Семья незнакомцев - Айрон

белой бумаги. Нагнувшись, мужчина провёл большим пальцем по полу, а затем с усилием отпечатав его на листе.

– Нужно больше. – со страхом, но в тоже время и твёрдостью в тонком голоске.

Сплюнув на листок, отец поднял вопросительно насмешливый взгляд. Переборщив с кивком, от чего тот был похож на поклон, связной вышел из закусочной, скрывшись в ближайшей подворотне.

Жадно накинувшись на принесённую еду, отец и дочь с урчанием насели на ложки. Их взгляды часто встречались, и в этот момент, губы каждого слегка растягивались в улыбке. Сын ел медленно, отделяя, по его мнению, вкусное, от не вкусного, аккуратно подготавливая всё на порции, которые после подцеплял вилкой. Верно подгадав к концу трапезы, зашёл проводник. Короткая, будто опалённая бородка, не стриженная, но опрятно уложенная шевелюра, потёртая кожаная куртка с парой нашивок и краги с металлическими вставками.

– Запиши на его счёт. – указал отец на вошедшего, и утерев рот платком, поднялся из-за стола.

Встретившись с взволнованным взглядом прислуги, мужчина кивнул.

Уводя с улиц, проводник спустился в обмелевшее русло дождевого канала. Холмики обломков, оставшихся со времён боёв за город, размытые паводком бетонные плиты, защищавшие берега, опоры трубопроводов, наносы песка, с линиями подъёма воды. Клонясь к земле, кроны деревьев накрывали редкой тенью. Крапива, репей и лебеда, прорастали меж собачьих костей. Шприцы, пустые бутылки, отсыревшая одежда, автомобильные покрышки…

Но, в то же время, Саб примечал и другое. Ряды зажигалок, бутылочных крышек и сигаретных фильтров, выстроившихся в оборонительные линии вокруг одноногой куклы. Кошачьи выводки, скачущие меж бетонных блоков и выброшенных в половодье веток. Птичи трели, когда всего в паре домов с грохотом сгружают бетонные блоки. Груда битого стекла, мерцающего и переливающегося разноцветными бликами. Возможность найти что-то новое, потерянное или выброшенное прежним владельцем и взглянув на вещь, попытаться представить человека, которого никогда не увидишь.

Через небольшой овальный сток, сотню шагов во тьме, до снесённой с петель решётки, за которой находился второй городской вокзал. Множество тонких, клёпаных столбов, подпирали массивную крышку. Покрытые слоем пыли, уцелевшие стёкла скрывали ясное небо, накрывая редкой тенью немногочисленное убранство. Остатки лепнины, кованые скамьи и урны, ряды торговых автоматов у дальней стены. Частично разграбленные, на путях хранились пассажирские и вагоны купе, пара тепловозов, громоздкий рельсоукладчик, и метро-вагон, притом, что его самого не было ни в этом, ни в ближайших городах.

В глубине, на центральном пироне, расположилась делегация принимающей стороны. Кроме чернокожего перекупа, присутствовало ещё двое подручных и стоящая чуть позади, группа покупателей.

– Джерк! – расплылся в улыбке отец, прицелившись в знакомца левым глазом, чуть разведя руки.

– Фок. – ответил он умеренным кивком.

Взглянув на экран кнопочного телефона, Джерк сжал его в пятерне, после чего обернувшись к подчинённым, взглядом указал в сторону. Достав руки из карманов, оба безмолвно подчинились. Также поступил и проводник.

– Всё по списку? – на пол тона тише, пожимая руку.

– Не всё. Кое-что пришлось заменить. – расстегнув подсумок на бедре, отец достал несколько твердотельных накопителей военного образца.

– За то, что не по списку, штраф. За то, что возместил, премия. – самоуверенно и насмешливо.

Улыбка Фока с радостной, сменилась на хищную. Взяв диски, делец достал из-за пазухи крупную пачку денег разного номинала. Стрельнув из подлобья, его обманчиво мягкий взгляд встретился с механическим. Щурясь, отец еле заметно покачал головой. С шелестом, часть купюр была отделена от пачки и скрылась в карман. Взвесив оставшееся, перекуп взглянул из подлобья.

