Древний Рим - Сергей Утченко

Медник Курций оказался прав. На этот раз ночь прошла благополучно, и ранним утром со стен римской крепости раздался звук рога. Солнце ещё не вставало, и резкий, протяжный звук далеко разносился в чистом предрассветном воздухе. Рог этот созывал квиритов — римских граждан — на народное собрание.

Народные собрания происходили на Марсовом поле. Это была большая равнина, расположенная вне городской стены, между холмами и рекой Тибром. Там, где стоял древний алтарь бога войны Марса, происходили центуриатные народные собрания. Это были собрания вооружённых людей, войска. Раньше на собрания приходили все в полном вооружении. Поэтому собрание не происходило в стенах города, где хозяином были гражданские власти, а за его пределами. Там вступали в свои права власти военные.

Толпы граждан бесконечной вереницей шли на Марсово поле. Среди них был и знакомый нам юноша, по имени Марк. Он шёл радостно и весело. Ведь это было первое собрание, в котором ему предстояло принять участие. Совсем недавно ему исполнилось семнадцать лет, и он, по римским обычаям, стал совершеннолетним и полноправным гражданином. Его отец и он неподалёку от Рима владели маленьким участком земли. Это давало ему право быть причисленным к гражданам пятого разряда. Уже подходя к городским воротам, Марк увидел у стены дома медника Курция. Он глядел на толпу и, видимо, не очень спешил к ней присоединиться.

— Эй, Курций! — крикнул Марк. — Чего стоишь? Разве тебя не призывает звук рога? Разве ты не гражданин Рима и не состоишь в центурии медников?

— Конечно, я квирит, — отвечал Курций, — только не хочется идти. Знаю я, что не придётся мне голосовать. Не дойдёт до нас. Вот они всё решат, — указал он на нескольких граждан в богатых одеждах, которые не спеша шли к воротам. — Они решат, — продолжал Курций, — всадники и граждане первого разряда. Ведь у них центурий больше, чем у всех остальных, вместе взятых. Не дойдёт дело до нас, причисленных ко второму разряду, не говоря уже о тебе, гражданине пятого разряда, или о них, — при этом Курций кивнул головой в сторону проходивших мимо трёх мужчин, одетых в рваные, старые туники. Это были беднейшие граждане.

Всё же Курций присоединился к идущим на Марсово поле и зашагал рядом с Марком. Вскоре они вышли за ворота и очутились за пределами города.

Площадь Марсова поля уже была заполнена народом. Рядом с жертвенником стояли должностные лица, наиболее почётные граждане, жрецы и гадатели. Ближе всех к алтарю стоял председатель собрания. На нём был пурпурный плащ, ноги обуты в высокие сапоги. Возле него стояло двенадцать ликторов со связками прутьев, из которых устрашающе торчали лезвия секир.

На стене римской крепости взвилось красное знамя. Это означало, что собрание началось. Красное знамя в древнем Риме было военным знаменем. Вид его напоминал собравшимся, что они воины и могут, если это потребуется, сразу с собрания отправиться в поход.

Как обычно, собрание началось жертвоприношением. Жрец омыл руки водой, принесённой из находящегося на Марсовом поле священного источника. Глашатай громким голосом потребовал тишины. Площадь смолкла. Служитель повёл к алтарю жертвенное животное — белого барана, украшенного лентами и венками из цветов. Барашек шёл спокойно. Вдруг в нескольких шагах от жертвенника он остановился. Толпа заволновалась. Ведь если жертва, упрямится и её силой приходится тащить к алтарю, значит боги не желают её принимать. Но, постояв несколько секунд, баран покорно двинулся дальше к алтарю. Толпа облегчённо вздохнула. Жрец окропил жертвенное животное священной водой, срезал со лба барашка клочок шерсти и бросил его в огонь. Пламя жертвенника на мгновение вспыхнуло ярче. Жрец передал животное служителю, и тот нанёс ему смертельный удар. Пока кровь убитого барана, смешанную с вином, выливали на алтарь и жрец читал молитву, специальные гадальщики — гаруспики (гадающие по внутренностям животных) — осторожно извлекали из разрезанного туловища барана печень, лёгкие, сердце. Они внимательно рассмотрели их и затем объявили, что внутренности расположены благоприятно. Сейчас уже ничто не препятствовало собранию.

Председатель обратился к народу с обычными словами, которыми открывали собрание: «Да будет наше собрание счастливо, успешно, благополучно и во благо всем!»

