Клятва любовника (ЛП) - Джексон Бренда

Джулс младше Шаны на два года, и у них всегда были близкие отношения. Шане еще не исполнилось пятнадцати, а Джулс было тринадцать, когда их мама умерла от рака поджелудочной железы. С тех пор минуло тринадцать лет. Отец воспитывал их один, работая детективом в полиции Бостона. Несколько лет назад он вышел на пенсию, и, желая спокойной жизни, решил поселиться в Шарлоттсвилле, месте, где во время учебы в колледже познакомился с будущей женой. Джулс первая последовала за отцом в Шарлоттсвилл, где основала частную детективную фирму. Несколько лет спустя сюда перебралась Шана.

Им троим всегда удавалось проводить время вместе, даже когда из-за напряженного рабочего графика Джулс уезжала из города, а это случалось часто. Но теперь все несколько изменилось. Шана вышла замуж, и Джейс теперь стал главной планетой в ее вселенной, а значит, он будет отнимать у сестры много времени. А Бен встречался с Моной, к чему, Джулс знала, ей нужно привыкнуть. Со смерти мама, Мона стала первой женщиной, с которой отец завел серьезные отношения, и он по праву заслуживал счастья.

Она позвонила Шане сегодня утром, чтобы поприветствовать ее по возвращении в город, и узнать, как прошел медовый месяц... будто он мог пройти как-то иначе, кроме как хорошо. Во время разговора Шана напомнила ей о вечере субботы, первом званом ужине, который она устроит в качестве жены Джейса. Шана пребывала в волнении, но в голосе чувствовалось некоторое разочарование, потому что ей позвонил Далтон и сообщил, что не приедет. Не надо быть гением, чтобы знать причину его решения.

Что Джулс больше всего нравилось в старшей сестре, что она ни разу не заставила ее испытывать вину за то, что брат Джейса вел себя как осел. Шана знала всю историю от начала до конца и отказывалась принимать чью-либо сторону. На самом деле, она не высказала своего мнения, даже когда Джулс попросила ее об этом.

Но все же Джулс знала, отказ Далтона прийти на ужин огорчил Шану, хотя та старалась этого не показывать. Сестра такого не заслуживала. Она заслуживала лучшего, чем Далтон Грейнджер в качестве шурина.

И Джулс чувствовала, что и сама заслуживает лучшего, чем визит к нему для разговора. Она не понимала, зачем вообще тратила на это время. Прошлое не раз показывало, что у парня только одно на уме. Он возомнил, что имеет право на все, и нуждался в том, чтобы с него сбили спесь. Все, что они делали, находясь на расстоянии пяти футов друг от друга, — это спорили. Далтон Грейнджер пробуждал в ней самое худшее. В большинстве случаев намеренно. Но, по крайней мере, она могла попытаться убедить его, что дело не в нем и не в ней, а в Джейсе и Шане. Им не нужны родственники, вышедшие на тропу войны. Ради Джейса и Шаны, они должны попытаться, по крайней мере, быть вежливыми друг с другом. Во время подготовки и проведения свадьбы они почти в этом преуспели. Почти дотянули до конца, но, естественно, ему потребовалось ткнуть палкой в осиное гнездо, разозлив ее по-крупному. И еще больше выводило из себя то, что она ему это позволила. Откуда у него такая способность проникать ей под кожу?

Джулс заглушила двигатель и решила немного посидеть в машине. Она не видела ни Далтона, ни красной двухместной спортивной машины, на которой он гонял по городу. Но она что-то чувствовала. Окружавший ее воздух, казалось, вибрировал. Может, это как-то связано с тем фактом, что она вторгалась в его пространство. И теперь его пространство вторгалось в нее.

Как могла неописуемая мужская аура, которая, казалось, цеплялась за него, окружать ее сейчас, даже когда его нигде не было видно? Не потребовалось много времени, чтобы вспомнить, как он выглядел на свадьбе. От образа в голове огненный вихрь внезапно пробежал по позвоночнику, отчего внутри стало жарко.

