Игра в имитацию - Мила Гусева

несуществующие складки на платье, пока студенты проходят мимо. Ксавье вальяжно откидывается на спинку крутящегося кресла и скрещивает руки на груди, не отрывая от неё раздражающе пристального взора.

Когда аудитория пустеет, он потирает переносицу двумя пальцами и подтягивает наверх высокий ворот чёрной водолазки. Но Аддамс успевает заметить красноватый след от собственного укуса на его шее. Абсурдность ситуации искренне забавляет — и уголки её вишневых губ невольно дёргается в слабом подобии усмешки.

— Как ваше имя? — упрямо спрашивает Торп уже в третий раз со времён их странного знакомства.

— Уэнсдэй Аддамс, сэр, — она намеренно выделяет обращение особенно ядовитой интонацией и дерзко вскидывает голову.

— Мисс Аддамс, я хотел бы обсудить ваше…

— Расписание? — саркастически вворачивает Уэнсдэй, невольно вспомнив вчерашний диалог перед сексом.

— Нет, — он и бровью не ведёт, сохраняя абсолютное непроницаемое спокойствие. — Ваше неумение соблюдать субординацию. Видите ли, ваша склонность дерзить преподавателю может оказаться весьма… чревата. Прошу учесть это на будущее.

— Ваша склонность трахать студенток может оказаться ещё более чревата, — сиюминутно парирует Аддамс, испытывая раздражение от того, что он пытается отчитывать её словно неразумного ребёнка.

— Ах да, об этом… — Торп снова потирает переносицу небрежным жестом. Если он и испытывает неловкость, то мастерски это скрывает. — Надеюсь, вам хватит ума не трепаться об этом незначительном инциденте. И следите за языком, ваши пошлые фразочки совершенно неуместны в стенах учебного заведения.

Его поучительный тон отчего-то вызывает неуемное раздражение — ей требуется приложить немало усилий, чтобы сохранить привычное бесстрастное выражение лица.

Очередная ядовитая колкость вертится на языке, но Уэнсдэй заставляет себя промолчать. Ни к чему идти на поводу у внезапной вспышки эмоций. Подобная экспрессия явно будет лишней.

— Можете идти, мисс Аддамс, — Торп кивком головы указывает на дверь и отворачивается к столу, недвусмысленно давая понять, что разговор окончен.

— Приятно осознавать, что в моих руках вся ваша карьера. Очень повышает тонус, — негромко бросает Уэнсдэй сквозь зубы, прежде чем быстро покинуть аудиторию.

Последнее слово как всегда осталось за ней.

Внезапно накатившее раздражение мгновенно унимается, уступая место мстительному триумфу.

Разумеется, она не намерена рассказывать кому-то о случайной сексуальной связи с преподавателем и тем более опускаться до шантажа — но жизнь часто бывает непредсказуема, и столь выгодный козырь никогда не будет лишним.

Кампус Гарварда поистине огромен.

За неделю пребывания здесь Аддамс не запомнила и половины корпусов, даже несмотря на свою феноменальную память. Неторопливо шагая вдоль аккуратно подстриженных изумрудных газонов и на ходу застёгивая кожанку — сегодняшняя пасмурная погода неимоверно радует — она поминутно сверяется с картой на телефоне.

Навигатор приводит её к двухэтажному зданию из серого камня с высокими окнами и стройными рядами массивных колонн. Великолепие архитектурного стиля весьма впечатляет. Неплохо. Очень даже.

Но стоит Уэнсдэй занести ногу над первой из многочисленных ступенек, телефон в руке взрывается громкой трелью траурного марша Шопена — на экране появляется имя Энид.

Похоже, соседка соизволила оклематься от вчерашней убогой попойки.

Не без раздражения закатив глаза, Аддамс нажимает на зелёный кружок, принимая вызов.

— Чего тебе? — недовольно спрашивает она, впившись холодным немигающим взглядом в собственные массивные ботинки.

— Уэнс, слава Богу, ты ответила! — в голосе блондинки отчётливо угадываются истеричные нотки. — Где ты?! Нам срочно нужно поговорить! Случилось кое-что действительно ужасное!

