Безбашенный Хэллоуин - Р. Стайн

— А чего так тихо? — спросил я. — Где все?

— Район у нас такой, — ответил он. — Ребят мало.

— И темно так… — продолжал я.

Он фыркнул.

— Ты же не боишься темноты?

— Нет, — торопливо ответил я. — Но мне не нравится в ней блуждать. Где тут у вас главная улица?

— Кажется, где-то там. — Он неопределенно мотнул головой. — На вечеринку хочешь?

— Хэллоуинскую? — я бросил взгляд на угловой дом. — Тебе сколько лет-то? Эти вечеринки, они ж того… придурошные, нет?

— Эта — особенная, — ответил он тихо. Повернулся и направился к дому.

Я поспешил за ним.

— А пожрать там найдется?

— Угу. Пожрать найдется. Это же вечеринка.

И я решил пойти с ним. Полагаю, мы выглядели престранно — оба в одинаковых уродливых масках.

— Как тебя зовут? — спросил я.

— Норбэнд, — ответил он.

— Странное имя, — пробормотал я.

— Все зовут меня Норб, — сказал он.

— А я — Брэндон, — сказал я.

Он остановился у крыльца и повернулся ко мне.

— Так ты идешь на вечеринку?

— Пожалуй, — ответил я. — Только ненадолго. Скажешь потом, как мне домой добраться?

Он не ответил. Молча толкнул дверь и вошел в дом.

Я последовал за ним.

— Эй, тут же темень! — воскликнул я. — Что происходит?

12

Норб обернулся и посмотрел на меня сквозь прорези маски.

— Брэндон, ты чего такой нервный? — спросил он. — Вечеринка внизу, в подвале.

Я почувствовал себя идиотом. Благо, следуя за Норбом через дом, мог слышать голоса и музыку снизу. Норб распахнул дверь в подвал, и звуки вырвались оттуда с утроенной силой.

— Доволен теперь? — спросил он.

— Ага. Здорово, — ответил я. — Это твой дом?

И снова он проигнорировал мой вопрос. Он пошел вниз, перешагивая по две ступеньки за раз, и жестом велел мне следовать за собой.

Спускаясь, я видел мельтешение ярких огней и пляшущие по стене тени. Слышал, как ребята смеются и разговаривают, пытаясь перекричать настырное буханье танцевальной музыки.

Оказавшись внизу, я обнаружил, что стою в просторной комнате, разукрашенной для Хэллоуина: тыквы-наклейки ухмылялись со стен, ленты из черного и оранжевого крепа свисали с потолка.

Комната была полна ребят — как минимум тридцать-сорок мальчишек и девчонок, все — в праздничных костюмах. Несколько девочек танцевали в центре комнаты. Несколько ребят любовались ими, обмениваясь комментариями. Большинство же ребят разбились на группки по нескольку человек, беседовали и смеялись. Двое мальчишек зачем-то обматывались оранжевыми лентами серпантина.

— Это — Брэндон, — сказал Норб высокому костлявому пареньку в костюме скелета.

Скелет кивнул.

— А я — Макс.

— Брэндон проголодался, — сообщил ему Норб. После чего отвернулся и завел разговор с парочкой девочек в костюмах ведьм.

— Стол с закусками вон там, — сказал Макс. Он провел меня мимо танцующих к длинному столу, накрытому оранжевой скатертью. Я увидел груды печенья и пончиков, миски картофельных чипсов и два наполовину съеденных тыквенных пирога.

— Угости-ка Брэндона пончиками, — распорядился Норб, внезапно появившись у стола.

— Любишь пончики? — спросил Макс.

Я кивнул.

— Ага. Конечно. — Внезапно во мне проснулся зверский аппетит.

Он выбрал пончик с вершины груды и протянул мне. Его глаза пристально смотрели на меня из-под маски-черепа.

— Это особенный, — сказал он.

— Спасибо. Выглядит здорово, — ответил я и снял свою маску.

Норб и Макс стояли рядышком и смотрели, как я подношу пончик ко рту. Он был мягкий, пышный, щедро посыпанный сахарной пудрой. Все как я люблю.

Я откусил большой кусок. Прожевал. Хотел уже проглотить.

И застонал.

Я почувствовал на языке что-то липкое и теплое.

Я поднял пончик, чтобы рассмотреть поближе.

— Уй!

Что это там извивается и корчится?

Лилово-коричневые черви!

Я выплюнул пережеванный комок червей.

Черви так и полезли из пончика. Один обвил мое запястье.

С воплем омерзения я размахнулся, чтобы швырнуть пончик на пол.

Но Норб перехватил мою руку и насильно поднес пончик мне к лицу.

— Ешь их, Брэндон, — приказал он. — Давай. Съешь их всех.

13

Я попытался рывком высвободить руку.

Но Макс немедленно пришел на помощь Норбу. Вдвоем они не давали мне сдвинуться с места и пихали отвратительный пончик мне в лицо.

