Сказка должна быть доброй - Валерия Воронина

– Льон, перевяжи его. Пойду, гляну, что там, – велел мне мигом помрачневший брат.

– Стой! – удержал его Лео. – Болт сам вытащи! А то она мне все плечо расковыряет!

Ловко избавив величество от застрявшей в нем железяки, Эрл ополоснул руки и вышел. Я же, взяв бинты, принялась за дело. Глядя на мою сосредоточенную физиономию, Леонард решил меня подбодрить:

– Да не расстраивайся ты. Ночью сходим, вызволим твоего несчастного.

– А если не получится? – спросила я, не поднимая глаз.

– Тогда выпишу вам премию за его казнь, – радостно ответил король.

– Не шути так! – укорила я величество, делая еще один оборот бинта.

– Еще немного и не буду. Шутить.

Оторвавшись от работы, я посмотрела Леонарду в глаза. Его ответный насмешливый взгляд, чуть затуманенный болью, заставил меня улыбнуться:

– Совести не хватит.

Лео улыбнулся в ответ:

– Знаешь, иногда я подумываю избавиться от этого крайне вредного чувства.

Как же хотелось выдать ему подзатыльник… Или просто обнять. Однако образ сидящего в клетке полуэльфа легко удержал меня от необдуманных порывов. Закончив с повязкой, я разожгла на ладони пламя и, подогрев чашку с водой, кинула в нее пару щепоток травы. Выпив варево, Леонард уснул. Накрыв раненого одеялом, я все-таки не удержалась и, присев рядом, осторожно провела тыльной стороной ладони по его щеке. Не прекратившийся храп удостоверил меня, что преступление осталось незамеченным.

Возвращения Эрла я дожидалась, стоя у окна. Как и предполагалось, брат махнул мне рукой, и я аккуратно слетела к нему.

– Спит? – спросил он, кивнув на окно.

– Да. Что там?

Эрл доложил кратко и четко:

– Сидит в клетке на площади. С виду спокоен, если не сказать, что счастлив. Детвора в него овощами кидается. В тюрьму отправлять пока не собираются. Будет на площади до завтрашнего утра точно. Так что ночью легко вытащим. Это ж не столица.

Нужно сказать, что правосудие у нас было весьма специфическим. До его упорядочивания у Лео все еще не дошли руки, поэтому большинство страны жило по законам местных градоначальников. У власти в Блиске стояли такие же творческие люди, что и населяли его, поэтому не удивительно, что наша с братом задумка тут прижилась. Заключалась она в следующем. В толпе по рынку прогуливался весьма богатый с виду недотепа, бренча увесистым кошелем на поясе. Или, наоборот, неприметная личность, лихорадочно сжимавшая «что-то» за пазухой. Или просто обычный с виду человек. Роли всегда были разные, но суть одна. Если какому-то воришке приходило в голову его обокрасть, то с рынка он уже не выходил. Пропитанная зельем ткань мешочка оставляла магический отпечаток, на который реагировали спрятанные на каждом выходе клетки. Едва вор пытался пересечь черту, как оказывался за решеткой. Мы с Эрлом придумали эту ерунду смеха ради, когда Леонард из-за нас чуть не опоздал в столицу к ответственному совещанию, и не успел толком к нему подготовиться. Задумку тогда признали интересной, но дорогой и мы о ней уже успели забыть. Главное, принц отчитался перед отцом, и ладно. А теперь как-то сама собой вспомнилась поговорка про рытье ямы. Как бы там ни было, прикинув, что до вечера мы свободны, я решила заняться еще одним прошлым, но не забытым делом.

– Как думаешь, можно Леонарда одного оставить? – спросила я у брата.

В ответ Эрл закатил глаза:

– Ты опять за старое? Льон, ну давай не в этот раз, а?

– Я уже больше шести лет там не была, – дежурный аргумент раз. Правда, годы побольше стали.

– Ты все равно им ничем не поможешь! – дежурный контраргумент.

– Но не забывать о них я могу! – аргумент два.

– Да помни на здоровье! Но ходить-то зачем? – контраргумент два. Крыто.

Спор этот повторялся из раза в раз и уже порядком поднадоел, поэтому я предъявила ультиматум:

– Или идешь со мной, или я иду одна.

– И куда вы собрались? – поинтересовался выглянувший из окна король.

– Ей опять приспичило в старый театр! – пожаловался Эрл.

– Меня подождите, – велел Леонард, скрывшись из виду.

