Наследник из Калькутты - Роберт Штильмарк

– Эх, Роджерс, теперь послушайте-ка меня, старика. Одной ногой я уже стою в могиле и лучше других знаю, сколько грязи и крови прилипает к блестящим граням алмазов и бриллиантов. Тот камень давно прошел через мои руки, я не хочу тревожить прошлое и вмешивать живых в старые тайны. Пусть камень спокойно лежит себе на дне какого-нибудь сундука. Вам я тоже советую: забудьте его. Счастья вам этот камень не принесет!

– Мистер Лоусон, не боитесь ли вы бросить тень на имя ваших прежних хозяев? Уверяю вас, оно останется незапятнанным. Скажите, неужели у покойного владельца фирмы не осталось наследников, которые дали бы вам право открыть мне все, что было известно фирме об этом камне?

– У мистера Гарди осталась дочь. К ней вы можете обратиться. Живет она в двенадцати милях от Бультона, в поместье Ченсфильд, и теперь ее имя леди Эмили Райленд.

На лбу у незнакомца выступил пот. Он отер его платком. При этом Лоусон разглядел, что на левой руке незнакомца нет безымянного пальца.

– Заклинаю вас именем бога, – сказал торговец тихо, – молчите о нашей беседе. Одно неосторожное слово погубит и вас и меня!

2

Глава крупнейшей в Бультоне юридической конторы «Томпсон и сын», королевский адвокат и ученый сарджент [9] мистер Уильям Томпсон сидел в своем домашнем кабинете и внимательно изучал разложенные на столе бумаги. Он так углубился в свои занятия, что не замечал, как его старый слуга время от времени подходил к столу и щипчиками снимал нагар с двух свечей, горевших в массивном шандале.

Бумаги, лежавшие перед доктором прав, могли поведать любопытному историю возникновения и деятельности «Северобританской коммерческой компании». Эта фирма с недавних пор стала важнейшим клиентом юридической конторы «Томпсон и сын». Документы свидетельствовали о безупречном и блестящем состоянии дел компании. Коммерческий директор фирмы мистер Ральф Норвард издавна поддерживал с мистером Томпсоном дружеские отношения.

Адвокат знал, что инициатором и главным владельцем фирмы является важное новое лицо в городе: сэр Фредрик Джонатан Райленд. Этот титулованный дворянин только четыре года назад обосновался в Бультоне. Наделенный, по-видимому, недюжинной энергией и предприимчивостью, он недавно унаследовал родовое поместье Ченсфильд и титул виконта, но был явно не склонен ограничивать свои занятия одними традиционными дворянскими утехами – войной, охотой и злословием. Он сумел увлечь своими замыслами почтенного всеми уважаемого коммерсанта Норварда.

На деньги, вложенные в дело сэром Фредриком Райлендом, был пущен большой канатный завод, построена фабрика корабельной парусины, куплена и расширена «Бультонская суконная мануфактура», приобретены первые три корабля.

Помещенный в эти предприятия капитал уже через четыре года принес доход и позволил сэру Фредрику расширить свое небольшое земельное владение на севере Англии. На вновь приобретенных землях он начал новое доходное дело – тонкорунное овцеводство.

Все три корабля, совершая дальние рейсы, продолжали умножать доходы фирмы, а обширные цехи новых мануфактур уже поставляли тонкие сукна для офицерских мундиров королевской армии, грубую ткань для заокеанских колонистов, корабельные снасти и парусину. Выпущенные фирмой в весьма ограниченном количестве акции стояли высоко, и недавняя биржевая паника 1771-1772 годов не поколебала репутации «Северобританской компании».

Старый слуга отвлек своего господина от чтения бумаг.

– Мистер Сэмюэль Ленди и мистер Роберт Паттерсон, – доложил он, приоткрыв дверь.

Вытерев фуляровым платком вспотевшую от трудов лысину, мистер Томпсон снял с круглой подставки старомодный парик внушительных размеров, с длинными буклями, без косицы. Перед зеркалом мистер Томпсон водрузил парик на голову, отчего она сразу стала непомерно большой по сравнению с тщедушной фигурой. Это мощное украшение на голове придавало мистеру Уильяму сходство со львом, точнее с тем курчавым домашним животным, которого тщеславные владельцы делают с помощью ножниц похожим на царя зверей.

Обоих джентльменов, прибывших для традиционной партии в карты, мистер Томпсон застал в гостиной в обществе своего сына Ричарда, совладельца конторы.

Раскрытый карточный стол с не стертыми еще записями результатов последнего крибеджа [10] на зеленом сукне, цветными мелками и круглыми щеточками, двумя нераспечатанными колодами карт и тяжелым бронзовым подсвечником посередине ожидал партнеров. Рядом, на маленьком столике у жарко пылающего камина, подогревался пунш в поместительном сосуде, напоминавшем бочонок с крышкой. В комнате уже распространялся соблазнительный аромат душистых специй. У столика хлопотал слуга, расставляя холодную говядину, сыр, устрицы и бисквиты.

Место отсутствующего друга дома, пастора Редлинга, занял за карточным столом мистер Томпсон-младший, двадцативосьмилетний джентльмен с очень аккуратной прической из собственных волос, как у Чарльза Грандисона, героя знаменитого романа. Все четыре джентльмена хранили за игрой молчание. Они презирали обычные присказки и словечки, сопровождающие карточную игру в менее избранном кругу, и изъяснялись жестами и любезными улыбками.

Но когда бочонок с крышкой наполовину опустел, а лица партнеров почти сравнялись с цветом напитка, беседа завязалась. От событий европейской войны, только что закончившейся разделом Речи Посполитой между Россией и Пруссией, господа перешли на темы отечественной политики.

– Трудное время! Опасность растет, и нужны сильные руки, чтобы спасти кровные интересы Англии, – говорил банкир мистер Сэмюэль Ленди, человек лет пятидесяти пяти, в длиннополом, старинного покроя платье. – Мир колеблется, мы живем на вулкане. Америка – уже почти утраченная нами колония. Ее деятели, все эти Адамсы, Джефферсоны и Франклины, ведут открыто враждебную нам политику, и столкновение с драконом американской революции неизбежно. Это тем опаснее, что население Франции волнуется, ее нищие крестьяне бунтуют, города восстают, а Париж сделался столицей безбожных и возмутительных учений. Русская царица Екатерина с каждым годом расширяет свои владения и на юг и на запад. Флот ее уже разгромил могущество турок. Древняя Порта обречена. Это опасно… – Отхлебнув изрядный глоток, он продолжал: – Мировой котел кипит. Сейчас Англии нужны твердые, цепкие руки. Нужно успеть выхватить из этого котла самые жирные куски, пока их не схватили другие. Я не вижу твердости в действиях нашего правительства. Иногда приходится быть волком в овечьей шкуре но нельзя быть овцой в шкуре волка. Это позор! Я говорю: нельзя дальше потакать американским колонистам. Мы можем окончательно потерять Америку.