– Штраф. – робко наслаждаясь уколом, наблюдая за реакцией, прощупывая границу дозволенного.

На мгновенье, лицо бродяги исказилось, словно тот раскусил шарик перца.

– Сойдёт.

Уложив накопители вряд, надписями вверх, Джерк принялся читать.

– Фарма., от пятнадцати до тридцати. Тесту проб. пять четыре семь два два. По штрих коду.

Взгляды всех четверых опустились к экранам смартфоном. Начавшийся с десяти тысяч, столбец цифр устремился вверх. Короткая гонка окончилась за шестью знаками. Одетый в тёмно-серый, частично выцветший деловой костюм, с грязными штанинами и туфлями, покупатель походил на работника какого-нибудь офиса с центральной улицы. Пара кабелей от накопителя к считывающему устройству, несколько секунд и товар отправился в открытую крышку переносной дровяной плиты.

Стоявший рядом покупатель, удивлённо усмехнулся. Разодетый в пантовую, дорогую одежду, с множеством побрякушек, словно сорока от мира людей странный покупатель оскалил серебряные зубы.

– Эко ты как. – за гыгыкал, ожидая реакции от перекупа.

Дважды прикоснувшись к скрытому под кожей сенсору, офисный клекр кивнул. Отчётливо пиликнув, аппарат на поясе перекупа подтвердил пересылку денег.

– Ты вить даже не знаешь что на нём? – внезапно воскликнул сорока. – Ебаться. Ну, ты и кент. Может тогда и мне деньжат отвалишь…?

Покупатели удивлённо взглянули на организатора. Тот, не реагируя, продолжал.

– Гео карта. Обозначенные в прайсе координаты не найдены. Соседние сектора, на восток три квадрата.

Скрестив руки на груди, слегка прищурившись, довольно симпатичная, немолодая женщина еле заметно поджала уголок губы. Но Джерк всё равно смог прочитать её заинтересованность. Остановившись, нарочито медленно пересчитав спрятанные в карман купюры, он протянул их себе за спину.

– Бери. – скомандовал отец, подтолкнув дочь вперёд.

Добавив к первоначальной сумме два ноля, перекуп нажал кнопку принять. Не прошло и секунды, как появился первый, оказавшийся единственным лот. Приняв диск, женщина неспешно оглядело его, провела по граням пальцем, обречённо глядя на щербатый бетон платформы.

– Гхээ… – хихикнула сорока.

– Могу я позвонить? – подрагивая от волнения.

– Вы знаете правила.

Закрыв глаза, руками, женщина горько заплакала.

– Мне пиздец. – еле слышно, через прижатую ко рту руку.

– Хочешь, я могу помочь тебе, чутка погасить долг. – скалился разодетый.

– У тебя тут бизнес или крысиная ярмарка? – возмутился коротко стриженный мужчина в строгих очках.

– Вы правы, прошу прощения. Думал проследить и… Но он не выносимо переигрывает. Фок, не подсобишь? Я знаю, ты любишь старшего брата.

Внезапно, зрачки сороки расширились, но сам он не подал вида.

– Чё задумал? Ээ, ты! – с прежним гонором.

Бродяга, сложив руки на поясе, не сдвинулся с места, изобразив на лице глубочайшее оскорбление. Быстро подошедшая охрана, скрутила руки вяло отбивающегося стиляги.

– Я всё расскажу! – совершенно другим тоном.

Еле слышный хруст сворачиваемой шеи, конвульсия и сорока обмякла. Разведя руками, Джерк махнул в сторону, и тело утащили прочь.

– Эй, эй! – обратив внимание на женщину, улучившую секунду для звонка.

Остолбенев, Фокус продолжал слышать женский плач. Плачь, из глубины остывших воспоминаний. Той, что не спала несколько ночей. Той, что была в шаге от отчаянья. Той, что знала его родную дочь. Резко развернувшись, он пошёл прочь, не обращая внимания на устремлённые в след взгляды.

Вдоль накренившейся стены ремонтных мастерских,