Белое Пламя - Анна Тьма

Глаза Алена опасно сузились, он оценивающе разглядывал мужчину. Тот был высок, значительно выше парня и несоизмеримо шире в плечах. В пару матери, моложав и строен, с сильным волевым лицом и добрым взглядом. Частично проснувшаяся память заставила Алена максимально подозрительно отнестись к данному субъекту.

– Опа… – сказал Яков, увидев волшебника. – Какие у нас гости… Так вот о ком жужжит вся деревня?

– Яшенька! – Карина поднялась, поцеловала мужа. – Что ты так рано? Ты же должен был только завтра вернуться, или я ошибаюсь?

– Каришка… – Муж ласково обнял жену. – Мы закончили раньше, наших лошадей скупили в императорские конюшни, ребята остались пьянствовать, а я – сразу домой.

Карина высвободилась из могучих объятий мужа и обняла за плечи сидящего волшебника.

– Яш, познакомься, это Ален, сын моей сестры. Он только что вернулся с войны.

– Да? – сказал мужчина, вешая на крючок куртку. – И надолго к нам сей гость?

– У него нет другого дома, Яшка, – негромко сказала Карина.

Яков мгновенно растерял всю доброжелательность, став очень неприветливым. Подойдя к волшебнику, он протянул ему руку. Ален протянул свою, поднявшись с лавки. Яков сжал руку мага со всей силой, но ему показалось, будто эта хрупкая на вид, тонкая ладонь, затянутая в черную перчатку, отлита из гномьей стали. Взгляд Алена, снизу вверх, был слегка насмешливым.

– Яков, – представился мужчина, как положено. – Хозяин этого дома.

Глаза юноши недобро сверкнули.

– Ален, – ответил он в свою очередь. – Ветеран великой войны.

Яков снова вернулся к повешенной на стену куртке, стал что-то вытаскивать из карманов. Про себя мужчина фыркнул. Мальчишка, что он о себе возомнил?! Наверняка ведь ушел на фронт к самому концу войны, поучаствовал в одной-двух битвах, а то и просто посмотрел издалека, и уже считает себя героем! Мнение его по поводу таких вот «ветеранов» было однозначным – зарвавшиеся молокососы.

– Раз уж ты тут остаешься, – проговорил Яков, – то хочу, чтобы ты сразу уяснил несколько правил. Первое: в моем доме не будет никаких гульбищ с дружками. Не будет никаких девок, утром убегающих с сеновала. Никаких разборок и неприятностей. Бездельников и нахлебников я тоже не потерплю. Нарушишь, – мужчина исподлобья посмотрел на юношу, – пожалеешь.

Зрачки Алена вытянулись на манер кошачьих, окаймляясь желтым в синих глазах. Яков только успел услышать короткий звериный рык. Ален двигался так быстро, что никто не успел заметить, как он, только что сидящий у стола, вдруг оказался у стены, прижав меч к горлу побледневшего Якова. Мужчина краем сознания отметил, что меч у парня необычный, полуторной заточки на треть лезвия. Глаза юноши полыхали жутким, доводящим до обморока желтым блеском.

– Запомни, – прошипел он Якову в лицо, – я – Ален, архимаг Белого Пламени, высший боевой магистр ордена Грифона, герой великой войны империй, кавалер Семиконечной Серебряной Звезды и ордена Славы Сильены, Белый командор, и никто не смеет приказывать мне. Даже сам император! Я Зверь, которого лучше не злить. Запомни раз и навсегда, человечек, крыса тыловая, я пришел сюда не по своей воле, будь моя воля, меня бы здесь уже не было. Это дом Карины, а не твой. Пока она желает меня видеть, я буду здесь, и не считай себя старшим. И еще…

Тут его облик неуловимо изменился мысленно произнесенным заклятием, и проявилось почти то же лицо, но другое, и на шесть лет моложе. Отняв меч от горла мужчины, юноша отступил на шаг. Яков пораженно выдохнул:

– Г-грань и Купол! Быть не может… Глазам не верю…

– Да уж поверь.

Яков назвал его тем же именем, что и мать при первой встрече.

– Ты ли это? – поразился мужчина.

– Возможно, когда-то меня звали так. – Неуверенность и горечь прозвучали в словах волшебника, впрочем, быстро сменившись обжигающей яростью. – Но ни ты, ни кто другой отныне не будет меня называть прежним именем. – Иллюзия рассеялась, и перед Яковом вновь стоял тот, кого он встретил, войдя в дом. Голос дрожал низким рыком: – Я – Ален. И никак иначе. И если кто-нибудь узнает о том, кем я был до войны… я буду убивать.

Яков смог только кивнуть, окончательно потеряв дар речи. Карина молча смотрела, ни во что не вмешиваясь. Ален повернулся к матери.

– Мне надо руку залечить и отдохнуть – я в Мариковке умертвие извел и не восстановился до сих пор. Так что я наверх. А вы тут поговорите…

Ален повернулся и пошел в сторону лестницы, стараясь не показывать, как сильно его шатает. Едва сдержанный приступ звериной ярости вымотал юношу окончательно. Впадая в гнев, он не мог успокоиться, не попробовав крови, и благодарил богов, что в этот раз удалось сдержаться. Он не стал говорить о том, что меч, порезавший руку, недавно отрубил голову нежити, после чего не был продезинфицирован.

– Ал, может, лучше в своей комнате ляжешь? – спросила мать.

– Не, мамуль, я лучше наверх, – отмахнулся парень.

Он дошел до койки и тут же рухнул сверху на одеяло, не раздеваясь. Уснул почти мгновенно, едва успев шепнуть слова заживления и восстановления.

Пока Ален спал тяжелым беспокойным сном, между мужем и женой состоялся обстоятельный разговор.

Яков был уверен, что его пасынок не в себе. Карина отвечала, что она не слепая и все прекрасно видит. Просто ее старшему ребенку нужно было время, чтобы прийти в себя, распрощавшись с войной. А еще немного поведала о том, что Ален рассказывал ей о войне.

– Там было страшно, Яш. Так страшно, как никто из нас и представить не может. И этот страх шесть лет длился. О сотне Грифона слышали все мы. Легендарная сотня, самые лютые, самые сильные. Их боялись и свои, и чужие… – говорила Карина, убеждая мужа.

Яков молчал, не глядя на жену.

– Хорошо, – в конце концов кивнул он. – Я помогу чем смогу и как смогу.

– Ты, главное, не препятствуй, Яш, – попросила Карина.

На этом разговор они закончили. Карина уложила спать маленькую Яночку. А Яков еще долго сидел и смотрел в никуда, размышляя о том, сколько же еще таких страшных, кровавых осколков войны разбросано по миру. Их считают героями. На самом деле, они – изгои…

Ален не вставал семь дней. Его сжигала жестокая лихорадка. Царапина на шее воспалилась и нестерпимо болела. То же было и с рукой.

– У меня же иммунитет… – стонал в горячечном бреду маг. – Иммунитет… я не могу заразиться… я не могу болеть… иммунитет…

Но он осознавал: огромной затраты энергии потребовало лечение маленькой Лики. Почти все силы ушли на медленное и филигранное удаление опухоли, прораставшей внутрь печени девочки. На умертвие сил просто не хватило. Ален чудом победил в том поединке. Обессиленный, он не смог до конца сдержать заразу смерти. Его тело ослабло и поддавалось страшному проклятию мертвой магии.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});