Они затолкали его мне в рот.

Я чувствовал, как черви извиваются на языке и щекочут горло.

Я начал давиться. Но они лишь запихнули его еще глубже.

— Жуй! Жуй! — кричал Норб.

Выхода не было. Я не хотел подавиться и подохнуть с полным ртом червей.

И я начал жевать.

От тошнотворного кислого вкуса у меня опять начались рвотные спазмы.

Глаза наполнились слезами. По лбу ручьями струился пот.

Я зажмурился и попытался вообразить, что ем что-нибудь безобидное.

Картофельное пюре, например.

Но картофельное пюре не корчится во рту!

Я задержал дыхание и сглотнул. Густой комок червей проскользнул вниз по горлу.

Наконец, я проглотил их всех.

Норб и его дружок отпустили меня.

Я отпрянул от них к кухонному столу, грудь тяжело вздымалась, меня всего трясло. Во рту стоял кислый привкус червей.

— Зачем? — выдохнул я. — Зачем вы это сделали?

Оба дружно расхохотались.

— Разве сегодня у нас не Хэллоуин? — спросил Норб и хлопнул Макса по ладони.

— Разве ты не любишь пугалки на Хэллоуин? — ехидно спросил Макс.

— Это не пугалки. Это просто мерзость! — рявкнул я. — Все, пока. Спасибочки. Я сваливаю.

Я оттолкнул их и кинулся к лестнице. Но они схватили меня за плечи и потащили назад.

— Ты только пришел, — сказал Норб. Его глаза угрожающе сверкнули.

— А вечерина еще и не начиналась, — поддакнул Макс.

— Отпустите, — настаивал я. — Ваша вечерина — отстой.

Но они стиснули мои руки мертвой хваткой.

— Эй, народ! — заорал Норб. — Эй, слушай все сюда! Сейчас Брэндон за яблочками нырять будет!

— А вот и не буду! — закричал я. Я дергался и извивался. Но они были сильнее.

— Эй, народ! — продолжал надрываться Норб, перекрикивая музыку и болтовню. — Смотрите все! Сейчас он будет нырять за яблочком!

Оба негодяя подтащили меня к большой деревянной бочке. Я заглянул в нее. Бочка была до краев полна мутной воды — слишком темной, чтобы что-нибудь в ней разглядеть.

Четверо или пятеро ребят подошли посмотреть.

— Отпустите! — закричал я в бешенстве. — Не буду я окунать туда голову! Там и яблок-то нет!

— Конечно есть! — ответил Макс. — Их там куча.

Норб вцепился мне в шею сзади и принялся заталкивать головою в бочку.

— На хэллоуинских вечеринках положено нырять за яблочками, — приговаривал он.

— Чё ты исполняешь?! — чуть не плакал я. — Отвали! Больной, что ли?!

Я уставился в темную воду:

— Никаких яблок не вижу!

— А ты нагнись пониже, — посоветовал Норб.

Они держали меня и пригибали мою голову все ниже и ниже. Мои нос и щеки окунулись в отвратительную воду.

Отплевываясь, я ценой огромных усилий смог приподнять голову.

— Зачем вы это делаете? — выдохнул я.

— Хэллоуинская же вечеринка, — сказал Норб.

— Давай-давай, — подхватил Макс. — Выловил яблочко — и свободен.

— Я же просто хочу уйти… — начал я.

Но они снова запихнули меня головой в бочку.

Они больные, подумал я. Абсолютно помешанные.

Я схвачу яблоко. И сразу уйду.

Я открыл глаза. Но ничего не мог разглядеть в густой, мутной воде.

Что-то кольнуло меня в лицо. Я почувствовал, как что-то влажное и мягкое лезет в ухо.

Отплевываясь, я попытался выдернуть голову. Но Макс и Норб удержали меня и принялись заталкивать еще глубже.

Я чувствовал, как что-то скребет щеку. Затылок покалывало, словно по нему ползали какие-то мелкие твари. Лицо покалывало.

Отчаяние придало мне сил, и я выдернул голову на поверхность. И уставился в бочку.

Темная вода вздымалась и копошилась.

Вода была живой!

Хотя нет. Не вода… Не вода…

Я смотрел на бьющуюся, бурлящую массу тараканов.

Прежде чем я успел что-либо возразить, те двое запихнули мою голову обратно в тараканью кучу.

Я задыхался от ужаса, когда тараканы царапали мое лицо, забирались в волосы, лезли в уши и нос.

Я вырывался изо всех сил. Но эти гады удерживали меня за руки и запихивали все глубже и глубже в бочку.

Я разинул рот, чтобы закричать — и почувствовал, как тараканы хлынули в него и расползлись по языку.

И я… Я проглотил их!

— Это не считается! Зубами хватай! — вопил Норб у меня за спиной. — Куси их! Куси их!

— Хва-тай! Выби-рай! — орал Макс.

Я слышал, как остальные смеются и улюлюкают.