Вслед за этим председатель начал свою речь. Он говорил о том, что Риму угрожает враг, что необходимо, не дожидаясь нападения, самим напасть на неприятеля и что сейчас для этого наилучшее время. Он затем стал перечислять те выгоды, которые римляне получат после победы: «Квириты! Вы получите и богатую добычу, и новые земли, военную славу и прочный мир. Римский крестьянин сможет спокойно трудиться на своём поле…»

Оратор знал, чем привлечь внимание своих слушателей. Римские крестьяне мечтали о земле, которую до сих пор расхватывали патриции. «И вот, граждане, — закончил свою речь председатель, — с согласия сената я предлагаю вам решить: утверждаете и одобряете вы войну или нет?»

Во время речи все собравшиеся на обширной площади молчали. Никто не произнёс ни слова, когда оратор закончил речь. В древнее время римляне обсуждали интересовавшие их вопросы на случайных сходках, при встречах с друзьями, на форуме в базарные дни и т. д., но на собрании они только молча слушали и ничего не говорили. Они могли лишь, голосуя, принять или отвергнуть предложение целиком. Поэтому последние слова оратора означали, что предложение внесено и надо приступить к голосованию. Действительно, сразу же раздались слова команды: «По центуриям стройся!»

Огромная площадь всколыхнулась. Граждане стали собираться в группы. Каждый шёл к своей центурии. Расстались и стоявшие до этого рядом Курций и Марк.

Центурии одного разряда становились вместе. Впереди всех встало восемнадцать центурий, состоявших из самых богатых граждан, которые должны были в случае войны являться на коне. Поэтому их называли всадниками. Как и все другие, центурии всадников были двух родов: в одних находились граждане от 17 до 45 лет, эти центурии назывались «молодыми»; другие центурии — «старшие» — объединяли граждан в возрасте от 40 до 60 лет.

За всадническими центуриями выстроились восемьдесят центурий первого разряда, то есть наиболее богатых граждан, владевших полным земельным наделом. Они обязаны были являться на войну в полном тяжёлом вооружении: шлем, круглый большой щит, меч, копьё, поножи, защищающие ноги, и бронзовый панцырь.

За ними стали граждане, причисленные ко второму и третьему разрядам (по двадцати центурий в каждом). Они были победнее, и их вооружение отличалось от вооружения первого класса тем, что у них не было дорогого бронзового панцыря, а щит был меньших размеров. К гражданам второго разряда присоединились две центурии ремесленников медников и плотников. В одной из них был и Курций.

Двадцать центурий четвёртого разряда состояли из ещё более бедных граждан, имеющих небольшой надел земли в пять югеров (югер — единица для измерения полей, равен приблизительно 14 га). Их бедность сказывалась и в вооружении, которым они пользовались в случае войны. Оно состояло из меча и копья. Вместе с ними стали две центурии музыкантов. Позади них выстроились центурии пятого разряда. Это были беднейшие граждане, владевшие одной восьмой частью полного надела земли, то есть от двух до трёх югеров. Вооружение всех тридцати центурий пятого разряда было лёгкое: лук и стрелы, праща и запас камней к ней.

Наконец, позади всех стала одна центурия из граждан, не имеющих никакой собственности, из тех, кого называли пролетариями.

Вскоре все сто девяносто три центурии были готовы к голосованию. Каждая центурия имела один голос, независимо от того, сколько в ней было людей. Хотя центурия — сотня, но в одних было больше ста человек, а в других гораздо меньше. Не все пришли на Марсово поле. Самые богатые люди — всадники и граждане первого разряда пришли в наибольшем числе. Их центурии были многолюдными. Граждане второго разряда явились не все. Ещё меньше было граждан третьего и четвёртого разрядов, а среди пятого разряда в некоторых центуриях насчитывалось по нескольку человек. Одни не пришли потому, что не смогли оставить своё хозяйство, другие не желали терять времени, зная, что их мнение всё равно значения иметь не будет.

Когда все построились и площадь снова успокоилась, началось голосование. Оно происходило сразу в нескольких местах. Длинные вереницы граждан потянулись к особым, огороженным простым плетнём, местам. Эти загородки напоминали загоны для овец. Римляне и называли их «овечьи закуты». В плетнях были проходы, к которым вели узенькие мостики. По такому мостику мог пройти только один человек. В конце каждого мостика стоял специальный контролёр. Он спрашивал каждого проходящего об его мнении: начинать войну или нет? В руках у контролёра была табличка; на ней он делал отметки. Таким образом, голосование происходило открыто. Многие поэтому не решались высказывать свои убеждения, боясь вызвать неудовольствие влиятельных лиц или идти против общего мнения. Человек, который проголосовал, уже до конца собрания оставлялся в своём «овечьем закуте». Это было сделано для того, чтобы никто не мог голосовать дважды.