Пока Лео спускался к нам, я думала, интересно, Эрл серьезно надеется меня переспорить? Или чисто в пику возмущается? Как бы там ни было, в очередной раз победа в партии осталась за мной, и через несколько минут мы уже шли вниз по улице. Причем, мне пришлось идти между парнями. Что было весьма прискорбно. Я так хотела избежать предательской близости, но, увы, брат рассудил иначе. Мог бы и вперед пропустить! Как будто у меня самой глаз нет! Теперь же я шла, не слыша, но ощущая за спиной шаги Леонарда. Периодические случайные соприкосновения рук обжигали сильнее пламени. И когда в один момент Лео ухватил меня за кончики пальцев, я не нашла в себе силы высвободиться. К счастью, дольше нескольких секунд меня удерживать не стали.

Показавшаяся в поле зрения крыша театра отвлекла меня от действительности, напомнив о давно прошедших событиях. Я вновь мысленно вернулась в тот злополучный вечер на концерт Лади Вейны…

Полулежа на кресле с закрытыми глазами, я прислушивалась к происходящему вокруг, благо Воздух меня не оставил. Музыка становилась все громче, голос певицы все глубже, тон песни все настойчивее. Вдруг я ощутила, что по залу плывет какой-то дымок с до боли знакомым запахом. Разум еще не успел толком осознать, что же это такое, а тело уже действовало.

Вы знаете, с чего начинается жизнь? С души. С малой искры, заставляющей плоть существовать в этом мире. Пока этот огонек в нас горит, мы живем. И неудивительно, что это пламя так ценится у разного рода эгоистичных магов. Ведь чем больше в тебе огня, тем дольше ты будешь жить. Ритуалы похищения пламени жизни различны. В некоторых из них тебе честно говорят, что ты получишь, а что отдашь взамен. Конечно, получаешь не всегда, но тебя хотя бы предупреждают, что лишат души.

Музыканты, художники, писатели и прочие творцы – люди, которые научились использовать пламя жизни не только для физического существования. Расщепляя свой огонь на искорки, они создают небольшие костерки, к которым тянутся души других людей. И каждый пришедший оставляет в нем частичку себя, помогая творцам восполнить потерянную часть своего пламени. Именно этим и пользуются особо коварные маги. Когда душа зрителя отзывается на произведение, она открыта, ее очень легко поймать. Ведь часть ее отдается добровольно, и, ухватив в нужный момент за эту часть, можно вытащить всю душу. С минимумом ритуальной подготовки. Я знала, что мой огонь оберегают Стихии, но души других жертв были беззащитны. Я не могла допустить, чтобы их поглотили, поэтому сделала единственно возможное.

У меня не было оружия, но сцену освещали факелы. Для меня это было даже лучше мечей. Загоревшийся занавес вмиг поднял панику. Взлетев под самый потолок, я посылала пламя в запомненных «знакомых», следя, чтобы огонь не тронул невинных. На то, чтобы перебить паразитов, у меня не было сил. Поэтому пришлось их просто спугнуть, не дав закончить дело, которое, они, увы, начали. Через четверть часа в обгоревшем зале остались только я и четыре призрака.

– Что со мной? – она из девушек пораженно таращилась на свои полупрозрачные пылающие руки.

– Похоже, мы умерли, – ответила ей другая, смотрящая на свое лежащее у кресла тело.

– Но я не хочу!!! Меня дома дети ждут!!

Третий призрак попытался выбежать из зала, но не тут-то было.

– Ты почти прошла через ритуал. Это место тебя не отпустит, – грустно пояснила я.

– Ах ты тварь! – четвертая дама набросилась на меня с кулаками. Вернее, попыталась. Лишенная плоти, она не могла причинить никакого вреда. Призрачные кулаки проходили сквозь мое тело, а я безразлично наблюдала за происходящим. Ведь теперь им невозможно было помочь. Нельзя упокоить прошедших через ритуал. Любой человек – единение четырех частиц Стихий. Вода и Земля формируют тело, а Огнь и Воздух – душу. Насильно разделенные, они не могут пройти свой путь до конца. И никак им в этом не поможешь. Поэтому мне оставалось лишь пояснить:

– Не я сделала это с вами. Я просто не дала магам поглотить ваши души.

– И что теперь? – первый призрак наконец оторвался от созерцания своего как бы тела и перевел взгляд на меня.

– Теперь это место будет вашим домом.

– А как же наши родные? – прошептала третья девушка.

– Они могут приходить сюда, – развела я руками, – но вас не увидят и не услышат. Только стихийники могут говорить с призраками.

– Зачем ты влезла? – вдруг спросила вторая девушка.

– Хотела помочь, – растерялась я.

– Не помочь, а помешать! – воскликнул призрак. – Молодец! Ты испортила магам дело, а о нас ты подумала?! Из-за тебя мы теперь вечно будем сидеть и смотреть на то, как вокруг все живут и радуются жизни!

– Зато вы свободны, – ошарашенно пробормотала я. – Или, по-вашему, лучше провести вечность в муках и сгореть без остатка, чтобы другой наслаждался красотой жизни?