Джулс отказывалась верить, что внезапный скачок температуры имел отношение к Далтону. В конце концов, он всего лишь мужчина. Но она признавала, что в нем присутствовала хищническая сторона, временами проявляющаяся сильно, почти подавляюще. Конечно, она категорически отказывалась допускать это, хотя от самой мысли по ее телу пробежала дрожь. Эта же дрожь побудила ее снова включить зажигание, чтобы немного согреть салон. Стоял октябрь, и в воздухе явно чувствовался холод. Несколько недель назад все облачились в пальто и куртки, ожидая первую в сезоне метель еще до конца месяца.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Она взглянула на часы. Почти десять вечера буднего дня. Было бы слишком полагать, что Далтону, как и большинству нормальных людей, которым на следующее утро нужно отправляться на работу, хватило бы ума сидеть дома в такой час. Но с другой стороны, он славился репутацией тусовщика. И определенно оставил в Европе свой след на многих женщинах. Проведя расследование, Джулс знала, что он предпочитает женщин постарше. У него не было проблем с тем, чтобы быть их игрушкой.

Но, надо отдать ему должное... и ей это не нравилось... Далтон был достаточно умен, чтобы извлечь выгоду из своих денег, разумно их вложив. Он стал миллиардером без спекуляции на имени Грейнджер и без их денег. Действовал своим путем. Если бы это был любой другой мужчина, она бы им восхищалась за то, что он добился такого блестящего успеха. Но так как это был Далтон, ад замерзнет, прежде чем она высоко оценить его за что-либо.

Решив, что уедет, если он не вернется домой в ближайшие десять минут или около того, она откинула голову на подголовник, вытянула ноги так далеко, насколько было удобно, и стала осматривать из окна машины окрестности. Довольно престижный район Шарлоттсвилля, не слишком далеко от города. Увидев Саттон-Хиллз, поместье Грейнджеров, она понимала его выбор — когда ты привык к богатству, зачем соглашаться на что-то меньшее? Хотя его кондоминиум и не находился в частном секторе, в нем все равно чувствовалась атмосфера старого загородного клуба, окутанного современной архитектурой. Даже уличные фонари из кованого железа своим замысловатым дизайном подчеркивали престиж. И, несмотря на темноту, фонари освещали роскошное здание с безукоризненно ухоженной территорией.

По собственной воле ее мысли переключились на Далтона и на то, что в последний раз она видела его чуть больше двух недель назад на свадьбе. Джулс призналась бы, но только самой себе, что помнила о нем все, каждую деталь и мужественные черты. И как он смотрел на нее с такой горячей похотью, что она чувствовала себя беззащитной, уязвимой и так воспламенилась, что, вернувшись домой, разделась и приняла холодный душ.

Закончив последнее дело, она решила, что до конца года ничем заниматься не будет и останется дома до окончания новогодних праздников. Но теперь подумывала поступить наоборот и уехать как можно дальше от Шарлоттсвилля. И все из-за одного мужчины.

Мысль о том, что Далтон Грейнджер мог заставить ее бежать, вызывала гнев. Почему он влиял на нее так, как не влиял ни один мужчина? Почему у него была способность проникать в ее сны, вовлекая во всевозможные развратные деяния? Даже сейчас, думая о них, она чувствовала, как по коже бежит горячая волна.

Джулс сделала глубокий вдох. В последнее время ее арсенал секс-игрушек ни черта не помогал. Пришло время призвать на помощь большую артиллерию, настоящие пушки. Маленькая красная записная книжка, которой она не пользовалась уже несколько месяцев, пылилась в нижнем ящике тумбочки. Пришло время вытащить ее и пролистать страницы. У большинства одиноких людей были маленькие черные книжечки, а у нее — красная. Специально. Цвет означал опасность. Огонь. Жару. Первое имя из списка, пришедшее ей на ум — Рэй Форд. Джулс задавалась вопросом, в городе ли он еще. В последний раз, когда они виделись... примерно в это же время в прошлом году... он подумывал о переезде в Балтимор, чтобы быть ближе к своей маленькой дочке. В то время она только улыбнулась, подумав, что, по правде говоря, он, вероятно, хотел быть рядом со своей бывшей женой. И это нормально, и если Рэй уехал, она надеялась, что они помирились и снова поженились.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Джулс уже собиралась перейти к следующему имени из своей маленькой красной книжечки, когда увидела свет приближающихся фар. Она с легкостью определила, что они принадлежали спортивному автомобилю. Внезапно, легкий жар начал распространяться по животу, и она нахмурилась. Почему Далтон возбуждал ее, даже находясь на расстоянии добрых двадцати футов или больше, надежно укрытой в своей машине? Одна мысль о его приближении заставляла тело вести себя довольно странно, и это было нехорошо. Может, все же это не лучшая ночь для разговора с ним. Возможно, завтра, когда она сможет взять себя в руки. Или, может, после того, как переспит с кем-нибудь.