Миры Роберта Хайнлайна. Книга 17 - Роберт Хайнлайн

— Ах, вот как. А что вы делаете, когда прибывает корабль с десятком тысяч эмигрантов?

— Загоняем в карантинные бараки и проверяем. Но теперь при такой скудости матушки Земли это случается не часто. А вы, Лазарус, прибыли один, на частной яхте стоимостью от пятнадцати до двадцати миллионов крон.

— Тридцать.

— Стоимостью тридцать миллионов крон. Сколько человек в Галактике способны позволить себе такое? А сколько из таких рискнут путешествовать в одиночку? Да в порту все сразу же должны были засуетиться. А они просто взяли у вас образчик тканей и, поверив вам, что вы остановитесь в Ромулус-Хилтоне, отпустили вас… Не сомневаюсь, что до темноты у вас уже были другие документы.

— Безусловно, — подтвердил Лазарус. — А твоим «фараонам» следовало бы знать, что подделка документов поставлена на широкую ногу. Если бы я так не устал, сам бы подделал свои документы. Так безопаснее. Значит, на этом я и попался? Ты все выжал из торговца бумажками?

— Нет, мы его так и не нашли. Кстати, не скажете ли, кто он, чтобы…

— А если не скажу? — резко оборвал его Лазарус. — Одним из условий сделки было не закладывать его. И плевать мне на то, сколько ваших правил он там нарушил. Кстати — кто знает? — быть может, придется снова воспользоваться его услугами. Ну, если не мне, так кому-то другому, так же избегающему внимания твоих шпиков. Айра, я не сомневаюсь, что ты действуешь из лучших побуждений, однако мне не нравится эта система идентификации. Уж лет сто назад я взял за правило держаться подальше от людных мест, где проверяют документы, и в основном соблюдал его. Надо было и на этот раз не изменять привычке. Но я просто не рассчитывал дотянуть до какого-то там установления личности. Еще дня два — и я бы помер. Как ты засек меня?

— С трудом. Узнав, что вы на планете, я все перевернул вверх дном. Тот начальник отдела оказался не единственным пострадавшим. Вы просто исчезли, поставив в тупик всю полицию. Начальник службы безопасности даже предположил, что вас убили, а тело спрятали. Я ответил, что если он окажется прав, то может подумать о том, чтобы перебраться на другую планету.

— Быстрее! Я хочу знать, как меня одурачили?

— Я не стал бы употреблять последнего слова, Лазарус, так как вас безуспешно разыскивали все сыщики и полицейские этой планеты. Но я знал, что вы живы. Конечно же, на Секундусе случаются убийства, особенно в Новом Риме. Однако все они обычно дела семейные: муж убивает жену или наоборот. Заметный рост таких преступлений прекратился тогда, когда я ввел смертную казнь, которую велел осуществлять в Колизее. В любом случае, я не сомневался — человек, проживший две тысячи лет, не даст убить себя в темном переулке. Поэтому я предположил, что вы живы, и спросил себя: а где бы спрятался ты, Айра, будь ты Лазарусом Лонгом? Я погрузился в глубокую медитацию и начал думать. Потом попытался проследить ваш путь, коль скоро мы обнаружили ваши следы. Кстати… — Исполняющий обязанности отбросил назад накидку, достал большой конверт и протянул Лазарусу. — Эту вещь вы оставили в абонентном ящике в тресте Гарримана.

Лазарус взял конверт.

— Он вскрыт.

— Это сделал я. Согласен, что поторопился, — однако вы адресовали его мне. Я прочел, но никому не показывал. А теперь просто забуду о нем. Хочу лишь сказать: меня не удивило то, что вы завещали свое состояние Семьям… однако я весьма тронут тем, что яхту вы оставили лично председателю. Чудесный кораблик, Лазарус, и мне даже чуть-чуть хочется им обладать, но не настолько, чтобы стремиться поскорее унаследовать его от вас. Однако я собирался объяснить, почему мы так нуждаемся в вас, но позволил себе уклониться от темы.

— Айра, я не спешу. А ты?

— Я? Сэр, у меня не может быть обязанности более важной, чем беседа со старейшим. К тому же мои сотрудники справляются со своими делами куда более успешно, если я даю им некоторую свободу действий.

Лазарус кивнул.

— Так поступал и я, когда позволял вовлечь себя в дела. Прими на себя весь груз, а потом по возможности быстро перераспредели его между сотрудниками. Как сейчас обстоят дела с демократами? Много хлопот доставляют?

— С демократами? Ах да, вы об эквалитарианцах. Я было подумал, что вы имеете в виду Церковь блаженного демократа. Их мы оставили в покое, и они не мешают нам. Но эквалитарианское движение проявляется каждые несколько лет и всякий раз под новым наименованием: Партия свободы, Лига угнетенных — названия ничего не значат. Все требуют изгнать негодяев, начиная с меня, и посадить на освободившиеся места своих негодяев. Мы с ними не связываемся, только следим, а как-нибудь под утро берем главарей вместе с семьями и высылаем. Депортируем. «Жить на Секундусе — привилегия, а не право».

— Ты цитируешь меня.

— Совершенно верно. Это ваши слова под контрактом, согласно которому Секундус передается Фонду. В нем говорится, что на этой планете правительство существует в форме, удобной для правящего председателя. Мы выполнили это условие, старейший. Сейчас я здесь единственный босс до тех пор, пока попечителям не захочется меня сместить.

— Да, так я и задумывал, — согласился Лазарус. — Но, сынок, дело, конечно, твое, и сам я к кормилу, как ты говоришь, не прикоснусь — однако я сомневаюсь, что следует избавляться от всех смутьянов. Чтобы испечь булку, нужны дрожжи. Общество, освободившееся от своих бузотеров, непременно начинает катиться под гору. Это овцы. В лучшем случае — покорные строители пирамид, в худшем — выродившиеся дикари. Не исключено, что ты таким образом избавляешься от созидателей — десятой доли процента. От дрожжей.

— Боюсь, что вы правы, старейший, и это одна из причин, почему вы так нужны нам.

— Я же сказал — никакого кормила.

— Не угодно ли выслушать меня до конца, сэр? Мы не собираемся просить вас об этом, хотя по древнему обычаю, сие право безусловно принадлежит вам — если только вы захотите. Однако я мог бы воспользоваться вашими советами…

— Я не даю советов — люди никогда не используют их.

— Извините. Меня устроила бы просто возможность поговорить о своих проблемах с человеком более опытным, чем я. А что касается смутьянов… Мы же не истребляем их, как прежде, — все они, в основном, живы. Изгнать человека на другую планету — способ более надежный, чем казнить его по обвинению в предательстве; таким образом избавляешься от бузотера, не озлобляя его соседей. В то же время мы не теряем его… их… все они ссылаются на одну и ту же планету… ее мы окрестили Счастливой. Вы не бывали там?

— Такого названия, во всяком случае, не слыхал.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});