— Последний раз ты так верещала в пятнадцать, когда лишилась девственности, — чрезмерно эмоциональная болтовня соседки неимоверно злит. Чертова Синклер совершенно не способна излагать информацию чётко и по делу.

— Господи, при чём тут моя девственность?! — как и следовало ожидать, сарказма она не оценила. — Ты можешь прийти в общежитие? Это очень срочно! Правда срочно, пожалуйста!

— Ты кого-то убила?

— Что?! Конечно, нет.

— Тогда я абсолютно не понимаю, почему твой «правда очень срочный» вопрос нельзя обсудить по телефону, — не желая тратить драгоценное время на бессмысленные пререкания с невыносимой подругой, Уэнсдэй быстро поднимается по широкой лестнице библиотеки. И уже намеревается сбросить звонок, но следующая фраза Энид заставляет её замереть на месте.

— Вчера на вечеринке пропал человек.

В их комнате, разделённой на две диаметрально разные половины — утончённую монохромную и тошнотворную яркую — помимо взволнованной Синклер, присутствует ещё одна девушка. Высокая брюнетка в тёмных круглых очках, надёжно скрывающих следы вчерашней алкогольной вакханалии, поминутно всхлипывает и утирает мокрые дорожки слёз дрожащими руками.

Остановившись на пороге и прислонившись плечом к дверному косяку, Аддамс неодобрительно взирает на драматичную сцену.

— Это Йоко Танака, наша соседка по общежитию, — быстро тараторит Энид, ободряюще поглаживая рыдающую девушку по спине. — Прошлым вечером её подруга ушла с вечеринки, но в комнату не вернулась.

— И что? — Уэнсдэй презрительно закатывает глаза, искренне не понимая, чего ради разводить такую бурную истерику. — Может, она осталась у кого-то из знакомых.

— У Дивины здесь нет знакомых… — плаксиво сообщает брюнетка, шмыгая носом. — Мы вместе приехали из Детройта всего пару дней назад. С ней что-то ужасное случилось, я уверена…

Остаток фразы тонет в очередном приступе рыданий. Синклер жалобно изгибает брови домиком и заключает Танаку в объятия — а потом бросает в сторону Аддамс заискивающий взгляд, полный надежды.

— Мои соболезнования, — бесстрастно отзывается Уэнсдэй, не испытывая и тени сочувствия.

— Господи, Уэнс, что ты такое говоришь?! — на щеках блондинки вспыхивает яркий румянец, крылья тонкого носа возмущённо трепещут. Она ёрзает на омерзительно ярком лоскутном покрывале и сильнее прижимает к себе истерично воющую соседку. — Немедленно прекрати нагнетать!

— У моего отца сеть ритуальных агентств, — невозмутимо продолжает Аддамс, раздражаясь с каждой секундой всё больше. — Могу предложить хорошую скидку на гроб.

— Господи, зачем ты её позвала?! — надрывно верещит Танака, уткнувшись лицом в плечо Энид и щедро поливая крокодильими слезами её шёлковую пижаму цвета фуксии.

— Тут я с истеричкой согласна, — Уэнсдэй снова возводит глаза к потолку. До следующей лекции остаётся меньше часа — очевидно, идти в библиотеку уже нет смысла.

— Когда мы учились в школе, Уэнс сама раскрыла дело о маньяке, — не слишком уверенно сообщает блондинка, немного повысив голос, чтобы перекричать надрывные рыдания Йоко. — Она сможет отыскать Дивину, я точно знаю. Неверморского маньяка не могла поймать даже полиция, но Уэнсдэй…

— Я не собираюсь этого делать, — Аддамс холодно обрывает воодушевленную речь Синклер.

Какого черта эти двое вообще решили, что она станет им помогать?

Даже если не брать во внимание очевидное объяснение — пропавшая Дивина явно укатила в закат с каким-нибудь местным самовлюблённым кретином — Уэнсдэй попросту не намерена размениваться на такие скучные дела. Поиски незнакомой девчонки в списке её приоритетов находятся где-то между лекциями по дурацкой истории искусств и разнузданными студенческими вечеринками.

— Ну пожалуйста… — умоляюще канючит Энид,