывало, приедет к ней в Остров, так только и разговоров, какой Валерик умный да хороший. Намеревалась Татьяна Степановна расспросить племянницу как следует, да только после того, как на поправку пойдет. Когда человек болеет, ему ведь ни до чего дела нету, только бы болезнь превозмочь…